* * *
Утром зашли Ада с Семой – без кастрюльки. Я небрежно сказала в прихожей: «А у меня мой американский любовник». Ада не поверила, заглянула в комнату, и Илья помахал ей с дивана. А я гордо на нее посмотрела – вот, пожалуйста, любовник как любовник, лежит на диване, и не нужно считать меня неполноценной!
Может ли быть, что люди часто путают секс с тщеславием? Боятся, что если у них нет секса, то Ада посчитает их неполноценными? И от этого у них получается не счастье, а такое чувство, что ночью ничего не было? А если и было, то зачем?
...Может ли быть, что с Вадимом все было бы иначе? Господи, откуда такие мысли? Может ли быть, что я дура?
Думаю, да, может.
* * *
Если уж убираешь, то все найденные вещи нужно использовать по назначению. Я бросила пульт на диван, примерила варежку, положила затычки обратно за диван, включила пылесос в розетку и села на диван, чтобы немного почитать «Индийские сказки». Заметила время – 19.50, специально, чтобы почитать минут десять, аужпо-том приступить к пылесосу.
– Здравствуйте, – сказал мне кто-то женским голосом. Ох, телевизор неожиданно заработал сам, как это мило
с его стороны! Вот что значит тщательная уборка – нашла пульт от телевизора и сразу же села на него, а то бы он так и валялся за диваном без дела.
Я очень давно не смотрела телевизор, и сейчас мне захотелось просто поглядеть на картинку.
На экране стояли два человека в тесной прихожей. Нарядный господин в длинном пальто, очень красивый, и толстая замарашка в длинном халате с очками на голове, не очень красивая.
– У вас же черный ход! А мне сказали – парадный! Лестница жуткая, перед входом помойка! – раздраженным голосом сказал господин. – Нет, даже две помойки! А почему последний этаж?! Как можно называть элитной квартирой этот скворечник, эту, это...
– Не расстраивайтесь, – примирительно сказала замарашка, – подумаешь, помойка у входа! Ну, хорошо, хорошо, не подумаешь, а помойка! Не стоит так переживать, я же тут живу, и ничего страшного...
– Что?! ВЫ живете? По-вашему, это аргумент?! И в любом случае она для меня слишком маленькая, так что извините. К тому же вы хотите за нее слишком много. Она не стоит таких денег, – сказал господин и повернулся, чтобы уйти. – Всего хорошего.
Тут раздался смех «за экраном» – теперь и у нас используют этот прием, как в западных сериалах, чтобы зрители знали, что им уже нужно смеяться.
– Ох... Мы договоримся, я вам обещаю, что мы договоримся! – умоляла замарашка. – Раз уж вы все равно тут, хотя бы посмотрите... Позвольте, я вам хотя бы ее покажу, пожалуйста...
Все это было довольно смешно – совершенно ясно, что замарашка принимает господина за кого-то другого. Но она тоже хороша – могла бы по крайней мере надеть очки и внимательно посмотреть, кто к ней пришел.
– Это ни к чему, – жестко сказал господин и огляделся по сторонам. – Эй, а что это у вас, неужели подлинники?
Крупным планом показали картины: Шишкин «Утро в сосновом бору» и Айвазовский, очередной «Девятый вал».
– Копии, копии, ни в коем случае не подлинники, – заторопилась замарашка.
Это я понимаю, это она из осторожности – мало ли что у господина на уме. Наверняка впоследствии обнаружится, что господин – грабитель. Хотя Айвазовский... Айвазовский был просто какой-то маньяк – нарисовал столько моря, что настоящие коллекционеры относятся к нему очень осмотрительно. Может быть, у нее и копия.
– Если у вас в прихожей передвижники, что же тогда в комнатах? – смешливо сказал господин. – Ладно, черт с вами, показывайте быстрей, мне некогда.
– Тогда сразу идите в туалет, – деловито сказала замарашка.
– Мне не нужно в туалет, спасибо, – удивился господин. – Раз уж вы меня зазвали, тогда хотя бы покажите комнаты.
За экраном опять раздался смех, и я тоже засмеялась – замарашка все еще ничего не понимала.
– И вы тут живете? – присвистнул господин, когда замарашка ввела его в комнату.
Комната заставлена мебелью. Антикварная мебель стоит вперемежку с полированным сервантом и креслами семидесятых.
Половину комнаты занимает рояль. У окна ломберный стол. Видимо, прежде за ним играли в преферанс, а сейчас на нем стоит компьютер. Кстати, ломберный стол маловат для компьютера, у меня с него локти свисают. Диван похож на мой, ужасно неудобный.
– Может быть, отодвинуть диван? – предложила замарашка. – А может быть, вы хотите заглянуть под шкаф? Неужели при таком беглом осмотре вам уже все понятно?
– Раз уж вы настояли на осмотре, я запишу. – Он вытащил блокнот. – Так... потолок протекает, паркет проваливается...
