-- Ты прямо ковбой! Лихо! Дай попробовать!
-- Ну, попробуй, -- сказал я и на всякий случай отошел подальше.
Майор примерился к кнуту, с форсом размахнулся и врезал себе по заднице так, что бросил кнутовище и обеими руками схватился за ожженное место.
Полковник Голубков, подоспевший от вертолета, только головой покачал.
-- Пацаны, да и только!.. Беги переодевайся, -- кивнул он мне. -Волков встретится с тобой в двадцать пятнадцать.
-- К чему такая спешка? -- удивился я.
-- К тому. Есть свежая информация. Зафиксирован телефонный звонок. Завтра с компаньоном Назарова встречается какой-то тип. Скорей всего -эмиссар КПРФ. Вероятно, будет договариваться о встрече с самим Назаровым. Нужно успеть предотвратить этот контакт.
-- Но я не могу так сразу. Надо найти, кто бы меня подменил. Стадо без присмотра не бросишь.
-- Боже ты мой, какой только ерундой не приходится заниматься!
Голубков, конечно, не совсем так выразился, но в этом смысле. Он повернулся к майору:
-- Вадим Алексеевич, километрах в пятнадцати отсюда воинская часть. ПВО. Мы тебя высадим возле нее, возьмешь у командира машину и двух солдат -молодых, деревенских. И привезешь сюда. Пусть ходят за стадом, пока Сергея не будет. А не будет его дней десять. Сам потом доедешь до Луховиц, а там электричкой до Москвы.
-- Где же они будут жить? -- спросил я.
-- Палатку поставят. У тебя связь с ребятами есть?
-- Адреса. У Артиста, Мухи и Трубача -- телефоны.
-- За сколько ты их сможешь собрать?
-- Ну, дня за три.
-- Отставить. День -- на все. Послезавтра вы должны вылететь в Никосию. Самолет в восемнадцать тридцать из Шереметьева-два.
-- Больно ты шустрый, Константин Дмитриевич! Док в Подольске живет. А Боцман вообще в Калуге.
-- Получишь машину. Хорошую. И с хорошим водителем. С рассветом выедешь, быстро обернешься.
-- А загранпаспорта, визы, билеты?
-- Не твоя забота. Три минуты на сборы. Паспорт не забудь!..
В избе я натянул джинсы и коричневую кожаную курточку, купленную по случаю в Грозном у какого-то турка, сунул ноги в кроссовки, показал Ольге, где лежат деньги -- остатки моего последнего офицерского жалованья.
-- Опять в Чечню? -- упавшим голосом спросила она.
-- Ни Боже мой! Совсем в другую сторону. На Кипр.
-- Не врешь?
-- Разве я тебе когда-нибудь врал?
-- А то нет? Всю дорогу. "Рекогносцировка, рекогносцировка"! А потом я узнаю, что за твою голову назначили миллион долларов.
-- Жалко, ко мне не пришли. Я бы, может, и продал. А что? С миллионом баксов можно и без головы прожить. Живут же многие. Было бы куда водку лить.
-- Куда же ее лить, если рта нет?
-- Никаких проблем! Можно и через задницу. Как водители-дальнобойщики. Засадил клизму граммов в двести -- и запаха никакого, и полный кайф! Извини. Шутка, конечно, казарменная. Больше не буду. Ну, постараюсь!
-- Да я уж привыкла... В том месте, которое ты назвал Кипром, -- там действительно не стреляют?
-- Да они и слова такого не знают! -- заверил я. -- Они сиртаки танцуют, когда им стрелять.
-- И что ты там будешь делать?
-- Что и все. Танцевать сиртаки.
-- Перед отлетом заедешь?
-- Не знаю. Может быть. Постараюсь. Я поцеловал ее и Настену, обнял Тимоху.
-- Как же вы будете без меня? -- спросил он, и в голосе его была такая тоска, что мне стало не по себе.
-- Без тебя, Тимоха, нам будет, конечно, очень трудно, -- ответил я. -Но у тебя сейчас другая задача -- приходить в норму. Чтобы к нашему возвращению стометровку за десять секунд бегал. Приказ ясен?
-- Так точно, капитан!
-- Так-то лучше...
Минут через десять после того, как мы взлетели, вертолет снизился у КПП воинской части, о принадлежности которой к ПВО говорили огромные полусферы радаров. Здесь майор Васильев выпрыгнул, а мы взяли курс на Москву.
