42. БЕРЕГ
Ничего общего между двумя берегами голубого потока. С противоположной стороны почва черная, цветы черные, ирисы черные, а листья темные.
— Я могла бы спеть что-нибудь для воодушевления, — предлагает Эдит Пиаф.
— Нет, спасибо.
Внезапно раздается хриплое рычание, исходящее из огромных легких, которое заставляет нас содрогнуться. У нас плохое предчувствие.
— Что будем делать? — спрашивает Мэрилин.
— Возвращаться, — предлагает Эдит Пиаф.
В этот момент я слышу жужжание у себя над головой. Моя сморкмуха.
— Осторожно, шпионка! — восклицает Мата Хари, которая быстрым жестом ловит херувимку и держит ее в ладони.
— Надо ее раздавить, а то она нас выдаст, — говорит Эдит Пиаф.
Я напоминаю:
— Ее невозможно убить. Это химера, она бессмертна.
— Но мы можем закрыть ее где-нибудь, откуда она не сможет улизнуть, — уточняет Рауль.
Он хватает за крылья сморкмуху, все волосы которой уже взъерошены. Она потрясает кулаком, как будто угрожая нам, а из разинутого рта, показывающего язык бабочки, раздается сверхвысокий писк.
— Возможно, она издает ультразвук, как некоторые животные, чтобы предупредить кентавров, — указывает Мата Хари.
Куском льна, оторванным от тоги, она на всякий случай затыкает херувимке рот. Такое отношение еще больше выводит ту из себя, она корчится и извивается, пытаясь освободиться. Я вмешиваюсь:
— Отпустите ее. Я ее знаю.
Не слушая меня, Рауль привязывает нитку от своей тоги к ее ноге. Существо с трудом взлетает, вытягивает ногу и морщится, чтобы показать, что мучается от привязи. Она должна знать, что там, впереди, и хочет нас предупредить, — говорю я. Если только она не опасается, как бы мы не обнаружили, что же там, — отвечает Рауль недоверчиво.
Я пожимаю плечами и вытягиваю палец, как жердочку. Сморкмуха тут же садится на него. Я вытаскиваю у нее изо рта кляп.
— Нельзя постоянно жить в страхе. Иногда нужно рискнуть и поверить.
Восхитительная маленькая химера делает недовольную мину и подбородком показывает на нить, все еще держащую ее в плену. Я отвязываю ее. К удивлению друзей, она не улетает.
— Я знаю, что даже если ты не можешь говорить, ты нас понимаешь, сморкмуха. Ты хочешь нам помочь? Ты нам нужна. Если согласна, кивни головой.
Херувимка качает головой сверху вниз.
— Отлично. Ты хочешь предупредить, чтобы мы не ходили дальше?
Она утвердительно кивает.
— Ты знаешь, что мы не можем вернуться.
Она начинает делать знаки, показывая на веревку и берег.
— Похоже, она хочет сказать, что может укрепить веревку на другой стороне…
— Нет, ты правда думаешь, что она сделает это для нас? — удивляется Эдит Пиаф.
Но херувимка уже улетела, ничего не взяв с собой.
— В любом случае, эта веревка слишком тяжела Для бабочки, — с пониманием говорит Мэрилин.
— Ну что ж, делать нечего, только оставаться здесь и ждать кентавров, — говорит Рауль. — Мы пропали.
— А почему не продолжать идти дальше? — спрашивает Эдмонд Уэллс. — Пропадать, так пропадать хотя бы узнаем, что там.
Снова хриплое рычание, и теперь еще звук тяжелых шагов, от которых дрожит земля.
— Я могу спеть, чтобы удалить угрозу, — говорит Эдит Пиаф, дрожа всем телом. — В прошлый раз это подействовало.
— Нет, спасибо, ни к чему.
Мы напряженно ждем, когда под шум крыльев появляется спасение в виде сморкмухи, вернувшейся в сопровождении косоглазого грифона. Она указывает ему на веревку с куском сучка. Крылатый лев с клювом орла поспешно хватает их и летит к другому берегу, чтобы закрепить именно так, как я объяснил херу-вимке. Его косоглазие мешает точности движений, но с помощью сатиров на другом берегу палку быстро укрепляют в земле. Фредди поднимает веревку повыше, чтобы сирены не могли ее достать. Он прикрепляет деревянную рукоятку, снабженную привязанной к дереву бечевкой, чтобы она могла вернуться обратно.
