Ладно, теперь все равно ничего не сделаешь. Слава богу, хоть живы остались.
- Это было снова на кладбище? - интересуюсь у Афанасия Сергеевича.
Он кивает:
- Полковник выбирал места, которые не подвержены действию времени и не зависят от смены власти. Но Катюша мне ничего не говорила насчет слежки за нами...
- А зачем? - удивляется Катя. - Если уж они взялись следить, то будут это делать и дальше, тем более что места, в которых мы должны появиться, им известны.
Ну все, хорош болтать. Для тех, кто нас сейчас, возможно, слушает, наговорили мы вполне достаточно. Делаю Кате знак рукой. Она тут же замолкает.
- Ладно, о чем разговор... - нарочито безразличным тоном. - Возможно, это простое совпадение. Пойти, что ли, душ принять...
Беру сканер и проверяю комнаты на предмет "жучков". Два "клопа" имеются. Один - в трубке телефона, это уж как полагается, второй - в комнате историка. Катю почему-то прослушивать не захотели. Или у них "клопов" не хватило?
Приняв душ и переодевшись, предлагаю всем прогуляться по городу. Начало восьмого утра, и Катя с Афанасием Сергеевичем смотрят на меня с недоумением. Наконец девушка понимает, что к чему.
- Действительно, почему бы и не прогуляться? - поддерживает сна мое предложение. - Пойдемте, Афанасий Сергеевич, подышим свежим воздухом...
Историк, пожав плечами, идет собираться. Я ставлю сигнальные метки на чемоданах и сумках. После прогулки посмотрим, побывают ли в номере незваные гости за время нашего отсутствия. Впрочем, я не сомневаюсь, что они к нам заглядывают, так как хотят заполучить недостающие страницы дневника. Правда, они не уверены, что историк уже сумел установить местонахождение сокровищ, поэтому предпочитают пока следить. Но это пока. Скоро все должно измениться в худшую сторону. Во всяком случае, от меня они просто мечтают избавиться...
- Дорогой, как тебе нравится мое новое платье? - спрашивает Катя, выходя из, свой комнаты.
Она, как всегда, великолепна. Платье довольно смело декольтировано, в меру короткое, с широким поясом, выгодно подчеркивает талию и смотрится шикарно.
- Изумительно! Я в тебя почти влюбился... - заверяю ее.
- Почти... - повторяет за мной Катя презрительно.
Подхожу к ней, обнимаю за плечи. Чувствую, что девушка мгновенно напряглась. Я хотел ее поцеловать, но теперь делать этого не стоит.
- "Почти" - это значит, что я тебя... Впрочем, нет, тебя любить трудно... - говорю со смущенной улыбкой и, отпустив девушку, отступаю на пару шагов.
- Можно подумать, с тобой все так просто и легко... - сникает Катя, теряя свою обычную выдержку.
Я делаю вид, что хочу пройти у нее за спиной, чтобы задернуть портьеру. Девушка собирается посторониться. Резко повернувшись, подхватываю ее на руки и кружу по комнате. Катя невольно хватается за мою шею, и я наконец целую ее в губы. Катины руки крепче обхватывают меня, и ее губы осторожно отвечают на мой поцелуй. Катя кажется мне легкой, как пушинка, и я мог бы носить ее на руках, наверное, весь день.
Во мне возникает желание... Нет, нельзя! Шумно выдохнув воздух, быстро опускаю девушку. Ох, уж эти женщины.
Появляется историк, хлопая себя по карманам.
- Вы не видели моих очков? - озабоченно спрашивает он у нас.
Я улыбаюсь. Катя весело смеется:
- Афанасий Сергеевич, они же у вас на носу!
Старик дотрагивается рукой до оправы:
- Да, в самом деле. Надо же, какой я стал рассеянный... - сокрушается он.
Не уверен, что историк был когда-нибудь более собранным.
