"Рита со своей прямотой лихо попала в точку насчет зависти”, - подумал Партридж. Разница в оплате тех, кто работал на телевидении, и тех,
кто работал в прессе, всегда болезненно воспринималась журналистами. Если Партридж получал 250 тысяч долларов в год, то Бродерик, первоклассный,
высококомпетентный репортер, зарабатывал, по всей вероятности, тысяч 85.
Корреспондент “Нью-Йорк тайме”, словно его и не прерывали, тем временем продолжал:
- То, что весь ваш Отдел новостей производит за день, поместилось бы на половине нашей полосы.
- Глупое сравнение, - парировала Рита. - Всем же известно, что “картинка” стоит тысячи слов. А мы даем сотни “картинок” и показываем людям
само событие, чтобы они могли своими глазами увидеть и судить. Ни одна газета за все время существования прессы не в состоянии была сделать
такое.
Бродерик, держа в руке стакан с новой двойной порцией виски, к которому он то и дело прикладывался, отмахнулся свободной рукой.
- Это несущественно, - прошепелявил он.
- А почему несущественно? - спросил Минь Ван Кань, обычно помалкивающий.
- Потому что вы, ребята, - сонные тетери. Общенациональная телевизионная служба новостей отмирает. Вы всегда передавали, так сказать, лишь
заголовки новостей, а теперь местные станции отобрали у вас даже это: с помощью техники они сами получают новости отовсюду, сдирая, точно
стервятники, мясо с ваших костей.
- Ну, кое-кто уже не один год это твердит, - заметил Партридж, по-прежнему пребывая в благодушно-расслабленном состоянии. - Но посмотрите
на нас. Мы все еще существуем и держимся, потому что люди смотрят общенациональные новости из-за их качества.
- Ты совершенно прав, - сказала Рита. - А ты, Брод, еще в одном не прав: передачи новостей по местным телевизионным станциям не стали
лучше. Ничуть. Они стали хуже. Кое-кто из тех, кто уходил из общенациональных новостей на местные станции, вернулся к нам с очень невысоким
мнением о них.
- Почему же? - осведомился Бродерик.
- Потому что руководство местных станций рассматривает новости как этакую сверхрекламу, средство завоевать более видное место и получить
изрядный доход. Они используют эту новую технику, о которой ты говорил, чтобы потакать самым низкопробным вкусам телезрителей. А если и посылают
кого-то на место крупного события, то, как правило, какого-нибудь ничего не смыслящего сосунка, у которого нет ни знания, ни подготовки
репортера общенациональной телестанции.
Гарри Партридж зевнул. Он понимал, что разговор этот подобен много раз прокрученной пленке, которую запускают, чтобы заполнить свободное
время, - это игра, чтобы заполнить свободное время, не требующая умственных усилий, и они много раз играли в нее.
Тут Партридж вдруг заметил, что атмосфера в баре изменилась.
Два сотрудника охраны общественного порядка находились по-прежнему здесь, но если раньше они прогуливались враскачку, то сейчас
сосредоточенно и внимательно слушали свое переговорное устройство. По нему передавалось какое-то сообщение. Партридж уловил слова: “...состояние
тревоги номер два.., столкновение в воздухе.., подлетает к полосе один-семь, левой.., всем сотрудникам охраны общественного порядка явиться...”
И молодые офицеры поспешно покинули бар.
Остальные в группе тоже это слышали.
Остальные в группе тоже это слышали.
- Эй! - сказал Минь Ван Кань. - Может... Рита вскочила.
- Пойду узнаю, что там происходит. - И выбежала из бара. Ван Кань и О'Хара принялись собирать камеры и магнитофоны. Партридж и Бродерик -
свои вещи.
Рита нагнала у стойки “Америкен эйрлайнз” одного из сотрудников охраны общественного порядка. Это был молодой красивый парень с фигурой
футболиста.
- Я - из “Новостей” Си-би-эй. - И она показала ему свою карточку прессы.
Он окинул ее оценивающим взглядом.
- Да, я знаю.
В других обстоятельствах, мелькнула у Риты мысль, она бы не прочь приобщить этого малого к радостям утех с более опытной женщиной. К
сожалению, на это не было времени, и она спросила:
- Что происходит? Охранник замялся.
- Вам следует позвонить в Бюро информации...
- Это я сделаю позже, - нетерпеливо перебила его Рита, - Чрезвычайное происшествие, верно? Так скажите же мне, в чем дело?
- У “Маскигон эйрлайнз” случилась беда. Один из их аэробусов потерпел аварию. Загорелся, но летит. У нас объявлена тревога номер два: это
значит, что все средства помощи срочно направляются на полосу один-семь, левую. - Тон у него был серьезный. - Худо дело.
- Я хочу, чтобы моя съемочная группа была там. Сейчас и немедленно. Куда нам идти? Охранник помотал головой.
- Без сопровождения вы на поле не выйдете. Вас арестуют. Тут Рита вспомнила, что ей как-то говорили, будто аэропорт Форт-Уорт хвастается
сотрудничеством с прессой. Она ткнула в переговорное устройство.
- А вы можете по этой штуке вызвать Информацию?
- Могу.
- Так сделайте это. Пожалуйста.
Ее убедительный тон подействовал. Охранник вызвал Информацию. Он взял у Риты карточку прессы, прочел то, что на ней написано, и объяснил ее
просьбу.
Последовал ответ: “Скажите, чтобы они пошли на пункт охраны общественного порядка номер один, записались в журнале и получили значки для
прессы”.
У Риты вырвался стон. Она протянула руку к переговорному устройству.
- Разрешите мне самой поговорить.
Охранник нажал кнопку передачи и поднес Рите радио-фон. Пустив в ход свое умение убеждать, она заговорила в микрофон: “Вы же должны
понимать - на это нет времени. Мы - телевидение. У нас есть все допуски. Потом мы заполним вам все бумаги, какие хотите. Только пожалуйста,
пожалуйста, разрешите нам сейчас выйти к месту события”.
"Не отключайтесь. - Пауза, затем другой голос авторитетно и сухо произнес:
- О'кей, быстро идите к выходу девятнадцать. Попросите кого-нибудь вывести вас на поле. А там увидите “универсал” с мигалкой. Выезжаю к
вам”.
Рита сжала охраннику локоть.
- Спасибо, дружок!
И помчалась к Партриджу и остальным, как раз выходившим из бара. Последним шел Бродерик. Уже выходя, он обернулся и с сожалением посмотрел
на оплаченное, но недопитое виски.
Рита быстро рассказала Партриджу, Миню и О'Харе то, что ей удалось узнать, и добавила:
- Это может быть большой новостью.