Потом
сел рядом с ней, сказал шоферу по-русски:
Поехали!
Куда?-- спросил он лениво.
В центр, в АПН.
А сколько заплатишь?
Десятку.
Мало,-- сказал он.
И пачку "Мальборо".
Вот это разговор! -- он сразу ожил и включил двигатель.
Я повернулся к японке:
Никогда не открывай сумочку на улице! Понятно?
И вдруг она разрыдалась:
I'm sorry! I'm sorry! Excuse me, Vadim!..
All right, all right... -- смягчился я. -- I've never seen a furious Japanese woman. It was quite interesting [Я никогда не видел
взбешенной японской женщины. Это было любопытно].
Но зачем он так зверски избивал их? Зачем?
Я думаю он гэбэшник.
Правда???... Следит за мной или за тобой?
Этого я не знаю. Может быть, за нами обоими...
КГБ! Конечно, КГБ! -- вдруг по-русски сказал спереди водитель, видимо, уловив в нашем разговоре знакомое слово "КГБ".
Я опять обратил внимание, на какой бешеной скорости -- вдвое превышая московский лимит -- мы несемся по проспекту Мира. И еще -- с какой
наглостью тут водят машины: подрезая друг друга без всякого сигнала, обгоняя, резко виляя из . стороны в сторону и просто врезаясь в поток.
Только в странах третьего мира, да еще в Бостоне, знаменитом своей бескультурной ездой, можно встретить таких водителей.
Но я не стал обсуждать с шофером ни его езду, ни эпизод с гэбэшником возле гостиницы "Космос". Потому что как минимум половина московских
таксистов -- тоже стукачи КГБ. Я только невольно оглянулся назад, впервые ощутив странное чувство незримой слежки. Вчера вечером нас без
проверки пропустили в таможне, сегодня этот "спортсмен" избил мальчишек, которые нас обокрали, и еще извинялся за их воровство...
Но никакого "хвоста" за нами я не обнаружил, да и вряд ли можно было угнаться за этим сумасшедшим московским водителем.
Как тебя зовут?--спросил я у японки.
Michiko, -- сказала она. -- Я уже говорила тебе свое имя в Вене, но ты забыл. Я Мичико Катояма.
Тут, перед Колхозной площадью, водитель вдруг резко нажал на тормоза и грязно выругался.
В чем дело? -- спросил я, но уже и сам увидел, в чем дело.
Впереди вся Колхозная площадь была запружена народом, там над гигантской толпой гремели мегафонные голоса ораторов и .трепыхались плакаты
и транспаранты: "ВСЯ ВЛАСТЬ СОВЕТАМ!", "ДОЛОЙ КГБ!", "КОГДА МЫ ДОГОНИМ АФРИКУ ПО МЯСУ?", "СВОБОДУ ЭСТОНИИ!" и т.п. Я жадно вчитывался в эти
надписи -- такой Москвы я не видел никогда.
Опять митинг!-- недовольно сказал водитель такси, вертя головой в поисках объезда.-- Надоели! Ездить невозможно! И свернул направо, в
переулок.
_13_
Штаб-квартира Агентства Печати Новости находится в самом центре Москвы, на Садовом кольце, всего в нескольких кварталах от американского
посольства. Я помню, как это Агентство образовалось. Было самое начало шестидесятых годов, когда Хрущев принялся оснащать Кубу ракетами, имея в
виду не столько завоевание США, сколько подчинение своему влиянию всего южноамериканского континента. Одновременно Кремль начал заигрывать с
арабскими странами и Африкой, и для осуществления всей этой операции по глобальному расширению своего влияния Москве срочно понадобилась система
по промывке мозгов южноамериканским, африканским и азиатским народам. Одной из частей такой системы стал Московский университет Дружбы Народов
имени Патриса Лумумбы, куда заманивали молодежь со всего мира, чтобы воспитать из них будущих руководителей прокоммунистических переворотов.
Одной из частей такой системы стал Московский университет Дружбы Народов
имени Патриса Лумумбы, куда заманивали молодежь со всего мира, чтобы воспитать из них будущих руководителей прокоммунистических переворотов. А
еще одну машину по промывке мозгов -- Агентство Печати Новости -- создали якобы на средства Комитета по защите мира и других буферных
кремлевских "общественных" организаций. На самом же деле АПН напрямую подчинялось серому кремлевскому кардиналу идеологии Михаилу Суслову и с
первых дней своего существования получило прямой выход к кремлевским фондам на финскую бумагу, полиграфическую базу в Лейпциге, ГДР,
неограниченный бюджет и, конечно, спецпайки для своих сотрудников. А также роскошный старинный особняк в самом центре Москвы, на Пушкинской
площади, рядом с редакцией газеты "Известия"
Я был в это время студентом киноинститута и к своей скудной 22-рублевой месячной стипендии подрабатывал писанием статей в московские
газеты. Помню, в то лето среди нашего брата журналиста стремительно разнесся слух, будто на Пушкинской площади открылась замечательная новая
"кормушка"--АПН, где, как мне сказали, платят совершенно фантастическое гонорары -- по десять рублей за страницу! И вот буквально через месяц
после открытия АПН я пришел в это светло-желтое старинное здание, и первое, что меня там поразило, -- обилие роскошных молодых девок в импортных
джинсах и французской косметике. С ужасно творческим видом они сидели во всех кабинетах над пишмашинками, деловито пробегали по коридорам с
оттисками свежих журнальных полос, пили настоящий колумбийский кофе в служебном буфете и курили только "Мальборо" и западногерманские сигареты
"Astor". Среди них степенной походкой руководителей расхаживали молодые мужчины с фигурами теннисистов, в импортных костюмах и французских
галстуках. Таких "фирменных" журналистов я не видел даже в иностранном отделе "Правды" и "Комсомолки", разве только Мэлор Стуруа, корреспондент
"Известий" по США, мог тягаться с ними в шике. Но Стуруа был известным журналистом, а кто эти?
Впрочем, стоило мне взглянуть на дверные таблички их кабинетов, как все стало ясно. Потому что каждая фамилия на этих табличках гойорила
сама за себя -- это были дети, племянники и племянницы самой высокопоставленной кремлевской элиты и советской дипломатуры. О, конечно, каждый из
них кончил или Московский институт международных отношений или Институт иностранных языков, а то и вовсе получил образование в Гарварде или
Сорбонне. И они знали иностранные языки -- так кому же, как не им, наследникам основных держателей акций советской империи, было
пропагандировать прекрасный советский образ жизни?
Поскольку в то время мои статьи уже довольно часто появлялись в московских газетах и журналах, меня принял сам заведующий
латиноамериканским отделом -- тоже молодой подтянутый теннисист.
Мы выпускаем вот такие журналы! -- гордо сказал он и веером рассыпал передо мной пачку роскошных, на глянцевой финской бумаге,
иллюстрированных журналов на испанском, французском и еще каких-то непонятных мне языках.-- Нам нужны материалы, пропагандирующие наш советский
образ жизни. Никакой критики, только позитив! Я читал твои статьи, ты много ездишь по Заполярью, а это как раз та экзотика, которая нам нужна.
Счастливая жизнь советских эскимосов. Лампочка Ильича в заполярной яранге! Напиши хоть пять очерков -- мы роскошно платим, с каждого языка по
десять рублей за страницу.