Иначе говоря, если он собирается удрать, то уже давно в поезде – выбор у него богатый.
– Еще не поздно предупредить пограничников.
Мегрэ, как ни странно, вовсе не хотел запускать тяжелую полицейскую машину. Ему казалось – конечно, это была лишь интуиция, – что дальше Монмартра, где до сих пор
разворачивались события, дело не пойдет.
– Полагаете, он караулит Филиппа? Комиссар пожал плечами. Он не знал. Мегрэ вышел из дома, разыскал прятавшегося от дождя Лоньона.
– Потуши свет и продолжай наблюдение.
– Думаете, он вернется? Ничего он не думал.
– Скажи ка, Лоньон, по каким адресам ходил Филипп прошлой ночью?
Инспектор достал записную книжку. С тех пор, как его отпустили, парень побывал всюду, но безуспешно.
– Ты уверен, что ничего не забыл?
Лоньон обиделся.
– Я вам все сказал. Остался лишь один адрес, его собственный – бульвар Рошешуар.
Мегрэ промолчал, с довольным видом разжег трубку.
– Хорошо. Останься на всякий случай здесь. А ты, Жанвье, пойдешь со мной.
– Вы что то придумали?
– Кажется, я знаю, где его искать.
Сунув руки в карманы и подняв воротники пальто, они отправились пешком – в такси не было необходимости.
На площади Бланш, еще издали, они увидели Филиппа, выходившего из одной уже известной им пивнушки, и на расстоянии от него – Лапуэнта в кепи, который едва заметно подал
знак.
Поблизости, все время окружая парня, находились и остальные.
– Ты тоже пойдешь с нами.
Им надо было пройти по безлюдному бульвару около пятисот метров. Ночные заведения со светящимися под дождем вывесками вряд ли могли рассчитывать в такую погоду на
солидную выручку, и разряженные швейцары, готовые в любой момент развернуть свои большие красные зонты, прятались в укрытии.
– Куда мы?
– К Филиппу.
Разве не у себя дома были убиты графиня и Арлетта, которую убийца поджидал в ее квартире на Нотр Дам де Лоретт.
Они подошли к старому зданию. Над опущенными жалюзи – вывеска рамочного мастера, справа от двери – вход в книжный магазин. Позвонили. В плохо освещенном подъезде Мегрэ
знаком приказал не шуметь. Проходя мимо привратницкой, он неразборчиво буркнул какое то имя, и все трое стали подниматься по лестнице.
Из под двери на втором этаже пробивался свет, лежал мокрый коврик. Потом, до седьмого, сплошная темнота.
– Можно я войду первым, шеф? – прошептал Лапуэнт, пытаясь проскользнуть между стеной и комиссаром.
Мегрэ решительно отстранил его. Он знал от Лоньона, что комната служанки, которую занимал Филипп, – третья слева на последнем этаже. Он зажег карманный фонарь – узкий
коридор с пожелтевшими стенами был пуст. Мегрэ включил свет. Затем, с каждой стороны от третьей двери, поставил человека. Держа в одной руке револьвер, другой он взялся
за ручку и повернул ее. Дверь подалась.
Он толкнул ее ногой, замер, прислушиваясь. Как и в доме, который он покинул совсем недавно, Мегрэ слышал только дробь дождя по крыше да шум стекающей по трубам воды. И
ему показалось, что он слышит стук сердец спутников, а может быть, и стук своего сердца.
Протянув руку, он нащупал возле двери выключатель.
В комнате никого не было. Не было и шкафа, где можно спрятаться. Комната Бонвуазена представлялась дворцом по сравнению с этой. Кровать без простыней. Ночной горшок с
испражнениями. Грязное белье на полу.
Напрасно Лапуэнт заглядывал под кровать – ни одной живой души. В комнате сильно воняло.
Внезапно Мегрэ почувствовал за спиной какое то движение. К удивлению обоих инспекторов, он отскочил назад и, развернувшись, навалился плечом на дверь напротив.
