И перед самым отъездом он дал объявление в газете…
…Глазов не представлял себе, как начать разговор с Юлией. Почему-то тема уехавшей в Канаду подруги была для нее запретной. Равно как и тема покойного мужа, ППШ. Ему же не хотелось видеть любимую женщину плачущей. Сам того не замечая, он привязывался к Юлии все больше и больше.
Но выхода не было. Мать Даши Петровой умерла, а дочь сожгла все ее бумаги. Остается подруга в Канаде, с которой наверняка можно как-то связаться, и… Лиза. Та женщина, из фильма. Она может рассказать, где и как нашла адрес Андре Никольски. Для того, чтобы вызвать его в Россию, Глазову необходимо было это узнать. Он все уже придумал, оставалось главное: куда послать письмо? Номер абонентского ящика?
Юлия все поняла по его лицу.
— Не получилось? — спросила она, увидев его расстроенное лицо.
— А что я могу сделать? — буркнул он, предчувствуя, что вечер будет не из приятных. — Я не умею воскрешать мертвых. Женщина, на которую я рассчитывал, умерла.
— Я с тобой все равно не поеду.
— Куда?
— К Лизе.
— Значит, совесть мучает? Послушай, а ты мне все рассказала?
— Ты что, подозреваешь меня во лжи?!
«И давно», — чуть не сорвалось с языка. Удержался, сказал, как можно спокойнее:
— Пойми, это нужно не мне, а тебе. Я понимаю: больно, стыдно. Но надо это сделать, понимаешь? Надо. Тем более, что ты ни в чем не виновата.
— Но как я ей в глаза посмотрю? Как? Я могла повлиять на Петра. Настоять. Но я была равнодушна. Ко всему, кроме собственного несчастья. И даже испытывала некоторое злорадство, узнав о чужом горе. Мол, не мне одной.
— Знаешь, милая, твоего мужа убили. По вине этой Лизы. Она у тебя будет прощения просить, а не ты у нее.
— Но если бы Петя так не поступил…
— Если бы Петя так не поступил, если бы с Петей так не поступили, если бы не поступили так с теми, кто подобным же образом поступил с Петей… Ты не найдешь начальное звено этой цепи. У всех есть оправдание, в том-то и штука. Я не виноват, ты не виновата, они не виноваты, а в целом получается одна большая общая вина: человека убили.
— Ну хорошо, я позвоню.
— Кому? Ты знаешь, где живет теперь семья Михаила? Все время знала, что ли?!
— У меня всего лишь есть телефон ее матери. Однажды Петя связывался с Михаилом, когда тот с семьей гостил у тещи. Не думаю, что она куда-то переехала.
— И название города, в котором она живет, ты, конечно, знаешь?
— Зачем это надо?
— Затем, что дома никого сейчас не застанешь. Все на дачах. Лето, не забывай. Надо выяснить адрес, поехать туда и искать. Хорошо, есть хоть какая-то зацепка.
— Я все-таки сначала позвоню.
— Как хочешь.
Юлия ушла в комнату искать в бумагах покойного мужа номер телефона, Глазов остался на террасе. Потом подумал: а не прогуляться ли по саду? Хорошо жить за городом! Спустившись с крыльца, посвистел, подзывая собаку. Где ты, животное? И в каком настроении? Маленький мальчик Митя Глазов ужасно боялся обещанные сорок уколов от бешенства. Мама как-то обмолвилась, и цифра поразила до глубины души: сорок!! Это ж надо!
Хотя овчарка на бешеную не похожа. Подошла, понюхала руки, потом вопросительно заглянула Дмитрию в глаза: чего свистишь, если нет конфетки?
— От сладкого зубы болят, — напомнил ей Глазов. Собака клацнула мощными челюстями, словно поняла.
— Пошутил, — тут же согласился он. И пообещал: — Я дам тебе конфету. Если не будешь на меня скалиться.
Юлия вышла из дома минут через десять, улыбнулась:
— Ты везунчик, Митя. Мама Лизы работает, несмотря на пенсионный возраст. Только что пришла со службы, мы с ней очень мило поговорили. Я сказала, что звонит подруга ее дочери, с которой прервалась связь после переезда Лизы из Москвы. Поинтересовалась ее новым адресом, и — вот результат. — Юлия помахала бумажкой, на которой было что-то нацарапано.
— Когда поедем? — спросил Дмитрий.
— Завтра, наверное. Куда на ночь глядя ехать?
— Вообще-то, еще не вечер, — заикнулся было он.
Она глянула так, что Глазов тут же замолчал. Сам прекрасно знает: есть визиты, которые хочется оттягивать до бесконечности.
— Надеюсь, ты меня не прогонишь? — спросил шутливо.
— Пойдем, погуляем. А ты останься, — сказала она собаке. Альфа обиженно посмотрела им вслед, когда, обнявшись, они шли по тропинке среди старых яблонь.
В глубине сада, под огромным зонтом стояли два полосатых шезлонга.
