Шериф так же, как и судья, весьма разочаровал меня. Хоть я ничего особенного и не ждал от этого законника с Дикого Запада вместе с его кольтом, но все же думал, что при нем будет хотя бы шерифский значок или пистолет. Не было ни значка, ни пистолета. По крайней мере в пределах видимости. Единственным пистолетом в зале суда оказался короткоствольный кольт в кобуре офицера, стоящего справа в полуметре у меня за спиной.
- Они не набрасывались на вас, - терпеливо втолковывал судья Моллисон. - Они искали заключенного, который бежал из ближайшего лагеря, находящегося под охраной дорожного контроля нашего штата. Марбл-Спрингс город маленький, и незнакомые люди тут как на ладони. Их замечают сразу. Вас здесь никто не знает. Совершенно естественно...
- Естественно! - перебил его я. - Послушайте, судья, я разговаривал с тюремным надзирателем. Он сказал, что заключенный сбежал днем, в 6 часов дня, чтобы быть точным, а конный полицейский задержал меня в 8 вечера. Значит, вы полагаете, что за два часа я сбежал из тюрьмы, освободился от наручников, принял ванну, помыл голову шампунем, сделал маникюр, побрился, сходил к портному, чтобы он снял с меня мерку, и успел сшить костюм, купил нижнее белье, рубашку и ботинки?
- Да, и такое случалось, - прервал меня судья. - Отчаянный парень с револьвером или дубинкой...
- И с отросшими на 75 миллиметров волосами... И все это за два часа?
- Там было очень темно, - вмешался было шериф, но судья сделал ему знак молчать.
- Вы возражали против допроса и обыска. Почему?
- Я уже говорил, что занимался своими собственными делами. Сидел в респектабельном ресторане и никого не трогал. Там, откуда я прибыл, человеку не требуется разрешения властей на то, чтобы дышать и ходить, где ему заблагорассудится.
- Здесь такого разрешения этому человеку тоже не требуется, - терпеливо объяснял мне судья. - От вас потребовали только предъявить ваши водительские права, страховое свидетельство, поручительское свидетельство, старые письма или любые другие документы, удостоверяющие вашу личность. Вам следовало всего-навсего выполнить это требование.
- Я и хотел выполнить его...
- Тогда почему же это произошло? - судья кивнул вниз на шерифа. Я проследил за его взглядом. Когда впервые увидел шерифа в мотеле "Контесса", он и тогда показался мне далеко не красавцем, теперь же наклеенные на лоб, подбородок и скулу широкие куски пластыря подчеркивали это.
- А чего вы хотели? - пожав плечами, спросил я. - Когда взрослые парни начинают играть в свои игры, маленькие дети должны сидеть дома со своими мамочками.
Шериф подскочил на стуле, глаза его сузились, руки с такой силой вцепились в подлокотники кресла, что побелели суставы. Судья нетерпеливо махнул ему рукой, усаживая на место.
- Две гориллы, которые были с шерифом, набросились на меня и начали избивать. Это была самозащита.
- Если они напали на вас, - ледяным голосом спросил судья, - то как вы объясните тот факт, что один из офицеров шерифа все еще лежит в госпитале с поврежденной коленной чашечкой, а у другого сломана челюсть, в то время как на вас нет никаких следов побоев?
- Я объясню это тем, что ваши парни не в форме и мало тренируются, судья. Штату Флорида следует тратить больше денег на обучение своих полицейских офицеров и уделять больше внимания их внешнему виду. Возможно, если бы они не объедались гамбургерами и меньше пили пива...
- Молчать! - наступила короткая пауза, пока судья пытался привести в норму свои нервы. Я снова оглядел зал суда.
