Задумалась тетя Граня -- никакими яблоками она ребятишек некормила --
нет у нее наяблоки средств.Но просияла, о чем-то догадавшись, завязала в
узелокдвепеченыекартошки,горсткулуковичек,щепоткусеройсоли и
отправила гостинец дорогому работничку. И сожрал ведь, сожрал, барчонок, все
дотла, нарочно выпачкав печенками белоснежную скатерть, и пошелведь, пошел
напоправку;поправившись,неслух опятьспустилсяс "горы" нажелезную
дорогу -- работать.
ВолодяГорячев окончилшколу, конечноже,с золотоймедалью, потом
технологический институт,конечножесотличием, потомещевакадемии
какой-то пообретался -- и пошел чесать в гору, только уж не
железнодорожную,встроительнуюгору.Быстроосвоилсясбольшой
должностьюи достойно, насколько это возможно в наши дни,хозяевал в самой
крупнойстроительной организации города Вейска-- "Вейскгражданстрое", где
насчитывалось более десяти тысяч трудящихся, сколько там бездельников-- не
ведал даже сам руководитель треста.
Сошнин встречался с Горячевым чаще всего в облисполкоме, где дежурил на
тихом месте после того, как выписался из больницы с хромой ногой.
--Здравияжелаю,гражданинначальник!--всегдаодинаково
приветствовал давнего соратника по труду на желдортранспорте ВолодяГорячев
и,подержавувискаруку,совалее, будтолопатув землю,и нарочно
стискивал чужую руку, проверяя силу.
-- Добро пожаловать, будущий "химик"! -- охотно откликался Сошнин и так
сжимал руку Володи Горячева, что тот приседал.
--Сразу и"химик"!-- трясяхоленойуже кистьюв воздухе, бурчал
Володя Горячев. -- С такой-то силушкой в инвалиды затесался!
--Намбез этого нельзя, -- ухмылялсяСошнин.--Безсилы с вашим
братом не управиться.Вот ты,я отчетливо это вижу, непременно попадешьв
руки правосудия и прямым путем на "химию". Воруете потому что.
-- Мы не воруем, мы экономим.
-- Слышал, слышал по местному радио. -- Сошнин постукал ногтем по ящику
радиоприемника -- "Вейскгражданстрой" сэкономил тысячи тонн бетона, кирпича,
железа, строй- материалов. Вам, видать, лишнее дают?
-- Ага. Жди.Догонят да еще дадут!Когда от многого берут немножко --
это не воровство, этодележка! Помнишьзолотоенаше детство,"Путевкув
жизнь". Помнишь?
-- Я помню все, что ты не позабыл...
-- Мычто? Детсадовцы.В Сибиривоншустряги-ребята решили миллиард
сэкономить. Вот это масштаб!
-- Миллиард? Стырить?!
-- Ну и поднабрался ж ты у своих клиентов! Зачем тырить? Ничего не надо
тырить. Еслисибирякиподберут брошенный на реках и в тайге лес,достроят
незавершенку и наведут порядок в сельском хозяйстве,они не миллиард,пять
миллиардов, может, и десять народувернут. Да еще и с извинением: вот, мол,
наши предшественники разбазаривали, пропивали, а мы хорошие, мы собрали!
-- Эко место лисапед!
-- Вот тебе и место! Вот тебе и лисапед! Так, значит, говоришь, "химии"
мне не миновать?
-- Вполне возможно.
Да еще и с извинением: вот, мол,
наши предшественники разбазаривали, пропивали, а мы хорошие, мы собрали!
-- Эко место лисапед!
-- Вот тебе и место! Вот тебе и лисапед! Так, значит, говоришь, "химии"
мне не миновать?
-- Вполне возможно.
--Новаяэражизни надвигается! Прямо оглянутьсянекогда,все эры,
эры...
Провожали какое-то столичное "сиятельство", и оно, обласканное дружески
настроенным народом, пьяненько куражилось, никакне могло попастьв широко
распахнутуюдверьвагона,вываливалосьоттудова на готовно подставленные
заботливыеруки.И"сиятельство"-то,судяпонепородистому,вбок
скатившемуся пузцу, не очень уж и большое, из главка илииз министерства, с
этажа не выше чем второго, но, поди ж ты, вейская "общественность" привалила
настанцию,высыпаланаперрон.Главныйинженер"Вейскгражданстроя"
Ведерниковтутбыл,юркийпустозвон-профсоюзникXаюсов--как жебез
него-то?Дведамочки-общественницы,числящиесязаотделомтехники
безопасности.Добчинский и Бобчинский из конструкторскогоотдела, недавние
ещестудентыполитеха, и другие, более сдержаннодержавшиеся, подвыпившие
личности.
В сторонеото всех томился, весьвкрасныхпятнахна хмуромлице,
Володя Горячев. Он тожеделал "сиятельству" ручкой, вымученно ему улыбался,
пил возле вагона с гостем, когдаегоподозвали, из одного фужера коньяк, и
общественницы, хлопая в ладоши, разгоряченно кричали: "Пить до дна! Питьдо
дна!" Добчинский и Бобчинский, характеристику коим Николай Васильевич Гоголь
составилтак, чтолучше уж составить невозможно, ипоэтомунапомнюее с
извинительным поклоном в сторону нашего гениального классика: "Петр Иванович
Добчинский, Петр Иванович Бобчинский -- городские помещики... оба низенькие,
коротенькие,оченьлюбопытные, чрезвычайнопохожидругнадруга; оба с
небольшими брюшками; оба говорятскороговоркою и чрезвычайно много помогают
жестами ируками.Добчинский немножковышеисурьезнее Бобчинского,но
Бобчинский развязнее и живее Добчинского".
Вейские Добчинский и Бобчинский имели в именахразницус гоголевскими
персонажами --одного звали Эдиком, другого Вадиком.Кроме того, одеты они
были не в сюртуки тонкого сукна, в современные парадные костюмы заграничного
покрояодетыбылитехнические чиновники.На отворотахпиджаков,из-под
распахнутых югославских дубленок цвета топленого молока то и дело выныривали
голубые"поплавки",имеющие смыслпоказать, что эти людисочень высшим
образованием.Вместококов Добчинский и Бобчинский имелигривы,наночь
завиваемыена женские бигуди, вставных зубов, несмотря на молодость,у них
был полон рот, печатки на пальчиках, запоночкизолотые, галстуки тонные, не
иначекаксарабскихильперсидскихземельзавезенные.Добчинскийи
Бобчинскийсумелойготовностьюподдерживалиподкруглуюпопочку
"сиятельство", аоно всеноровило усклизнуть,вывалиться итои дело, к
восторгуДобчинского иБобчинского,вываливалось.