— Ну вот, тирольская переправа снова налажена. Раввин отправляется первым, чтобы проверить надежность всей системы. Он тихо скользит над голубым потоком, недосягаемый для водяных тварей, которые пытаются его схватить.
— Все нормально, — кричит он нам с другого берега, укрепляя тирольскую переправу.
Мэрилин Монро тянет за бечевку, чтобы вернуть рукоятку, отправляется следующей и перебирается невредимой. За ней следуют Мата Хари, Эдмонд Уэллс, Эдит Пиаф, Рауль и, наконец, я.
Тем временем сирены объединили усилия. Мне навстречу в центре потока встает целая живая колонна. Они взобрались одна другой на плечи, чтобы подняться повыше. Мою ногу внезапно сжимает мертвая хватка.
Эта очаровательная рыба пытается утащить меня воду. Херувимка садится ей на глаза, чтобы отвлечь внимание.
Крест Рауля еще действует, и точный выстрел освобождает меня от вражеского захвата.
Я наконец тоже добираюсь до другого берега.
— Спасибо, Рауль.
Херувимка жужжит, чтобы напомнить о своей роли в моем спасении. Спасибо тебе, сморкмуха. Мы чудом спаслись.
А сатиры уже повторяют хором: Мы чудом спаслись. Мы чудом спаслись.
И дергают нас за тоги. Что вам еще? — интересуется Рауль.
— Что вам еще. Что вам еще.
Раввин исследует тирольскую переправу.
— В следующий раз нужно будет укрепить веревку еще выше и поджимать ноги, тогда сирены нас не достанут, — замечает он.
— А пока не будем оставлять ее на виду, — советует Эдмонд Уэллс. — Не стоит привлекать внимания кентавров. Снимем ее.
Я весь вымок. Я рассматриваю черную листву на противоположном берегу, откуда еще раздается злое рычание. Находящееся там животное, кажется, разочаровано, что пропустило свидание с нами. Его рыки уже перекрываются грустной мелодией сирен, то ли чтобы поприветствовать наш уход, то ли чтобы пожалеть о своей неудаче.
43. МИФОЛОГИЯ: СИРЕНЫ
«Сирены» означает «привязывающие веревкой», потому что их пение считается способным приковать к себе мужчин. Эти дочери реки Ахелоя и нимфы Кассиопеи имеют лицо, руки и грудь женщины, которые продолжаются длинным рыбьим хвостом. Афродита якобы покарала их за то, что они не отдали свою девственность богу.
Благодаря своему волшебному пению сирены очаровывали моряков, которые неожиданно сбивались с курса. После кораблекрушения сирены пожирали их тела. У них различные имена, но больше всех знаменита Партенопа, которая, согласно легенде, была выброшена на берег Адриатического моря напротив Капри и положила начало городу Неаполю.
Для алхимиков сирены являются символом союза серы (рыба) и меркурия, которые участвуют в создании великого произведения.
В сказке Андерсена «Русалочка» более прозаично рассказывается о том, как из любви к принцу сирена согласилась отказаться от своего рыбьего хвоста, чтобы пойти танцевать на женских ногах. Эта история является параболой: ценой тысячи страданий люди всегда пытаются выйти из животного состояния, чтобы стать прямоходящими.
Эдмонд Уэллс,
«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 5 (согласно Франсису Разорбаку, вдохновлявшемуся «Теогонией» Гесиода, 700 год до н.э.)
44. СМЕРТНЫЕ. 4 ГОДА. ИСПЫТАНИЕ ВОДОЙ
Возвращение на виллу 142 857. Я хочу есть. Яиц и соли недостаточно, чтобы восстановить силы после стольких физических затрат. Сейчас я бы предпочел более существенные блюда. Завтра у нас лекция Посейдона, бога морей. Может быть, в меню будет рыба. Я не отказался бы даже от жареного хвоста сирены.
Я падаю в ванну. Каждый день, каждую ночь испытания становятся все сложнее. И каждое утро я одновременно истощен, возбужден и не способен уснуть, даже если изо всех сил закрываю глаза.
Шум за окном настораживает меня. Я открываю глаза и оборачиваю бедра полотенцем. Сморкмуха стучит в окно. Я приглашаю ее войти и возвращаюсь в ванну. Я колеблюсь, как показаться голым перед этим крошечным женским созданием, но в конце концов она херувимка, и не нужно испытывать стыд перед химерой. Впрочем, какого она была пола до мутации? Не разделяя мою щепетильность, сморкмуха спокойно садится на край ванны.
