- Всхрапнув носом, он продолжал:
- Мисс Бакстер упала с лестницы. Она в больнице.
Я слышал замедленные удары собственного сердца.
- Она сильно расшиблась?
- Ну, ничего опасного, но сильно. - Он снова всхрапнул носом, умолк, потом добавил:
- Сломана лодыжка, сломано запястье, трещина в ключице. Здорово грохнулась.
- Где она?
- В городской больнице. Я подумал, что вас надо известить.
- Спасибо, - сказал я.
Послышался звук, озадачивший меня. Опять, что ли, катает свой карандаш?
- На верхней площадке натянули проволоку, - объяснил он. - Между нами говоря, думаю, что для вас, но споткнулась она.
Тлевший огонек ярости начал разгораться во мне.
- В самом деле? - отозвался я и повесил трубку.
В течение нескольких минут я стоял, мрачно уставившись в противоположную стену. Натянутая на лестнице проволока предназначалась мне. Со
всеми своими дурацкими идеями о доброте Дженни пострадала вместо меня. Падение могло стоить ей жизни. Я позвонил портье и попросил соединить
меня с городской больницей. Когда дали больницу, я спросил, можно ли навестить мисс Бакстер. Какая-то сестра ответила, что до завтра нельзя.
- Мисс Бакстер дали снотворное. Я поблагодарил и повесил трубку. Начинало смеркаться, и тени сгущались. Выйдя из отеля, я дошел до здания,
где помещался офис Дженни, и поднялся на шестой этаж. Ярость внутри меня росла. У меня все еще оставался ключ, который я забыл отдать уходя. Я
отпер дверь, включил свет, подошел к шкафу и достал палку. Я положил ее на пол у стола в таком месте, где ее не было видно. Все остальные
однокомнатные конторы в здании были закрыты, свет горел только в моем окне. Я надеялся, что этот способ соблазнит дружков Страшилы подняться для
расправы со мной. Я страстно желал, чтобы они клюнули на мою приманку, дав мне возможность дорваться до них и спустить с них шкуры.
Я прождал до половины двенадцатого, а затем, захватив палку, закрыл офис и спустился на улицу. Поймав такси, я велел отвезти меня на
Десятую улицу. Когда мы приехали, я расплатился и, подождав, пока такси отъедет, зашагал по пустынной в это время улице, хотя клубы стриптиза и
кафе работали. Я приблизился к “Кафе Сэма”. Перед ним аккуратной сверкающей шеренгой стояли семь новеньких мотоциклов “хонда”. Шум, вырывающийся
из кафе, раздирал барабанные перепонки. Держа палку под мышкой, готовый к драке, я отвинтил колпачки с бензобаков мотоциклов. Затем повалил их
набок так, чтобы из них разлился бензин. Из кафе вышли девушка в мини-юбке и парень с ожерельем на шее. Они остановились и изумленно уставились
на меня.
- Эй! - несмело окликнул меня парень. - Не тронь мотоциклы!
Не обращая на него внимания, я шагнул в сторону и закурил сигарету.
Девчонка испустила крик, похожий на блеянье овцы. Парень метнулся обратно в кафе. Я отошел и щелчком послал горящую сигарету в лужу
бензина. Последовал взрыв, ослепительная вспышка, потом взметнулось пламя. Жар заставил меня отступить на другую сторону улицы. Семеро юнцов в
грязных желтых рубашках и отделанных кошачьим мехом штанах высыпали из кафе, но тут же попятились, остановленные жаром.
Я наблюдал. Ни у одного из них не хватило духу вытащить хотя бы один мотоцикл из разбушевавшегося пламени.
Они просто стояли и смотрели,
как “хонды”, вероятно, их единственная любовь, тают в огне. Я ждал, сжимая палку обеими руками, мысленно уговаривая их броситься на меня, чтобы
я мог измолотить их, но они не решались. Как глупые вонючие бараны, они стояли, глядя на гибель игрушек, которые позволяли им чувствовать себя
мужчинами, и не трогались с места. Через пять минут мне это надоело, и я ушел. Хотя Дженни, страдавшая на больничной койке, не знала об этом, я
чувствовал, что расквитался за нее.
***
Я спал без сновидений и проснулся в девятом часу, разбуженный телефонным звонком. Я снял трубку.
- Мистер Карр, вас тут спрашивает полицейский, - произнес портье с укором в голосе.
- Я спущусь, - ответил я. - Попросите его подождать.
Торопиться я не стал. Я побрился, принял душ и надел дорогую спортивную рубашку и диагоналевые брюки, после чего спустился на скрипучем
лифте.
Сержант О'Халлоран, массивный, в одной рубашке, без мундира, в сдвинутой на затылок фуражке, заполнил собой одно из бамбуковых кресел. Он
курил сигару и читал местную газету.
Я подошел и сел рядом.
- Доброе утро, сержант. Выпьете со мной кофе?
Он опустил газету и, аккуратно сложив ее, положил на пол.
- Через полчаса мне на дежурство, - сказал он своим сиплым голосом, - но я решил зайти к вам. Обойдемся без кофе.
Он уставился на меня своими свинячьими глазками, холодными как лед и твердыми как алмаз.
- Ночью на Десятой улице был чертовский пожар.
- В самом деле? - Я ответил ему таким же взглядом. - Я еще не читал газеты.
- Сгорело семь дорогих мотоциклов.
- Кто-нибудь подал жалобу?
Он заложил толстые ноги одна на другую.
- Пока нет, но могут.
- И вам, конечно, придется расследовать? Он подался вперед, и в свинячьих глазках блеснул красный огонек.
- Вы начинаете меня беспокоить, Карр. Такой холодный безжалостный сукин сын еще не появлялся в нашем городе. Хочу вам сказать кое-что
неофициально. Если вы выкинете еще один номер вроде вчерашнего, у вас будут неприятности. Вы чуть не спалили эту крошечную улицу. Хватит!
Я не испугался.
- Представьте ваших свидетелей, сержант, и тогда говорите о неприятностях, но не раньше. Я ни в чем не признаюсь, но, по-моему, местная
полиция не в силах справиться с ублюдками вроде Страшилы Джинкса и ему подобными. Так что непонятно, с чего вы начинаете блеять, когда это
делают за вас другие. - Я встал. - Если хотите чашку кофе, присоединяйтесь. Я иду пить кофе.
Он сидел, уставясь на меня, и вертел недокуренную сигарету в толстых пальцах.
- Говорю вам: прекращайте. Еще одна такая выходка, и вам не миновать каталажки. Ваше счастье, что мне по душе мисс Бакстер. Она делает
нужное дело. Может, вы думаете, что надо свести счеты, но пора и честь знать. Я не стал вмешиваться, когда вы обломали Страшилу. Он получил по
заслугам, но вот ночная ваша проделка мне не нравится. - Он тяжело поднялся на ноги и встал передо мной. - Я чувствую в вас что-то такое...
Похоже, что вы позаковыристее, чем эта банда безмозглых стервецов. Если я прав, то вы можете нарваться на крупные неприятности.
- Вы это уже говорили, - отозвался я вежливо.