— Хорошо здесь, — не удержался Глазов. — Пожалуй, останусь насовсем.
И развалился в одном из шезлонгов. Юлия присела во второй.
— Ты так и не сказал вчера, как развиваются твои отношения с женой, — напомнила она.
— Планомерно. То есть, на всех парах наш паровоз летит к разводу. Главное — не тормозить. У нее появился любовник. Учитывая психологию моей бывшей… — он широко зевнул, — она доведет дело до дворца бракосочетаний. Хватка у нее железная. Что такое для Светки муж? Деталь вполне заменимая. Мне нашлась замена, как только я перестал соответствовать. Они с Аркашей — два сапога пара. Я давно это заметил. Кто знает? Быть может, благодаря моей неверности и отвратительному поведению она нашла свое счастье?
— Может быть, она страдает? Ты же не знаешь, что у нее на душе?
— Знаю. Денежный баланс и проблема размена квартиры.
— Как хорошо ты знаешь женщин! — не выдержала Юлия.
— Ну-ка, ну-ка, просвети, — резко развернулся он. — Я все жду, когда же ты поведаешь историю своей большой любви? Мы все никак до нее не доберемся. Собаки какие-то мешают, бабки, а потом, ночами, моя неразделенная страсть…
— Перестань!
— Я никак не пойму: что ты от меня хочешь? Ты со мной спишь, но ни разу не сказала, что любишь. Это и есть то, чего я не понимаю в женщинах? Что ради выгоды они готовы на все? В том числе и на…
— А вы? Мужчины? — презрительно сказала она.
— Ну-ка, ну-ка…
— Ты говоришь слишком громко. Соседи услышат, — прошипела она.
— Какие соседи? Где?
Он обернулся. Забор, за забором кусты. Не в кустах же они сидят, любопытные соседи? И не с биноклями же? Но продолжать выяснение отношений ему не хотелось. Такая погода хороша для прогулок, а такой сад для тишины. И нечего кричать.
— Хорошо, — сдался он. — Давай успокоимся. Поужинаем, посмотрим на закат. Как я люблю закаты! Во мне еще живет маленький принц, передвигающий табуретку по своей крошечной планете в поисках удобной точки, с которой можно наблюдать закат. Я сдаюсь.
— И ты меня… Прости. Ты хороший человек. — Она тяжело вздохнула. — Я жалею о том, что не встретила тебя раньше. Все было бы по-другому. Что ж, если ты мне не поможешь, значит, опять не повезло. Одиночество — мое наказание.
Дмитрий так и не понял, о чем это она? Какое наказание? И отчего одиночество, если он не собирается ее покидать? Если, конечно, сама не прогонит. Они оба замолчали, откинулись в шезлонгах и долго сидели так. На их задумчивых лицах лежала тень от огромного зонта…
…На следующий день они встали поздно. Долго ленились, нежась в постели и предаваясь любовным ласкам.
К сожалению, все хорошее когда-нибудь кончается. К полудню они уже вновь были на трассе. И вновь в поисках следов Акима Шевалье.
Следы привели их в подмосковную деревню. К дому в три окна, с палисадником, в котором был разбит цветник. Женщина, которую они искали, как раз копалась в цветнике. Увидев, как к дому подъехала незнакомая машина, иномарка, она распрямилась и испачканной в земле ладонью поправила выбившуюся прядь волос. Ее пышные светлые волосы были заколоты на затылке в пучок.
Она стояла и напряженно смотрела, как Юлия и Глазов идут к дому. Ее бледная щека была испачкана землей.
Глазов же думал о том, что она не похожа на сельскую жительницу. Словно комнатный цветок, который не в состоянии оценить прелести открытого грунта. Пересаженный в землю, открытую всем ветрам, он начинает чахнуть.
На оживленных столичных улицах, в обтягивающих джинсах и яркой футболке, она смотрелась бы красавицей, а здесь, в деревне, просто сникла. У нее были мелкие черты лица, узкая талия и тонкие щиколотки. И по тому, какими глазами Лиза посмотрела на Юлию, Дмитрий понял, что рана еще свежа. Нет, эта женщина не пожалела о том, что сделала, если знает, конечно, что Петра Шумова нет в живых.
— Добрый день, Лиза, — поздоровалась Юлия. Глазов всей кожей чувствовал ее напряжение.
Лиза молчала, вытирая руки о тренировочные штаны с вытянутыми коленками. Они стояли друг против друга: модно одетая дама, вдова бывшего босса, и женщина, его волей очутившаяся за бортом жизни.
— Здравствуйте, — сказал Глазов, чувствуя, что пауза затягивается. — Извините, что мы не предупредили о своем приезде. У вас телефона нет.
— Да, и телефона тоже. И горячей воды у нас нет, и газ заканчивается, и моемся мы в корыте за печкой, — с вызовом сказала Лиза. — А вы, Юлия Михайловна, как вижу, процветаете?
Сказав все это, Лиза выразительно посмотрела на Юлию. Словно напоминая о том, кто отнял у ее семьи все эти удобства.