— Я хочу есть, а ты? Чем ты здесь питаешься?
Вместо ответа херувимка раскрывает рот и хватает муху, имевшую несчастье пролетать мимо. Два глотка, и насекомое исчезает.
— Теперь я понимаю, почему ты корчишь рожицу, когда я называю тебя сморкмуха. Это как если бы ты называла меня гамбургером.
Херувимка утвердительно кивает.
— Тем хуже. Я буду продолжать тебя так называть, потому что тебе это подходит.
Девушка-бабочка брызгает мне в глаза мыльной водой в знак протеста, но в то же время улыбается.
— Скажи, я уверен, что ты знаешь все секреты острова.
Моя спутница делает серьезное лицо, в то время как я продолжаю:
— Отвечай только «да» или «нет». Ты знаешь, что находится на вершине Олимпа?
Ни да, ни нет, только загадочное выражение лица.
— Существует ли Великий Бог над главными богами?
Она думает, потом утвердительно кивает головой.
— Ты его видела?
Она много раз повторяет головой отрицательное движение, как бы подчеркивая, что никто его никогда здесь не видел и не увидит.
— А дьявола?
При упоминании этого имени она содрогается так же, как Афина.
— На всякий случай, ты знаешь ответ на загадку: «Что лучше, чем Бог, и хуже, чем дьявол»?
Херувимка поднимает глаза к небу. Она ничего не знает. Я пробую еще один вопрос:
— Ты знаешь, кто богоубийца?
Она пристально смотрит на мой крест, а потом летит к выемке-розетке. Что она хочет этим сказать? Наконец я понимаю, что херувимка советует зарядить оружие, чтобы оно было наготове, если богоубийца нападет на меня.
— Ты думаешь, он хочет уничтожить учеников одного за другим?
Она с убеждением машет руками в знак отрицания.
— А были похожие убийства на других курсах? Мимикой рта она говорит «нет».
Я решаю выйти из ванны, надеваю рубашку и кладу крест в зарядный цоколь. Сморкмуха одобрительно кивает головой.
Я спрашиваю еще:
— Ты знаешь смертных с планеты «Земля 1»? Она отрицательно качает головой.
— Тогда разреши мне представить тебе некоторых из них.
На экране телевизора четырехлетний Куасси Ку-асси барахтается в похожем на болото пруду вместе со стаей веселых ребятишек. Они радостно брызгаются друг на друга и ныряют в грязную воду. Чуть подальше группа женщин стирает белье и переговаривается, время от времени поглядывая на своих отпрысков. Никто не беспокоится, когда появляется крокодил и направляется к детям. Те тут же принимают его за нового компаньона по игре. Они стучат ему по голове своими кулачками, забираются на спину и шлепают по бокам, дразнят его, как только могут. Ящер широко разевает пасть и издает крик, который не пугает ни малышей, ни их матерей.
— Забавно, да? Они такие, люди с моей планеты, — говорю я. — Я сам был такой… Впрочем, возможно, и ты тоже.
Она снова отрицательно качает головой, и я внезапно понимаю, что херувимка, может быть, вышла с курса, набранного на планете, о которой я ничего не знаю. Как эта планета Красная, которую я обнаружил, когда был ангелом.
Другой канал. На пляже мать Теотима прикрепила ему на руки надувные поплавки, а на шею — круг с головой утки. Ребенок счастливо барахтается. Он не боится воды, как и отец, который уплыл далеко в море в стороне от семьи. Мать поддерживает Теотима, а потом отпускает. Мальчуган сучит пухлыми ножками, наклоняется вперед, наглатывается воды и плачет. Я понимаю, что из-за чересчур доброй матери Игорь стал немного рохлей.
На третьем канале Юн Би хнычет в бассейне, в то время как мать прижимает ее к себе. Малышка побледнела от страха и орет, не обращая внимания на окружающую толпу. Здесь только несколько сантиметров воды, и люди не могут искупаться, не сталкиваясь с соседями. Купальщиков раздражают крики девочки, и они начинают выражать свое неодобрение. Мать достает Юн Би из бассейна, шлепает и бросает одну в воду, думая, что так она будет выкручиваться сама. Снова визг. Предоставленная самой себе девочка барахтается, глотает воду, поднимает голову, чтобы кашлять и плевать. Теперь осуждение купальщиков распространяется и на девочку, и на мать. Последняя прекращает обучение плаванию и оставляет за вернутую в полотенце и дрожащую от холода Юн Би в углу бассейна.
