Это не политический деятель? Он, кажется, был замешан в деле...
- ...о растрате, - закончила она.
- Точно! - воскликнул Морейн. - Он был казначеем мэрии, верно?
- Да, это так.
- Продолжайте, - попросил он.
- Элтон Дж. Раис - мой отец, - призналась она с подкупающей простотой.
- О! - участливо произнес Морейн. - Он сейчас находится в... в...
- Правильно, в тюрьме. Срок уже подходит к концу. Покуривая, Морейн незаметно, но все время держал ее в поле зрения.
- Во время суда, - рассказывала она, - прокуратура была убеждена, что он где-то скрыл пропавшие пятьдесят тысяч долларов. Ему даже предложили вернуть эти деньги в обмен на смягчение наказания, но отец не переставал твердить, что он не может этого сделать, поскольку не представляет, куда они вообще подевались.
- Дункан тогда уже был окружным прокурором?- уточнил Морейн.
- Нет, все происходило еще при его предшественнике.
- Что было дальше? И прошу извинить меня за то, что прервал вас.
- Тогда власти подумали, что о местонахождении денег известно мне, продолжала Натали Раис.- Они вбили себе в голову, что отец передал их мне. Они напустили на меня детективов, которые таскались за мной днем и ночью.
- А вы знали, где лежат деньги? - Морейн смотрел ей прямо в глаза.
- Ну конечно же нет. Вообще не было никакой растраты. Все это политические махинации. Отец подозревал, что готовилась какая-то нечистоплотная сделка в отношении дорожного строительства. Тогда Диксон и его дружки решили отделаться от него. Поскольку не было иного способа оттеснить отца от казны, они сфабриковали дело о растрате.
- А куда же подевались деньги? 33
- Должно быть, осели в руках Диксона или его приспешников.
- Откуда вы это знаете?
- Так сказал отец. У него были основания так считать, но собрать доказательства он так и не смог.
- Хорошо, что произошло потом?
- Вы только что говорили, что люди отворачиваются от тех, кто попадает в беду. Для обывателя социальное положение значит больше, чем узы дружбы. Я испытала это на себе в полной мере. Когда арестовали отца, я была помолвлена с парнем, которого любила, и - я уверена в этом - он отвечал взаимностью. Тем не менее он не сумел вынести перемены обстановки - всех этих детективов, шлепавших за мной по пятам, газет, распространявшихся об отце, друзей, начавших меня избегать, да и его тоже... Лишившись его поддержки, я улучила подходящий момент, отделалась от сыщиков и с тех пор домой больше не возвращалась, даже за вещами. Я была вынуждена начать жизнь заново. Прошла все: была посудомойкой, официанткой, распространяла проспекты...
- Но ведь вы первоклассный секретарь, - заметил Морейн.
- Лица, нуждающиеся в подобных специалистах, хотят иметь о них исчерпывающие сведения. Они копаются в их жизни, расспрашивают о семье, требуют рекомендаций. Когда же нанимают мыть посуду или распространять рекламу, никого не интересует, что ты собой представляешь. Как-то раз я услышала, что вам нужна секретарша и что кандидаты проходят у вас конкурс и тесты на интеллектуальность. Я по наитию почувствовала, что вы человек без предрассудков, и решила попытать счастья.
- Заметим мимоходом, что вы блестяще справились с испытанием, улыбаясь, прокомментировал Морейн.
Девушка ответила ему также улыбкой:
- Интуиция не подвела.
Морейн задумчиво пыхнул сигаретой.
- Вы думаете, что детективы вас узнают?
- Это более чем вероятно.
- Что это вы мне недавно тут заявляли насчет похищения Энн Хартвелл?
- Газеты немало потрудились, чтобы подать все в романтическом ключе. Но лично мне эта история представляется довольно темной. Морейн задумчиво кивнул:
- Да, видимо, стоит подбросить кое-какую работенку, которая позволит вам отсутствовать в то время, когда здесь появятся детективы.
- Что за поручение?
- Сыскного характера.
- Ради чего?
