Россия кардинальным образом освободилась от всех нагромождений "холодной войны", полностью вывела свои войска и силы флота с территорий других государств, более чем вдвое сократила свои Вооруженные Силы, в том числе и состав своего ВМФ, изменила районы присутствия своих военно-морских сил в Мировом океане.
Однако так поступили не все.
США и другие морские державы Европы и Дальнего Востока не прекращают наращивать ударную мощь своих флотов и усиливать их активность в Мировом океане. Так, например, Пентагон ожидает вступления в строй в ближайшие годы нового атомного авианосца "Рональд Рейган", новой атомной подводной лодки "Джимми Картер" с баллистическими ракетами[1], полностью компьютеризированного корабля "Арсенал", оснащенного пусковыми установками с высокоточными ракетами и экипажем всего в 20 человек.
[1] - По сообщениям газеты "Время", на данный момент подводная лодка "Джимми Картер" (класса "SSN-23 USS") уже модернизирована и передана силам НАТО. На ней поставили новый ядерный реактор, за счет чего лодка стала более тихой и скрытной. Корпус усилен керамикой и пластиком, что увеличило глубину погружения. Навигационное оборудование заменено на более современное, ультразвуковое
Франция строит атомный ударный авианосец "Шарль де Голль" и четвертую атомную подводную лодку с баллистическими ракетами "М-45".
Наращивают свои флоты и другие морские государства: Великобритания, Германия, Турция, Италия, Япония и прочие.
Вследствие этого равновесие ударной мощи нашего ВМФ и ВМС США, достигнутое в годы "холодной войны" огромными усилиями народа, оказалось утраченным, военно-политическая обстановка в мире и стратегическая стабильность в Мировом океане - нарушенными. Теперь корабли НАТО спокойно, как дома, плавают, например, в Черном море и даже пытаются использовать в своих целях Севастополь..."
Следом за этим, давая возможность мозгам переключиться на другую тональность, я прочитал вырезку из газеты "Неведомое вокруг нас" под названием "Мистические тайны войн", в которой раскрывались всякие неведомые стороны военной истории. Так, например, под конец статьи я наткнулся на рапорт командира немецкой подлодки, которая во время Первой мировой войны в Атлантике торпедировала английский пароход "Ибериец". Немецкий подводник написал, что среди обломков парохода неожиданно показалось огромное (18 метров в длину), чем-то похожее на крокодила чудовище с четырьмя мощными перепончатыми лапами и длинным хвостом, сужающимся к концу. Монстр бился в агонии и вскоре исчез в глубине.
В этой же газете рассказывалось и о ещё одной тайне войны, связанной с немецким флотом - речь идет о так называемом проклятом корабле.
"То, что произошло с гордостью немецкого флота - огромным боевым кораблем "Шарнхорст", можно назвать цепью роковых случайностей, а можно проклятием, - писал автор публикации. - Еще до спуска на воду в 1936 году этот корабль сполз на верфи и раздавил 60 рабочих, ранив при этом 110 человек. Не удалось избежать конфуза и при его спуске на воду: "Шарнхорст" порвал трос и врезался в баржи. Через три года во время обстрела Гданьска с интервалом в день одна за другой неожиданно взорвались две из его орудийных башен, при этом погибло 28 человек. Во всех стычках с британцами гордости немецкого флота не удалось потопить ни одного корабля. Зато несчастья просто преследовали "проклятый" корабль. Во время обстрела Осло норвежский корабль повредил рулевое управление линкора, а при возвращении в порт "Шарнхорст" столкнулся с пароходом "Бремен". Конец гиганта был также бесславным: во время боя с британским флотом торпеда угодила ему в склад боеприпасов. И это привело к мощнейшему взрыву и затоплению корабля. Линкор стал могилой для 1422 моряков.
Англичане подобрали только 36 человек. Два моряка считали себя счастливчиками: на обломках судна им удалось добраться до берега и избежать плена. Однако при попытке приготовить чай на захваченной с тонущего "Шарнхорста" паяльной лампе она взорвалась, и последние жертвы "проклятого корабля" умерли в ужасных мучениях..."
Закончив читать серьезную литературу, я взялся за стихи. Здесь, правда, было гораздо меньше интересного, но все-таки это тоже помогало коротать время. Впрочем, одно стихотворение я даже решил переписать себе в тетрадь - оно называлось "Акула", и над ним стояло имя неведомого мне поэта: Виталий Нефедьев.
...Под тропическим небом, где сочные звезды,
Словно персики, виснут на лунных лучах,
Мы ловили тунца, и тугие норд-осты
Согревались у нас на горячих плечах...
Первая строфа показалась мне замечательной и, записывая, я с удовольствием повторял про себя её строки. Дышали энергией и последующие четверостишия:
...Мы работали дружно и денно, и нощно.
Нам улов нелегко отдавал океан,
Шторм срывал яруса... Нам мерещились рощи
И прозрачный туман земляничных полян.
И наскучила нам красота голубая.
Были трюмы полны, мы готовились в путь.
Нетерпенье свое мы трудом убивали
И стремились заполнить досуг чем-нибудь...
(Собственно, то же самое теперь делал и я, пытаясь заполнить этот, невесть откуда взявшийся в моей жизни, досуг чтением случайных стихов. А чем ещё заниматься между поверхностью и дном океана, если ты не член экипажа и для тебя на лодке нет никакого дела? Было бы это на суше, там бы я мог хоть территорию подметать или, скажем, таскать дрова и воду для кухни, а здесь каждое элементарное дело требовало для себя определенного опыта и знаний. Я же всю свою жизнь имел отношение только к буквам, поэтому и теперь вынужден был проводить время, уткнувшись в столбцы рифмованного текста...)
...Как-то - ради потехи - большую акулу
Мы втащили на палубу. Лунная ночь,
Отразившись на ней, словно вспышка, сверкнула
И лучи голубые отбросила прочь.
Долго билась она и затихла устало
Жертва сильных людей, королева морей,
Потускнев на глазах, слившись с темным металлом
В электрической мгле корабельных огней.
И матрос, белозубой улыбкой сверкая,
Из-под тентовой тьмы незаметно возник,
Наступил на нее, наклонился, играя,
И ударом ножа срезал синий плавник...
Я думал, что стихотворение на этом и заканчивается, мне показалось, что оно уже полностью и весьма удачно завершено, и больше добавить нечего; я вообще любил, когда поэт оставляет разрабатываемую тему как бы с "полуприоткрытой дверью", давая мне самому кое-чего докумекать умом и дочувствовать душой. Но автору "Акулы" сказанного в предыдущих строфах показалось мало, и на следующей странице он принялся морализаторствовать, и этим своим морализаторством почти окончательно убил так неплохо начинавшееся стихотворение:
...И тогда содрогнулось прекрасное тело,
И из раны струею ударила кровь.
Пасть открыла она, словно крикнуть хотела
Что-то очень больное в глаза рыбаков.
С любопытством на действо смотрели матросы,
Только взгляд и неловок, и холоден был,
Словно вдруг озадачила совесть вопросом:
Человек, для чего ты акулу убил?..
Не отвечая на риторические вопросы автора, я откладывал тетрадь и ручку и погружался в дремоту, ожидая, пока мы преодолеем очередную сотню миль.
Но как бы там ни было, а хотя и сверхмедленно, но день за днем мы все-таки ползли на север в сторону Лабрадорской котловины и моря Баффина, уходя из-под контроля американских локаторов и сонаров и приближаясь к Канадскому архипелагу.