Небредов сидел в уютном вольтеровском мягком кресле в своем кабинете, по стенам стояли шкафы с книгами на многих языках, а напротив него в таком же кресле робко расположился молодой человек.
– Левушка, – тихо говорил Небредов, – один момент хочу подчеркнуть. Вы знаете, конечно, что одна из наших внешних целей – расшатать психику человека так, чтобы он, собственно, даже не походил на человека. Мы осуществляем это, как вам известно, путем внедрения в сознание ученика доктрины и практики непредсказуемости. Когда психика наша расшатана непредсказуемыми поступками и особенно мыслями, начинается второй этап. Учтите, что непредсказуемость наша включает идею контроля. Но это особый контроль, способствующий непредсказуемости и в то же время предохраняющий от банального безумия. В этом парадокс.
Молодой человек хихикнул и порозовел.
– Мы можем быть разумными, когда надо, – продолжал Небредов. – Хотя это в высшей степени омерзительно.
– Меня тошнит от одного упоминания о разуме, – решительно высказался Левушка.
– Отлично. Но расшатывание психики путем непредсказуемого, вы, кстати, прекрасный практик в этом отношении, Лев, у вас это глубоко получается…
Молодой человек взвизгнул от радости и на мгновение стал совершенно женственным.
– Так вот, расшатывание психики и ума до крайних пределов, – вздохнул Небредов, и в его зеленоватых глазах появилась тоска, – явно недостаточно. Надо еще кое‑что расшатать в самом себе. Глобально и окончательно! – почти выкрикнул он последние слова.
Левушка слегка подпрыгнул в кресле и сладостно говорнул:
– Что еще надо расшатать?
– Чистый ум и сознание, – угрюмо сказал Небредов. – Это следующий рывок, и он до агонии ужасен. Последствия могут быть настолько ошеломляющими, что я сам, откровенно говоря, боюсь…
– Боитесь? Вы? – сладострастие ушло с Левушки, и вместо этого лицо стало озабоченным.
– Вы еще и близко не подошли к такому перевороту… Вы мой родственник, хоть и дальний, и кроме того, я хорошо знаю вашу карму – и потому даю вам намеки на то, от чего вы безумно далеко. А теперь помолчим.
Левушка погрузился в думы.
Но вскоре Небредов взорвался. Он встал и заходил вокруг съежившегося на кресле Левушки, как разъяренный полумамонт.
– Поймите, Лев, мы разрушим все в человеке, включая саму нирвану. После этого глобального разрушения – что останется в так называемой человеческой душе?.. Ничего! – холодно разъяснил Небредов. – И вот тогда освободится пространство для взрывной тотальной трансформации, превращения, а точнее, возникновения вместо человека уже совершенно иного существа. Гадина, осквернившая и Бога, и землю, исчезнет навсегда. Достаточно внимательно взглянуть, исследовать так называемую мировую историю – и вам станет ясно, что судьба этого самопожирающего рода людского предопределена. Но мы вмешаемся, наша цель – возникновение иного существа взамен человека. А метод – нами уже разработан. Однако основное – в тайне. Те, кто не смогут трансформироваться, просто распадутся в прах, как помойные мухи. Увы, таких большинство…
Левушка, несмотря на свою предыдущую практику, слегка обалдел.
– Это слишком грандиозно, и такое невозможно осуществить, – пробормотал он невзначай.
Небредов продолжал медленно ходить по полузамкнутой в самой себе гостиной.
– Все это вполне возможно, но со временем. Предстоит исторический процесс. Если мы, непредсказуемые, его не ускорим, и не спасем путем тотального преображения тех, кто способен на это, и не осуществим весь план в целом – конец этого рода будет немыслимо чудовищен и несравним с нашим сценарием.
В конце концов они сами пожрут друг друга в своих войнах и мировых проектах. Земля сбросит их с себя в небытие как нечисть… Я уже не говорю о других традиционных откровениях типа Апокалипсиса.
Левушка вдруг чуть не заплакал.
– Жалко все‑таки, Корней Семенович, – неестественно всхлипнул он. – Ведь были же молитвенники, мудрецы, святые, пророки, создатели великих культур, писатели, композиторы… просто чистые люди, наконец…
– Вы, Левушка, следите за собой, – прервал Небредов. – Вы сказали «были» – те, кого вы имели в виду, уже давно в лучшей ситуации. Нечего о них беспокоиться. Зато некоторые из тех великих, кто будут, – по нашему сценарию у них появится невиданный ранее, неслыханный шанс сбросить с себя груз человеческого бытия…
Небредов остановился и мрачно взглянул на несколько сентиментального родственника.
– Вы заметили, Лев, – продолжал он, – что я имею в виду не становление иного человека, человека иных высших циклов, а прощание с человеком, с самим архетипом человека в принципе.
Левушка соскочил с кресла и стал чуть‑чуть бегать по гостиной.
– Все же это слишком… Зачем такой радикализм… Да и как это возможно! – залепетал он. – Я понимаю: человек нашего времени непременно доиграется. Но человек вообще, других восходящих циклов… Других манвантар… Это уже немыслимо.
– Иное существо, появившееся взамен, сделает бессмысленным продолжение рода человеческого и его космологического и небесного существования. Иное существо будет неизмеримо выше человека как архетипа.
Левушка плюхнулся в кресло и замер.
– Экий вы революционер, Корней Семенович, – процедил он. – Даже теоретически такой расклад вообразить жутко…
Небредов расхохотался.
– Успокойтесь, Лев. Конечная цель далека. Сейчас у нас более скромная задача: обнаружить одного человека и дать мне знать о нем.
Левушка встрепенулся.
– Это по мне, Корней Семенович, по мне… Я не залезаю сколько‑нибудь далеко, я люблю нашу тихую, безумную практику… Его надо расшатать? – с улыбкой умиления произнес Левушка.
Небредов вздохнул так, словно он в душе разговаривал с Богами.
– Нет, это совсем из другой оперы. Я видел его, немного поработал с этим человеком. Но потом он исчез. Кстати, не исключено, что его духовное состояние поможет нам в смысле путей‑дорожек к иному существу, которого еще нет во всем творении. Не он сам – этот путь, нет, нет, просто с ним связаны некоторые моменты… Кстати, его зовут Станислав, по фамилии Нефедов, я потом опишу вам его… По моим данным, он находится сейчас в одной из деревень между Москвой и Тверью. Я дам точные данные района. Обследовать надо всего пять‑шесть деревушек. Его фото, признаки, вообще все, что нужно для этой поездки, – будет дано, разумеется. После его обнаружения вы по мобильному отрапортуете мне, где он…
– И всего‑то! – воскликнул Левушка. – Вы знаете, Корней Семенович, как я предан вам. Почему же вы посылаете меня на такой пустяк?
– Это вовсе не пустяк, Лев, – Небредов поудобней устроился в кресле и посмотрел на восторженного Льва. – Прежде чем отправить вас в этот путь, я должен вам сообщить кое‑что о черной ветви нашего движения непредсказуемых. О раскольниках, о секте внутри нас…
– О Волкове? – насторожился Лев.
– Именно о нем. Его люди – великие практики разрушения. Но их конечная цель – не возникновение иного так называемого существа, а тотальное разрушение человека, расшатывание его сознания. Разрушение ради разрушения.