-- И фамилия-то,фамилиявмиг,кстати подходящая
явилась. -- Все места в гостинице заняты. Физкультура и спорт. Всегда готов.
Извините. Подселили... -- И как только в протянутой руке ощутил руку Демона,
зажалее,вывернул и...бандитиахнуть неуспел,как на него мильтон
насел!..
Начальник угрозыскагородаВейска,седой,подслепова- тый,но весь
вродебысложенныйизмускулистых,крупногабаритныхдеталей,объяснил
Сошнину всюегоглупость:сотрудникмилиции малого городишка--да его
собакии тене только в лицо, но ина нюх знают! "Самбист. Бывший чемпион
спецшколы по боксу!"--"А откуда тебе известно, чтоДемон-- не чемпион
страныпо вольной борьбе?Может,по всем видамспортачемпион,включая
фигурноекатание?! Тыизучал егобиографию? Силу? Реакцию? Гастролерон,
матерый кучерили портяночник?Баклан? Тумак? А если бматерый? Даон бы
тебяразделал, как киевский мясник!Исобиралибытебя почастям, чтоб
прилично выглядел в гробу..."
Но как бы там ни было,народ-то узнал о "подвиге", и выходило,что не
начинающего гастролера скрутил Сошнин, брал он двоих опытных убийц, и были у
нихне пистолеты, поавтомату было, и одного бандита Сошнин известным лишь
ему приемом выбросил в окошко со второго этажа, чтоб не путался подногами,
со вторым-то ему и труда не составляло управиться!..
Наулицахивобщественныхместах Хайловскаслышал герой-детектив
вослед себе:"Тотсамый!" И не толькоиз техникума, даже приезжие девчата
начали глядеть на него с пристальной заинтересованностью и что-то выдающееся
находиливегооблике, потомукакноровилиспросить именно у негопро
расписание поездов и автобусов,когдабуфет откроется,какая будет завтра
погода, придавая голосу воркованье, заводя глаза под зачерненные ресницы.
Сошнинпросилустноиписьменносвоеруководствоперевестиего
куда-нибудь, желательно подальшеот Хайловска. Емуобещали"подумать", но
тутнанесло намладогогероянеменеежуткую, чемвооруженный бандит,
опасность.
Доживдо двадцати двух лет, Лерка нис одним еще парнем не дружила --
онаотпугивалакавалеров высокомернымвидомикакой-то сверхтехнической
оснащенностьютела.Скуластень-кая, вся влоктях, в коленях, влице, в
руках, в ногах, в груди, даже вроде бы и в заду у нее были колени и локти, и
все этозаведенно двигалось, стремительно, выразительно, даже и нахраписто,
всевертелось, втаком даже месте, где удругихлюдейвертеться нечему.
Говорила Лерка резко, точно, кратко; на мир глядела так, будто все в нем уже
давно не только знала, но и прошла еще в школе и ничего в этом мире никакого
еевниманияне заслуживает. При всем при этом Лерка была кокетлива, ходила
"натырлах", как говорят блатняки, ручкиполусогнутые, словноузаводной
куколки,навьючиваланемыслимыепрически, натягивала какие-то сверхмодные
платья, косынки, пилотки, шляпки, в последнее время -- тугие, узкие джинсы и
гарибальдийскуюпышнуюкосынку,узломсхваченнуюнагорле.
При всем при этом Лерка была кокетлива, ходила
"натырлах", как говорят блатняки, ручкиполусогнутые, словноузаводной
куколки,навьючиваланемыслимыепрически, натягивала какие-то сверхмодные
платья, косынки, пилотки, шляпки, в последнее время -- тугие, узкие джинсы и
гарибальдийскуюпышнуюкосынку,узломсхваченнуюнагорле.Хайловские
кавалеры прозвалиЛеркy "примадонной"ипрохаживалисьпо перронув"ее
стиле",вертявсем,что у когоможетвертеться,ноблизко кЛерке не
подступали -- и без нее хватало "кадров".
Практическоевнимание на Лерку обратили "химики", приняв ее за халяву.
Лерка училась в Вейске на фармацевта,на выходные приезжала к родителям,в
деревню Полевку -- это двадцать километров от Хайловска, в девяти верстах oт
Починка-- центральнойусадьбыколхоза,и,когдадожидалась автобуса в
родные края,"химики" откололи ее от публики, подпятиликзабору имежду
киоском "Союзпечати"ифилиалом леспромхозовской столовойдавай снимать с
нее штаны. Штаны-то джинсы, их не так-то просто и по доброй воле сдернуть, а
при сопротивлениивремяисноровканадобны.Сошнинкакраз приехалс
лесоучастка, где всю ночь усмирял лесорубовпосле получки. Выйдя из поезда,
отбил барышню, увел ее в дежурную комнату, где ее долго отпаивали водой.
--Людина остановке! Советские, наши, здешние -- и никто,никтоне
заступается! Подлые!.. Подлые!.. Все подлыe! -- в истерике кричала Лерка.
Конечно,подлые.Ктожстанетотрицатьилиспорить?Илюдина
остановке, и "химики" -- это уж само собою. Но вот автобус на Починок ушел и
будет только завтра утром. Что делать?
Бессоннаяночь позади. Спать охота -- спасеньянет.Молодой организм
отдыха просит. Брюзгин, сотрудник ЛОМа,
удалит барышню издежурки сразу же, как уйдет с вокзала Сошнин, потому
как жена у него сто кило весом, ревности же в ней на все двести, и проверяет
она поведение сотрудника ЛОМа черезкаждые два часа. В вокзале по скамейкам
валяютсядрузья"химиков" или нанихпохожиекореша, раздумываянасчет
условий вербовки: соглашаться им вХайловский леспромхоз или в глубь страны
подаваться? Пришлосьбрать Лерку к себе, вхолостяцкую комнату, выделенную
Сошнину в леспромхозов- ском общежитии. Он бросил шинельнапол, в головах
свернул казенный бушлат, укрылся плащом, указалбарышне на казенную кровать
с пружинами, звенящими что арфа, и только донес голову до изголовья -- канул
в непробудное, сладкое царство.
И не возвращаться бы ему из того, все утишающего, блаженного, царства в
вечно жужжащееобщежитие, в узенькую комнаткус казенной желтой занавеской
на окне,отмеченной черной, жирнойинвентаризационной печатью, сказенной
кроватью, накрытой простыней, тоже спечатью,с чайником без крышки ибез
печати,сэмалированнойкружкой,сгнутымистоловскимивилками,с
чемоданчиком в углу и стопкой книжек на подоконнике.
Онпродрал глаза и с удивлением увидел:на казеннойкойке, звучащей,
какарфа,скатившись головой с плоской,отходами куделинабитой подушки,
спала барышня, совсем не похожая на ту, каковую онаизображала изсебяна
людях.