Разрушение ради разрушения. Может быть, есть и еще какая‑то тайная цель, но она наверняка негативная. Я о ней конкретно не знаю. Исходя из цели, и методы разрушения у них несколько иные, хотя есть, конечно, и схожие.
Лева как‑то неуютно хрюкнул и бормотнул:
– Поспать бы мне, Корней Семеныч. Небредов среагировал холодно:
– Когда‑нибудь и где‑нибудь отоспишься. А теперь слушай. По Волкову – в конце процесса так называемое человечество будет представлять из себя расшатанное большинство, то есть людей внешне непредсказуемых, а по существу полубезумных. Может быть, всего один процент истинно непредсказуемых, то есть тех, которые, во‑первых, обладают техникой самоконтроля и остатками позитивного разума. А во‑вторых, которые владеют истинной непредсказуемостью. Ведь непредсказуемость нельзя путать с социальной или, скажем, сексуальной неожиданностью. Подобное – просто проявление бессознательного, тайных желаний. Если вы дернете своего начальника за нос посреди рабочего дня – то какая же это непредсказуемость, это значит, что вы потеряли контроль над своими комплексами, и так далее. Сфера психоанализа – одного из самых убогих и примитивных учений о человеке. Такие действия элементарно предсказать. Истинная непредсказуемость – это то, чего вы сами, даже в тайниках души, никак не ожидаете, что приходит неизвестно откуда, как озарение, и она прежде всего непредсказуема для вас самих. Это – высший класс, и где‑то это уже переход к иному существу, потому что такое озарение намекает уже на то, что пора прекратить доверять себе как такому нелепому созданию как человек, по крайней мере как современный человек. В практике, к сожалению, истинная непредсказуемость часто смешивается с непредсказуемостью, имеющей чисто психологический, а значит, человеческий, а не метафизический источник. Но есть и чистый высший класс. Вы, Левушка, далеко не чистый, но теоретически вы все это знаете. Я говорю об этом, потому что хочу обратить ваше внимание на следующее. Фактически до этого пункта мы с волковцами почти едины. И вот с одним из волковцев вам придется, вероятно, столкнуться в ваших поисках Станислава. По нашим данным, Влад Руканов, волковец и очень мощный практик, тоже ускоренно ищет Станислава. Руканов – изощрен, метафизически циничен, воздействие на людей – высокое. Говорят, что в прошлом воплощении побывал в аду. Конкретно, с адом знаком детально, а уж откуда… Ладно. Дело в том, что волковцы разработали рассчитанный на десятилетия и столетия глубоко квалифицированный, секретный план расшатывания и разрушения психики человечества в историческом масштабе. Они ведь международная организация, и мы, кстати, тоже. Очень многое Волков взял у меня, когда мы были вместе. Ведь и у нас есть такой план, но с другой окраской и не как конечная цель. Этот план учитывает всю тупость и слабоумие современного человечества. Люди воображают, что если они, словно придурки, будут летать из стороны в сторону на своих самолетах, то они уже владеют миром, пространством по крайней мере. И так далее, и так далее… На самом деле их так называемая наука – наука профанов, которые подходят к природе с черного хода и не знают даже того, что знали о природе не такие уж давние древние. Все это неизбежно плохо кончится, хотя временные периоды золотого сна могут быть. А ментальность современных людей рано или поздно доведет их – одних до полного автоматизма и отупения, других – до безумия. И вот в этом мы им серьезно поможем, подтолкнем, а тем, кому не помогает, к тем применим более радикальные способы воздействия на психику. Планы эти хорошо продуманы и рассчитаны также на иллюзорность их глупых надежд.
Лева вовсе и не думал спать. Его глаза вдруг расширились, и он согнулся на кресле крючком.
– А вам не жалко их, Корней Семенович? – высказался он, спрятав голову.
Небредов подошел к Лемурову (такова была фамилия Левушки в этом мире):
– Волкову не жаль, а может быть, и жаль.
Небредов подошел к Лемурову (такова была фамилия Левушки в этом мире):
– Волкову не жаль, а может быть, и жаль. Но что значит «жаль»? Ведь они сами определили себя, кто они есть, определили по своей жизни. И так и эдак – конец будет не совсем хорош для многих. Видите, я все смягчаю, значит, мне жаль. Да, в конце концов, этот негатив – только одна сторона. Ну, отпадут многие, даже большинство, от высшей жизни, рассеются по всяким вонючим норам, Вселенная‑то велика, место для всех найдется, ну, страдания, ну, будут кувыркаться, тупеть – так ведь это и здесь происходит то же самое. Ну, погниют – глядишь, рано или поздно, скорее поздно, выскочат куда‑нибудь на солнце… Бог с ними. Не наша это забота, пусть архитекторы миров и разбираются… У нас – другое… Мы – истинно непредсказуемые, потенциально иные существа, а они просто расшатанные. Большая разница.
Лемуров, видимо, успокоился, хотя где‑то в глубинах чуток всплакнул.
– Все будет хорошо, – по‑медвежьи неуклюже сказал Небредов. – Ночуйте тут в гостиной на диванчике. Белье в шкафу. А я пойду к себе в спальню.
Вскоре мрак охватил гостиную. Тени словно кидались друг на друга. Часы на стене тикали ровно, но эта ровность выводила из себя.
Впрочем, Левушка собрался с силами и довольно быстро заснул. Но среди ночи запел во сне. Левушка любил петь во сне и пел порой долго и настойчиво. Однако засыпал от пения еще глубже. На этот раз дверь в гостиную отворилась и высунулась заспанная женщина в халате:
– Лева, что вы поете так шумно и дико? Прекратите, вы не даете спать! – строго прикрикнула она.
Левушка открыл глаза и прекратил. Все же через час, заснувши, опять запел, только не на весь дом:
Раскинулось море широко, –
распевал он известную песню.
– И не поможем! – прервали его.