Очевидно, он агент по недвижимости и перепутал адрес. В жизни они бы уже давно поняли, что это недоразумение.
В прихожей замарашка протянула ему деньги:
– Ну... вот, возьмите... я же обещала вам, что мы договоримся...
Он испуганно отступил к двери и ошеломленно прошептал:
– Вы что, с ума сошли?
– Но вы же пришли, потратили время. Может быть, позже... в конце концов, это дело долгое, не все сразу и так далее...
– Дорогая, – ласково, словно он беседует с сумасшедшей, сказал господин, – в каком смысле «не все сразу»?... Давайте расставим точки в наших отношениях. Я пока еще нахожусь в здравом уме и никогда не куплю этот ваш скворечник, ни сразу, ни потом.
– Простите, – замарашка наконец-то нашла очки на голове, – простите, вы – человек от мышей?
– От мышей? – Респектабельный господин посмотрел на нее с некоторой опаской. – От каких мышей? Я от агентства недвижимости.
Ну вот, я же говорила, он агент по недвижимости или что-то вроде того...
– У меня мышь, маленькая... – растерянно сказала замарашка. – Я вызывала человека от мышей...
Бедная толстая замарашка, в очках она бы, конечно, сразу поняла, что этот респектабельный господин в длинном плаще ни в коем случае не может быть человеком от мышей. Люди за экраном хохотали вовсю, и я тоже.
– Что? – Я даже, кажется, прошептала это вслух. – Что? Что это, что, что?
На экране уже мелькали титры, а я все сидела и растерянно моргала и терла глаза, а потом встала и зачем-то потерла экран, как будто это не телевизор, а запотевшее стекло, через которое плохо видно.
Дело Дня – все это немного неприятно, очень страшно. Может быть, я сошла с ума?
Однажды я переводила на английский статью, автор которой утверждал, что каждый второй житель России – невротизированный, нервный, чтобы не сказать сумасшедший... Тогда я точно сошла с ума – чем я такая особенная? Я как каждый второй.
Умопомешательство бывает временное, а бывает навсегда. Волнуюсь, как будто в эпидемию гриппа вдруг заболело горло, но еще не знаешь, что это будет – эпидемия с осложнениями или к утру все само пройдет.
...Но если это все же эпидемия, то есть если я сошла с ума, то почему так внезапно?... И почему именно в 19.50 на диване? И почему мое умопомешательство напрямую связано с мышами?
Жаль, что нельзя проконсультироваться с каждым вторым жителем России, как это было у него. Должны же быть какие-то предвестники, к примеру, некоторые люди сначала слышат голоса. Ох, а может быть, замарашка в халате и респектабельный красавец – как раз голоса?
Дело Дня – размышления на тему постмодернизма.
На самом деле все легко объяснимо. В мире нет ничего нового. Уже все открыли, все нарисовали, все написали, буквально все. Например, музыка – уже вообще невозможно из семи нот создать что-то новое. Это такая модная точка зрения. Для папы, например, Бетховен – вершина всего, а для меня Бах. И еще Шостакович... Но гении не считаются.
Или из букв создать что-то новое – тоже невозможно. Поэтому в музыке постмодернизм и в литературе постмодернизм.
Это когда играют со старыми сюжетами и цитируют без кавычек то, что уже кто-то написал. Я и сама кое-что списалау Агаты Кристи, так, ерунду, одну-две идеи. Акое-что у Конан Дойла.
В жизни тоже не происходит ничего нового, все уже с кем-то когда-то было.
Так что все это – просто постмодернизм. Кто-то уже пережил то, что было со мной, кто-то уже перепутал респектабельного красавца с мышью, то есть, наоборот, с мышеловом...
А вообще все это мне хороший урок – никогда не нужно делать того, чего по-настоящему не хочешь. Не стала бы тщательно убирать под диваном, не сошла бы с ума.
* * *
В 20.11 позвонила Аде на мобильный – пригласила ее вместе досмотреть сериал, чтобы она была рядом, если я все-таки сошла с ума.
В 20.12 Ада с Семой позвонили в дверь – оказывается, они уже поднималась ко мне по важному делу, потом скажут какому.
Ада внимательно смотрела сериал, не подскакивала, не показывала пальцем, не кричала «смотри-смотри, это же ты!».
И я уже начала понимать: я действительно сошла с ума, потому что мне все это показалось, голоса и прочее, так что хорошо, что Ада тут.
В 20.25 на кухню вошла крупная женщина в шляпе – не на мою кухню, а на экране.
– Гляди, какая шляпа, запиши фасон, – попросила Ада.
Я испугалась, что Ада узнает себя и огорчится. Хватит того, что я расстроена, обескуражена и ничего не понимаю в людях. Поэтому я встала и незаметным движением выдернула шнур пылесоса из розетки. Телевизор выключился – каково?!
– Сломался... – объяснила я, – просто сломался. Ада ничуть не огорчилась, а, наоборот, собралась пить чай и болтать о том о сем.