Еще через час, пересев на военном аэродроме с вертолета в неприметную серую "Волгу", въехали в Москву и остановились возле жилого дома где-то в районе Гольянова. На восьмом этаже полковник Голубков отпер своим ключом стальную, обшитую простеньким дерматином дверь и посторонился, пропуская меня внутрь.
Это была обычная трехкомнатная квартира с узкой прихожей и десятиметровой кухней. Но обставлена она была, как присутственное место. Лишь в самой большой комнате были не столы, а четыре кровати с тумбочками, заправленные без особых затей, отчего комната напоминала офицерское общежитие.
-- Мы сюда баб водим, -- с усмешкой объяснил мне полковник Голубков, хоть я его ни о чем не спрашивал.
Я кивнул. Понятно, каких баб они сюда водили.
В кухне сидел какой-то молодой парень в штатском и читал "Известия", придерживая страницы одной рукой. Вторая лежала у него на коленях, на черном атташе-кейсе, от ручки кейса к запястью тянулась короткая стальная цепочка.
При нашем появлении он молча встал, открыл шифрованные замки и передал Голубкову толстую серую папку. После чего опустился на тонконогий кухонный табурет и вновь принялся за газету. Голубков провел меня в одну из комнат и положил папку на письменный стол.
-- Садись. Вникай. Записей -- никаких. Вопросы можешь задавать.
-- А где Волков? -- спросил я.
-- Подъедет. Сейчас девятнадцать ноль пять. Времени у тебя хватит.
Я развязал тесемки и раскрыл папку. Вопросы у меня появились довольно быстро, и хотя я понимал, что Голубков ответить на них не сможет, один все-таки задал:
-- Свежая информация -- от кого?
-- Есть там человек.
-- Резидент?
-- Да.
-- В Никосии?
-- В Ларнаке. Это на южном берегу Кипра. Объект живет там. Снимает виллу в пригороде на берегу моря.
-- Этот резидент -- ваш, из Управления?
-- Нет.
-- ФСБ? Служба внешней разведки?
-- Неважно. В этой операции он работает на нас.
-- У нас с ним будет связь?
-- Нет. У него с вами -- будет. Конкретно -- с тобой. Если позвонят и попросят Сержа -- это он и есть. Так что насчет информационного обеспечения не беспокойся.
Насчет этого я не очень и беспокоился. Беспокоило меня совсем другое.
-- Шесть человек на это дело -- не слишком ли много?
-- Начальство решило -- нет. Ты что, не хочешь дать своим ребятам немного подзаработать?
-- Немного -- не хочу, -- ответил я. -- Хочу -- много.
Голубков усмехнулся:
-- Тем более...
В начале девятого я покончил с документами и закрыл папку. Голубков отнес ее на кухню и передал штатскому. Тот спрятал папку в кейс, защелкнул замки и вышел из квартиры. И все это -- без единого слова.
Ровно в двадцать пятнадцать стукнула входная дверь и вошел Волков. Видно, и у него был свой ключ. Он был в светлом летнем костюме и почему-то не в надетом, а лишь в наброшенном на плечи легком плаще. После нашей встречи в Грозном, в кабинете командующего армией, он нисколько не изменился. Да и с чего бы, времени-то всего прошло чуть больше двух месяцев. При его появлении Голубков встал. Поднялся и я -- сработала многолетняя армейская привычка.
-- Добрый вечер, -- поздоровался Волков.
-- Здравия желаю, -- ответил Голубков. -- Познакомьтесь, Анатолий Федорович. Это Сергей Пастухов.
-- Мы знакомы. Садитесь, товарищи. Рад, Пастухов, что вы согласились поработать на нас. Не сомневаюсь, что ваша команда справится с этим делом. У вас есть вопросы ко мне. Задавайте. Все. Потому что больше мы с вами не встретимся.
Я начал с главного.
-- Что будет с Назаровым, когда мы доставим его в Москву?
-- Не в Москву, -- возразил Волков. -- Ваша задача -- переместить его в Россию. А еще точнее -- на польско-белорусскую границу в указанном месте.
-- На польско-белорусскую границу? -- переспросил я.
-- С детальной разработкой он еще не знаком, -- объяснил Голубков Волкову.
-- Понятно, -- кивнул тот.
-- И все-таки, -- повторил я. -- Рано или поздно он окажется в Москве.