То есть за одну статью можно получить столько гонораров, на сколько языков мы ее переведем. Так не платит никто в
Москве, даже "Литгазета!" Но ты понял задачу? Эскимосы -- равные среди равных! Олени -- гости тюменских нефтяников! Весна приходит в кочевое
стойбище! Усек?
Я "усек". Буквально за неделю до этого я прилетел из очередной газетной командировки по заполярному Ямалу. Там живут советские эскимосы-
ненцы -- 70 процентов из них больны сифилисом, 90 процентов -- алкоголизмом, а статистика детской смертности вообще засекречена. Но мне не нужна
была статистика, я сам ходил по их чумам и видел то, что эти кремлевские теннисисты в костюмах от Кардена никогда не увидят, да и видеть не
захотят. Я видел, как живут эти ненцы -- в грязи, с собаками, на вонючих оленьих шкурах и постоянно пьяные от сознания того, что жизнь их тундры
все равно кончилась: своими нефтяными вышками русские выпустили из-под земли духов зла и болезней и гусеницами тракторов уничтожили оленьи
пастбища. Парадоксально, что именно за ненецкую нефть кремлевские теннисисты покупали себе тогда французскую косметику, колумбийский кофе,
немецкие сигареты, образование в Сорбонне, пишущие машинки "Erika" и типографские машины для печати рекламных журналов о счастливом советском
обществе. Чаще всего на стандартных обложках таких журналов сияло круглое лицо ненецкого ребенка, улыбающегося на фоне заснеженной нефтяной
вышки. Но, конечно, никто никогда не писал в этих журналах, как русские вертолеты каждое лето облетают ненецкие стойбища, на водку выменивают
детей и увозят их в Салехард, в детские дома...
Я ушел тогда из АПН и никогда больше не переступал порог этого учреждения. И вот теперь, почти тридцать лет спустя -- второй визит. Но уже
по другому адресу. Потому что за тридцать лет АПН выросло в гигантский концерн пропаганды и в награду, я слышал, получило новое здание. Но ведь
Горбачев отказался от брежневской доктрины, кремлевские войска вышли из Афганистана, а советское влияние на африканском континенте и в арабских
странах тает, как снег в пустыне. Так чем же теперь занимаются те модные теннисисты и теннисистки? Что производит машина, запущенная Хрущевым и
Андроповым? На кого работает?
Такси остановилось перед серым четырехэтажным шлакобетонным домом в форме русской буквы "П". Пустой проем в нижней части этой буквы
смотрел на Садовое кольцо, но был отгорожен от него высокой решеткой, а в центре забора-решетки стояла бетонно-кирпичная будка проходной. Внутри
сидели два милиционера. Короче говоря, это здание было как две капли воды похоже на штаб провинциального военного округа, а совершенно голый и
пустой двор за решеткой мог быть только плацем для отработки строевого шага.
Однако на тусклой стеклянной вывеске было написано "Агентство Печати Новости" и перед проходной, у тротуара стоял наш интуристовский
автобус. Так что сомнений не было -- мы ехали куда надо. Только опоздали на четыре минуты, и теперь нам придется доказывать этим милиционерам,
кто мы, что мы, вызывать Барри Вудстона и т. д.
Но вдруг оказалось, что какой-то биологический механизм советской адаптации проснулся во мне даже раньше, чем я успел это осознать.
Следуй за мной! Ни о чем не спрашивай! -- приказал я японке и стремительно-хозяйской походкой направился прямо в проходную.
Мичико поспешно семенила за мной. Главное в искусстве преодоления проходных советских официальных учреждений -- это сочетание
хозяйскиуверенной походки и барски- небрежного кивка головой охранникам, при котором ни в коем случае нельзя встречаться с ними глазами.
Мичико поспешно семенила за мной. Главное в искусстве преодоления проходных советских официальных учреждений -- это сочетание
хозяйскиуверенной походки и барски- небрежного кивка головой охранникам, при котором ни в коем случае нельзя встречаться с ними глазами. Да, вы
видите их краем зрения, и вы отметили это вежливо-беглым кивком головы) но они слишком мелкие птицы, чтобы заглядывать вам в глаза. А то, что вы
свой, из этой или даже еще более высокой организации, -- это демонстрирует ваше прекрасное знание, куда идти. Я понятия не имел, куда тут идти,
прямо за проходной был только пустой по случаю субботы плац, но я уверенно, как хозяин, прошел мимо охранников-милиционеров. И, безусловно, я
шел первым, а не после дамы, пусть даже она и иностранка. Хамство -- вторая визитная карточка советского бюрократа.
На мое счастье, в глубине двора-плаца, под бетонным козырьком здания оказались дубовые двери с массивной резной ручкой -- характерный
признак парадного входа. Я уверенно потянул ручку и только теперь, поскольку милиция была далеко позади, пропустил даму вперед. И это было
ошибкой.
Потому что за дверью оказалось еще два милиционера. Интересно, зачем информационному агентству двойная милицейская охрана?
Куда? Пропуск!-- грубо сказали японке по-русски.
Она беспомощно оглянулась на меня, но я уже разглядел в глубине узкого коридора, у лифта, нашу интуристовскую гидшу Олю Зеленину.
Мы из делегации! -- сказал я милиционерам и позвал гидшу:-- Оля!
Генерал Алексей Быков, начальник пресс-центра Комитета госбезопасности СССР, не был ни толстым, ни мордастым, как 90 процентов советских
генералов. Больше того -- на нем даже не было генеральского мундира, 55-летний худощавый мужчина в дешевом сером костюме советского пошива и
белой рубашке без галстука, короткий бобрик темных волос с проседью, маленькое и простое крестьянское лицо с жесткими скулами, как у бригадира
на сибирской стройке, -- он сидел по правую руку от Евгения Голякова, заведующего латиноамериканским отделом АНП, который на правах хозяина вел
пресс-конференцию. Этот Голяков был абсолютно не похож на того теннисиста, который возглавлял латиноамериканский отдел 25 лет назад. Ему было
под 60, маленький, толстенький и желчный хорек, который изо всех сил старался быть обаятельным и даже представился нам на американский манер:
"Юджин".
А слева от "Юджина" возвышался тяжелый, тучный полковник Азаренко, представитель Политического управления Советской Армии. Огромная, как
астраханская дыня, лысая голова сидит прямо на плохо выглаженной офицерской рубашке с полковничьими погонами, а на большом и голом лице стойко
держится хмурое выражение подневольного человека, отбывающего докучливую повинность. Впрочем, я мог понять советского полковника: была суббота,
нерабочий день, самое время уехать из жаркой Москвы на дачу, а его загнали на встречу с этими америкашками. И пропал весь уикенд, а ради чего?
Ради этой мудацкой новой политики заигрывания с Западом...
_ГОРАЦИЙ СЭМСОН (журналист из Нью-Йорка):_ У меня вопрос к представителю КГБ. Недавно у нас писали, что, кажется, в "Правде" была
статья бывшего
полковника КГБ, и в этой статье онизвиняется за свою прошлую деятельность.
Мне интересно узнать, что вы думаете о бывшем сотруднике КГБ, который выступает теперь в печати с такими заявлениями?
Я с удивлением глянул на Горация -- двадцатилетний парень в ковбойке, джинсах и сникерсах, ну типичный студент, а так замечательно
разыграл первую подачу! С одной стороны -- мол, мы не с Луны свалились, мы в курсе советских дел, а с другой -- и не лобовая атака, а как бы
вежливая разведка боем.