- Я хотел бы прояснить эту историю с похищением.
- Господи! - воскликнула девушка. - Неужели вам это не надоело? Полно работы, да и ночь вы не спали.
Морейн ухмыльнулся:
- По правде говоря, никогда еще в своей жизни я так не развлекался. И в мыслях не было, что окунуться в мир преступлений - столь увлекательно!
- Кончится тем, что схлопочете пулю, - нервно рассмеялась Натали Раис.
- И это будет даже забавно. Разве вы не видите, что мне до смерти надоели все эти контракты и рекламные дела? Пусть теперь этим займется мой заместитель. Мисс Раис, мне до зарезу нужно, чтобы вы кое-что раскопали.
Непродолжительного экскурса в личную жизнь, который позволила себе Натали Раис, как не бывало. Ее лицо снова обрело непроницаемость, зазвучал голос высококвалифицированной секретарши:
- Слушаю вас, мистер Морейн. Что вам угодно?
- Вы слышали мой разговор с Уиксом. Он просил меня вручить выкуп в десять тысяч долларов в обмен на эту женщину. Я пошел ему навстречу и с этой суммой отправился на моей яхте в указанное похитителями место. Те прибыли за мной на моторке и доставили на борт судна, которое напоминало старое рыбачье корыто, переделанное в буксир. Было довольно ветрено, и судно слегка покачивало. Женщина лежала на кушетке и мучилась морской болезнью. Я передал деньги, а они мне - свою жертву. А теперь обратите внимание на следующее обстоятельство: похитители потребовали, чтобы выкуп был уплачен старыми двадцатидолларовыми купюрами без каких-либо меток и без всякой последовательности в номерах. Однако, когда я вручил им эту сумму, они не стали изучать банкноты. Они даже не вытащили их из бумажника. Просто, убедившись, что деньги находятся в бумажнике, они тут же передали мне Энн Хартвелл. Натали Раис слушала с неподдельным интересом.
- Когда моторная лодка вернулась к яхте, они перебросили на нее какой-то предмет, который ударил меня в грудь. Я подобрал его на палубе и увидел, что это дамская сумочка. Забросив ее в каюту, я совсем о ней позабыл. На берегу мы были тут же задержаны федеральными агентами, которые препроводили нас в изолятор.
Морейн умолк, продолжая курить с задумчивым видом. Затем заговорил снова, как бы размышляя вслух:
- Вы, видимо, помните, что Энн Хартвелл исчезла две недели назад. Она утверждает, что все это время провела на борту бороздившего океан буксира, постоянно находясь в наркотическом состоянии, и что на судне, кроме каюты, куда ее заточили, она больше ничего не видела. Так вот, две недели - срок более чем достаточный, чтобы привыкнуть к качке. Несмотря на это, когда я увидел женщину на борту буксира, она сильно страдала от морской болезни, хотя, в сущности, мы были в пределах бухты. Это деталь, которую не следует забывать. Выйдя из каталажки, я вспомнил о дамской сумочке и решил ознакомиться с ее содержимым, прежде чем рассказать о ней федеральным агентам. Вернувшись на яхту, я осмотрел ее. Там находились губная помада, рисовая пудра, немного денег, платок, два ключа и конверт, адресованный Энн Хартвелл, Сэксонвилл.
- Только конверт?
- Да. Причем пустой.
- Странно, что она сохранила один конверт, - обратила его внимание Натали Раис. - Естественней было бы оставить письмо и выбросить конверт.
Морейн, согласившись с ней, вытащил из кармана какую-то карточку и протянул ее девушке.
Это был фирменный бланк таксопарка с карандашной надписью на обратной стороне: "Сэм-13".
- Это также находилось в сумочке? - спросила она.
- Да, - подтвердил Морейн.
- Думаете, что это принадлежит ей?
- Не знаю. Хотелось бы, чтобы вы разыскали водителя этого такси и выведали у него, как это у нее оказалось. Поскольку фотография Энн Хартвелл появилась в газетах, вам будет нетрудно описать ее таксисту.