Лишь через двадцать минут мы наконец выходим из гостиницы: сначала Катя долго не может найти помаду, втроем мы ее ищем и совершенно случайно находим на подоконнике за шторами, потом у историка, как на грех, запропастилась куда-то электронная записная книжка, я обнаруживаю ее почему-то в холодильнике - уж не знаю, рассчитана ли она на работу при низкой температуре. В общем, мои напарники стоят один другого. Говорят, с кем поведешься, от того и наберешься. Если я тоже начну забывать все подряд, то... в общем, понятно, что тогда будет. Прогулявшись по набережной, идем в сторону Восточного проспекта.
- За нами "хвост", - объявляет Катя, беря меня за руку.
Слежку я заметил давно, еще до того, как мы вышли на берег Оби. За нами следует молодой парнишка в спортивном костюме, а чуть позади - белая "девятка".
- Пусть потешатся... - бросаю безразлично. Историк идет впереди нас и занят своими мыслями. Не спеша переходим по мосту на левый берег Оби. Оборачиваюсь и вижу, что вот-вот загорится сменка светофора. Как только свет переключается, поднимаю руку и торможу такси. Парень, шедший за нами, бросается назад, к своей машине. На такси доезжаем до улицы Ватутина. Расплатившись, веду своих подопечных дворами. "Хвост" легко срезался. Еще раз убеждаюсь, пасут нас пока дилетанты. Сориентировавшись на местности, оставляю Катю с историком в скверике, а сам, поймав частника, доезжаю до Толмачевского шоссе.
Отпустив водилу, прохожу метров двести и стучусь в калитку низенького частного домика.
Через минуту, обменявшись с хозяином, вышедшим на мой стук, паролем, иду вместе с ним к вместительному сараю-гаражу. Здесь меня дожидается потрепанный с виду УАЗ-3309 - фургон. Вряд ли кто-нибудь, кроме посвященных, догадается, что за техника скрыта под невзрачным корпусом УАЗа. Впрочем, на что способна эта машина, я и сам еще не знаю.
На УАЗе возвращаюсь за Катей и историком. Ход у автомобиля мягкий, почти как у иномарки, - это зависит также от тяжести брони, которую несет машина. Двигателя практически не слышно, так как под кожухом - "мерседесовский" дизель. С остальными наворотами УАЗа разберемся уже в дороге. Салон - как в микроавтобусе, только комфортнее и со спальными складными местами. Есть телевизор с видео, компактный холодильник и на крыше - специальный багажный отсек. В таком варианте машина для нашей экспедиции - лучше не придумаешь.
- Ты уверен, что на этом чудище мы когда-нибудь поедем? - изумленно спрашивает меня Катя, когда я распахиваю перед ней и Афанасием Сергеевичем дверцу салона.
Мне остается только лишний раз удивляться, до какой степени бывают наивны даже очень неглупые женщины.
- Очень надежная машина... - защищает УАЗ историк. - Я ездил на таких в экспедиции, они даже по пескам отлично ходят...
- На таких вы не ездили, - уверяю Афанасия Сергеевича.
Забравшись рядом со мной на сиденье, Катя меняет свое мнение об УАЗе, как только мы трогаемся с места, - сиденья здесь плавно повторяют контуры тела, имеется регулировка. Кондиционер также наличествует.
- Это не "уазик"! - заявляет Катя уверенно.
- А что же тогда? - спрашиваю я с деланным недоумением.
Девушка, осмотрев салон, где на мягком диванчике удобно расположился историк, заявляет.
- Это оборотень из вашей преисподней...
Я смеюсь:
- Обязательно передам Степанычу, как обозвали его любимое детище...
Генерал создавал свою базу практически на энтузиазме полевиков и, курсантов и лишь изредка "пробивал" недостающие средства. Большую их часть мы экспроприировали за границей...
Выезжаю на Богдана Хмельницкого и рулю за город, на Кемеровскую трассу. Катя и историк с удивлением смотрят на меня.
- Наши вещи заберут вечером... - объясняю им. - Мы тут посоветовались, и я решил, что в гостиницу нам возвращаться не стоит.
Мои спутники спокойно переносят это известие. Я действительно решил все в последний момент. Если нас и здесь выследили, то лучше подстраховаться.
Беру трубку спутниковой связи и соединяюсь с генералом.
Вкратце объясняю ситуацию и прошу, чтобы он, ближе к вечеру, послал людей за нашими вещами.