Сморкмуха таращит изумленные глаза.
Я выключаю телевизор и объясняю:
— Это мои бывшие клиенты. Я занимался ими в предыдущей жизни. Но может быть, ты тоже раньше была ангелом? А потом ты должна была стать богом-учеником или нет?
Хорошенькая херувимка пристально смотрит на меня безо всякого выражения, а затем улетает через раскрытое окно ванной комнаты.
Я смотрю, как она превращается в ночную бабочку.
Я собираюсь с мыслями. Кто у нас завтра читает лекцию?
45. МИФОЛОГИЯ: ПОСЕЙДОН
Сын Кроноса и Реи, Посейдон, «Тот, кто поит», был, как и братья, проглочен отцом после рождения, но Зевс вернул его к жизни. Поскольку он был его братом, то стал олимпийским богом и получил королевство морей. Он командовал волнами, вызывал бури, заставлял по своему желанию бить источники.
Рядом с Зевсом он бился с титанами и гигантами, обрушивая на них прибрежные скалы, которые он разрушал с помощью силы океанов.
Когда хозяин Олимпа прогнал своего отца Кроноса с трона, он предложил Посейдону дворец под водой у побережья Беотии в Эгах. Но этого было недостаточно, и бог морей метнул свой трезубец на акрополь Афин, где до сих пор можно увидеть колодец с соленой водой. Афина, неблагоразумно поселившаяся поблизости, вызвала гнев Посейдона, который наслал на город огромные волны. Чтобы он согласился прекратить бедствие, Афина отказалась от матриархальной системы и приняла патриархальную систему. Женщины города потеряли право голоса, а дети перестали носить их имена. Это не нравилось Афине, и царю Олимпа пришлось вмешаться, чтобы избежать войны, между братом и сестрой.
Хотя Посейдон и женился на нереиде Амфитрите, он имел много романов с богинями и нимфами. После того как он вступился за Афродиту, застав ее в объятиях Ареса, она родила ему двух сыновей, Родоса и Эрофила. С землей Геей он зачал Антея, чудовищного великана, жившего в пустыне Ливии и питавшегося там львами. Чтобы ускользнуть от бога морей, Деметра приняла образ кобылы, но Посейдон настиг ее в образе жеребца, и она родила от него коняАрейона, имевшего человеческие ноги и способного говорить.
Бог морей также овладел Медузой прямо в храме Афины, и богиня, чтобы покарать ее, взмахнула копьем и отобрала красоту Медузы, заменив ей красивое лицо на пучок змей. Однако от этого союза родился Пегас, крылатый конь. Посейдон стал отцом еще множества ужасных детей, таких как Тритон — получеловек, полурыба, циклоп Полифем или великан Орион.
Посейдон, однако, всегда хотел расширить свои владения. Он вступил в заговор с Аполлоном против Зевса, который покарал их и приказал построить укрепления вокруг Трои, которой в то время правил царь Лаомедонт, не заплативший впоследствии обусловленной платы, и Посейдон наслал на город страшное морское чудовище, терроризировавшее Трою.
Эдмонд Уэллс «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 5 (согласно Франсису Разорбаку, вдохновлявшемуся «Теогонией» Гесиода, 700 год до н.э.)
46. ВРЕМЯ РАСТЕНИЙ
Понедельник, день Луны. Лекция Посейдона. Дворец Посейдона на Елисейских Полях похож на недолговечный песчаный замок, построенный на пляже в ожидании прилива. Внутри он больше напоминает склад рыбака с лодками, сетями, раковинами и амфорами. Вдоль стен стоят аквариумы с водорослями, анемонами и переливающимися кораллами.
Наш сегодняшний профессор — гигант с белой квадратной бородой. Он не расстается с трезубцем, который с лязгом тащит за собой. В выражении лица нет никаких намеков на вежливость. Он смотрит на нас, как будто заранее злясь, и орет:
— Атлант!
Атлант прибегает, кладет «Землю 18» на подставку в центре зала и уходит, не пускаясь в обычные жалобы.