Она распахнулась – не была заперта. За дверью, наблюдая за ними, кто то стоял. И вот это еле уловимое движение открывающейся двери распознал Мегрэ.
По инерции он пролетел вперед в комнату, чуть не упал и едва не столкнулся с мужчиной почти такой же, как и он, комплекции.
В комнате было темно. К счастью, Жанвье догадался включить свет.
– Осторожно, шеф.
Однако Мегрэ уже получил удар головой в грудь. Он покачнулся, но устоял, уцепился за что то рухнувшее на пол – ночной столик с фаянсовой безделушкой, которая разбилась.
Держа револьвер за ствол, комиссар пытался ударить рукояткой. Он никогда не видел пресловутого Оскара, но сразу узнал – таким его обрисовали, таким он его себе и
представлял. Бонвуазен снова пригнулся и бросился на инспекторов, преграждавших ему путь.
Лапуэнт машинально схватил его за куртку, а Жанвье применил прием.
Вряд ли они видели друг друга. На кровати лежал человек, но на это никто не обращал внимания.
Жанвье был отброшен. Лапуэнт остался с курткой в руках, а нападавший устремился в коридор, когда раздался выстрел. Сразу и не поняли, кто стрелял. Оказалось, Лапуэнт,
который теперь, не решаясь взглянуть на мужчину, в оцепенении уставился на свой револьвер.
Бонвуазен, наклонясь вперед, сделал еще несколько шагов и упал в коридоре.
– Осторожно, Жанвье.
Бонвуазен был вооружен пистолетом. Ствол дрогнул, пальцы медленно разжались, и оружие выпало из рук.
– Я убил его, шеф?
Лапуэнт стоял с вытаращенными глазами, губы его дрожали. Он не мог поверить в то, что произошло, и снова с почтительным уважением посмотрел на револьвер.
– Я убил его! – повторил он, не смея оглянуться. Над трупом склонился Жанвье.
– Готов. Прямо в грудь.
Мегрэ показалось, что Лапуэнт теряет сознание. Он положил ему руку на плечо.
– Первый? – мягко спросил комиссар. И, чтобы ободрить, добавил:
– Вспомни, он убил Арлетту.
– Да…
Детское выражение на лице Лапуэнта, который не знал, смеяться ему или плакать, вызывало сочувствие.
На лестнице послышались осторожные шаги. Голос спросил:
– Раненых нет?
– Не пускай сюда никого, – приказал Мегрэ инспектору Жанвье.
Настал черед и того, кто лежал на кровати. Это оказалась девчушка лет шестнадцати семнадцати, прислуга в книжном магазинчике. Она была жива. Голова обмотана полотенцем,
чтобы не кричала. Руки связаны за спиной, сорочка задрана.
– Пойди позвони в уголовную полицию, – распорядился Мегрэ, обращаясь к Лапуэнту. – Если забегаловка еще открыта, выпей стаканчик.
– Вы думаете?..
– Это приказ.
Девчушка заговорила не сразу. Около десяти вечера она вернулась из кино. Не успела она войти и зажечь свет, как на нее накинулся неизвестный мужчина, поджидавший в
темноте. Мужчина завязал ей рот полотенцем, стянул руки и бросил на кровать.
Он не торопился приступать к делу. Долго прислушивался, несколько раз открывал дверь в коридор.
Он пришел к Филиппу, но что то его насторожило, и в комнате парня мужчина оставаться не рискнул. Без сомнения, он там побывал, прежде чем проникнуть к прислуге, поэтому
и дверь была не заперта.
– Ну а потом?
– Он раздел меня, и поскольку руки у меня были связаны, разорвал одежду.
– Он тебя изнасиловал?
Она, кивнув, заплакала. Подбирая с пола куски светлой ткани, девушка посетовала:
– Платье испорчено…
Она не понимала, что легко отделалась. Бонвуазен, конечно, не оставил бы ее в живых. Она видела его, как видел его и Филипп. И если Оскар не расправился с ней раньше, то
лишь потому, что рассчитывал позабавиться, дожидаясь молодого человека.