Однаждызастукалиегов
белкановской бане, отстреливатьсявзялся, его ранили вголову. ПоБыковке
вели кровищейзалитого.Все люди, отмаладовелика, на улицы высыпали.
Стрелки, уводившие дезертира, сказали Паруне: "Не смотри, деушка!"
Рассказала и рассказала случайизжизни, сама-то она никогда и ничего
не скрывала от людей -- ни крошки хлеба, нимысли дурной ли, хорошейли --
все, что знала, делала, -- ведали люди,и до сих пор не можетонапонять,
почему прятался от людей этот Колька, почему утерял сам себя и жизнь свою?
Доцветает черемуха поБыковке; купава на солнцепеках и широких полянах
желтыми лепестками плачет; первоцвет сорит семенем на траву;давно облетела
инезаметной сделаласьсиняя медуница; запексяалыйцвет дикого горошка;
саранкивысунулисьизкустовутинымиклювами,готовымивот-вотярко
открыться; по склонам марьины коренья вспыхнули; земляника бородавкой ягодки
из сухого цветкаглядится; шиповник розово набух; папоротники в лесах пышно
распрямляются;заливныелугасплошьвысохли,густотравьем покрылись;в
шишечкахтрав раньшевсего у ромашек,змеевика и гвоздикинакипал летний
неторопливый цвет.
Узенькое зеленое разложье разделило весну с летом.
В Быковке притихло. Управились жители с огородами. Только долго итихо
светитсяокошковхалупке бабушкиДаши--глянешь нанего,исердце
сдвинетсянатеплоеместо.БабушкаДаша-- здешнийлекарь,прокурор,
просветитель, наставник -- словом, тот многоликий,многоглазый и многорукий
человек, без которого ни одно русское селение обойтись не может. С Паруней у
бабушки Даши давняя и неспокойная дружба: жить они одна без другой не могут,
но "всю дорогу" конфликтуют.
Гляжу яна заречный огонек, в котором двестарые женщинынеторопливо
сейчас попивают чаеки толкуют о своих невидных миру делах, и думаюо том,
что мы много рассуждаемо назначении человека, о полезностиего в жизни и,
кажется, несколькоусложнилии продолжаем усложнятьпростые, какхлеби
земля, истины, скорее, даже не мы, а те, кто высокимирассуждениямикак бы
выдаетсебеправоналень,бездельеипустопорожность,вот-де,если
потеряетсякосмонавт в лесу,я,не щадяжизни,ринусь егоискать;или
обгорит герой напожаре -- я хоть кожу,хоть кровь ему.А уж "если завтра
война"...
Космонавты теряются в лесу редко, герои обгорают тоже не каждый день, а
войны,даст Бог, не будет, и ненадоее.Дляделания добра, для желания
помочь людям совсем нетребуется таких потрясений, как война.Не лучше ли,
непрощеливсе делатьбезлишнихслов,безболтовни,приучатьсяс
малолетства самим иприучать к тому же своих детей всегда помогать ближнему
своему, напервый случай хотябы соседу.Пусть площадкойдля утверждения
человека, нравственной основой его жизни будет самажизнь, но не убийство и
кровопролитие.Уж если явится необходимость, тогдадругой разговор, а пока
такой необходимости нет, сама естественная жизнь дает постоянные возможности
творить добро, быть там, где ты сейчаснеобходим, и с теми,кому нужен.
Уж если явится необходимость, тогдадругой разговор, а пока
такой необходимости нет, сама естественная жизнь дает постоянные возможности
творить добро, быть там, где ты сейчаснеобходим, и с теми,кому нужен.К
счастьюдлявсехнас,добропокаещенезнаетотдельныхмест,
комфортабельныхвысот и сфер, оно всюдуодной масти, вкуса и смысла -- оно
доброе, добро, оносуществует для того, чтобылегчебыложить людям, оно
очищаетчеловека от зависти, скверны,гаситв нем стремлениекнасилию.
Поэтому у добраи не должно быть никаких кулаков, добро скулаками-- это
все равно что родник с расплавленным свинцом.Пользуже принесть и прожить
жизнь спользой для людей можно везде, каквидите,даже втихойи малой
деревеньке Быковке.
Всерединемаяприлетела ласточка, котораядавно живетначердаке
Паруниной избы, никого туда не допуская. Этакая чистюля и хлопотунья, однако
весьма строптивая характером; когда нипослушаетПаруня -- все вскрикивает
ласточка недовольнонамужа и детей, а дети такиесмирныедапослушные,
сидяттесно вгнездышке, прилепленном кслеге,мамус кормом ждут,как
завидят человека -- зажмурятся, головки утянут, мертвыми прикинутся.
Отчего-то нынче ласточка явилась одна, пощебетала день начердаке и на
жердяхгородьбыдаиподалась искать другажизни.Трагедияли впути
постигла супружескую пару,отбил ли кто у ласточки мужа, невыдержал ли он
ее сварливости и пустился "налево" -- ведь что в народе, то и в природе!
Вскворечнике появилисьскворчата,мать спапой оттемна дотемна
мечутсяпоокрестностям в поисках корма. Впрошломгоду скворецявлялся
холостой,трещал,свистел,хорохорился все лето, этакий хахальв темном,
угольно-сверкающемфраке.Много особ набивалось дружитьсним,ион на
короткое время впускал приглянувшуюся скворчиху к себе, нырялследом за нею
в скворечник. Минуту-другую скворечник лихорадочно вздрагивал,болтался,и
тутжекавалернадменно вышвыривал вкруглуюдыркудомика возмущенную,
стрекочущую, взъерошенную сожительницу.
Что занапасть такая?В прошлоелето -- одинокий скворец.Нынче--
ласточка. Черезнеделюпосле прилета ласточки появились стрижи. Весь вечер
они носились кругами низко над Быковкой, сплошь черные, лишь по животу ровно
бы присыпанные золой. С таким текуче выстроенным, стремительным телом, что и
сравнить-то ихнескем, разве чтоссоколом, он один, кстати, только и
способен догонять стрижей в полете. Возле Быковки стрижи не живут, здесь нет
высоких гор, нетстроений под небо, но по прилете иперед отлетом какой-то
непонятный людям ритуал справляют высокие и загадочные птицы, без визга, без
суеты рея над холмами.
В чашечке лесногопня у дроздихи появились птенцы. Судяпо тому,как
тревожно взмывает с поля чибис, кричит, вихляется, пищит и, отозвав человека
в сторону, удовлетворенно роняет: "По-куррр-рим!" -- появилось потомство и у
него.