Школьницы все еще сидели с вытаращенными глазами: такого зрелища они никогда еще не видели в своем классе; блондинка из первого ряда, не отрываясь, смотрела на меня, выражение ее лица было одновременно и любопытным и удивленным, словно она усиленно пыталась осознать что-то. Сидящий позади нее тип со сломанным носом, устремив взгляд в пространство, с ритмичностью автомата жевал окурок потухшей сигары; судебный репортер казался спящим; конвойный у двери с олимпийским спокойствием созерцал сцену битвы. За спиной конвойного через открытую дверь я видел ослепительный свет полуденного солнца, серую от пыли улицу. Еще дальше виднелась роща беспорядочно посаженных карликовых пальм, озаренных мерцающим блеском солнца, отраженного в зеленых водах Мексиканского залива...
Наконец, судья пришел в норму.
- Мы установили, - резко проговорил он, - что вы жестокий, высокомерный, дерзкий и опасный человек. При вас найден револьвер, кажется, его называют малокалиберным лилипутом. У меня есть все основания заключить вас в тюрьму за неуважение к суду, оказание сопротивления и нападение на полицейских, находящихся при исполнении своих обязанностей, а также за незаконное ношение смертельно опасного оружия. Но я этого не сделаю, после небольшой паузы он заговорил снова: - Мы предъявим вам значительно более серьезные обвинения.
Судебный репортер открыл на мгновение один глаз, но тут же отключился и снова заснул. Тип со сломанным носом вытащил изо рта то, что осталось от окурка, осмотрел его, сунул обратно в рот и снова принялся методично жевать его. Я промолчал.
- Где вы были перед тем, как прибыли сюда? - резко спросил судья.
- В Санта-Катарине.
- Я не это имел в виду. Но ладно... Как вы прибыли сюда из Санта-Катарины?
- Автомобилем.
- Опишите эту машину и шофера.
- Зеленый "салон-седан", так, наверное, вы называете его. А за рулем бизнесмен средних лет. Рядом сидела его жена. Он - седой, она - блондинка.
- И это все, что вы запомнили? - вежливо спросил Моллисон.
- Да, все.
- Полагаю, вам ясно, что подобное описание годится для миллиона супружеских пар и их автомобилей?
- Но вы ведь знаете, как это бывает, - пожал я плечами. - Когда не ожидаешь, что тебя будут допрашивать, незачем запоминать.
- Хватит. Хватит, - прервал судья.
- И автомобиль этот не нашего штата, конечно?
- Да, не вашего. Но слово "конечно" здесь ни к чему.
- Вы впервые прибыли в нашу страну и уже знаете, как отличать номерные знаки?
- Человек за рулем сказал, что приехал из Филадельфии. Ну я и решил, что машина не из вашего штата.
Судебный репортер закашлялся. Судья окинул его холодным взглядом и повернулся ко мне.
- И вы прибыли в Санта-Катарину из...?
- Майами.
- И также на автомобиле, конечно?
- Нет, автобусом.
Судья посмотрел на судебного клерка, тот слегка покачал головой. Потом судья снова повернулся ко мне. Выражение его лица даже с натяжкой нельзя было назвать дружелюбным.
- Вы не только беззастенчивый и наглый лжец, Крайслер, - он опустил слово "мистер", и я понял, что время любезных изъяснений прошло. - Вы к тому же еще и беспечный человек. К вашему сведению, нет автобусных рейсов из Майами до Санта-Катарины. Вы провели прошлую ночь в Майами?
Я кивнул.
- Вы провели ночь в отеле, но, конечно, забыли его название?
- На самом деле...
- Хватит. Поберегите наше время, - судья поднял руку, прерывая меня. - Ваша наглость перешла все границы, и мы не можем больше превращать суд в балаган. Мы уже достаточно наслушались сказок. Автомобили, автобусы, Санта-Катарина, отели, Майами - все это вранье! Вы вообще никогда не были в Майами. Как думаете, почему мы держали вас три дня под арестом?
- Уж лучше вы сами скажите, почему держали, - подзадорил его я.
- И скажу. Держали, чтобы провести полное расследование. Мы связались с иммиграционными властями и всеми авиалиниями, самолеты которых совершают рейсы в Майами.