Жаль, если Ганелон окажется именно здесь. Это было невероятно, но возможно. Он был обычным смертным, а я отправил его в изгнание более шести веков назад, но по времени этого отражения могло пройти всего несколько лет. Время – одна из функций отражений, и даже Дворкин не знал всех его особенностей. А может, он‑то как раз и знал, и знание это свело его с ума. Как бы то не было, я не верил, что речь шла о моем бывшем помощнике, товарище и старом недруге, потому что он никогда не стал бы сопротивляться беззаконию, напротив, творил бы его, управляя самыми мерзкими из всех тварей.
Я подумал о человеке, которого нес на руках и который тоже жил в Авалоне более шестисот лет назад. Время совпадало.
Мне совсем не хотелось встречаться с Ганелоном и быть узнанным. Он ничего не знал об отражениях и считал меня черным магом, который пощадил его жизнь, но обрек на жалкое существование. И кто знает: предложи я ему выбор, он мог бы предпочесть смерть изгнанию.
Тем не менее раненый рыцарь нуждался в уходе и крыше над головой, и поэтому я продолжал идти вперед.
Все же интересно…
Он меня вспомнил, хотя, конечно не узнал. Может, ему пришлось иметь дело с моим двойником, который правил в этой стране, так похожей на Авалон? А как меня примут, когда поймут, кто я такой?
Солнце начало заходить. Подул прохладный ветерок. Мой подопечный храпел вовсю, и я вновь перешел на бег. Мне вовсе не улыбалось встретиться ночью в лесу с неизвестными тварями из какого‑то Круга. Я бежал, наступая на удлиняющиеся тени, и старался не думать о погоне, засаде и прочих ненужных вещах. Мысли в моей голове окончательно перепутались, у меня появилось странное предчувствие, и внезапно я услышал за своей спиной мягкий топот: «Топ, топ, топ».
Я положил носилки на землю, повернулся и вытащил шпагу из ножен.
Две кошки.
По внешнему виду – сиамские, но каждая – величиной с тигра. Твердый взгляд ярко желтых глаз без зрачков.
Когда я встал к ним лицом, они уселись и уставились на меня, не мигая. Нас разделяло шагов тридцать. Кошка, сидевшая слева, открыла пасть, и я поднял шпагу. «Интересно, зарычит она или замурлыкает?» – почему‑то подумал я.
Но кошка заговорила:
– Человек. Смертный.
– И все еще живой, – сказала вторая кошка голосом первой.
– Убьем его, – заявила первая.
– А что делать с тем, кто его охраняет? Вид этой шпаги мне не нравится.
– Он смертный?
– Подойдите и узнаете, – спокойно ответил я.
– Он тощий и старый.
– Но он нес тяжелую ношу быстро и не отдыхая. Давай зайдем с двух сторон.
Как только они встали, я бросился вперед, и правая кошка тут же прыгнула на меня. Моя шпага расколола ей череп, прошла до лопаток. Я быстро повернулся, и в это время вторая кошка проскользнула к носилкам. Я рубанул сплеча.
Удар пришелся по спине, и клинок вошел в тело, как в масло, разрубив кошку пополам. Раздался дикий визг, напоминающий многократно усиленный скрип мела по доске. Мохнатое тело вспыхнуло ярким пламенем. Первая кошка тоже горела.
Но та, которую я разрубил, еще была жива. Она посмотрела на меня, встретилась со мной взглядом и не опустила сверкающих глаз.
– Я умираю последней смертью, – сказала она, – а значит, я знаю тебя, открыватель пути. Почему ты убиваешь нас?
А затем голова ее загорелась.
Я отвернулся, вытер клинок о траву и вложил шпагу в ножны. Потом поднял носилки и, не обращая внимания на град сыпавшихся вопросов, пошел вперед.
Кажется, ситуация стала прояснятся.
До сих пор я вижу во сне охваченную пламенем голову кошки и просыпаюсь в дрожи и в поту, а ночь кажется мне темной и полной видений, которые я никак не могу различить.
Замок Ганелона окружал глубокий ров.
Замок Ганелона окружал глубокий ров. Подъемный мост с четырьмя башенками по углам был поднят и прикреплен к толстой крепостной стене, за которой высились другие башни. Казалось, они достигали до неба и щекотали животики низким тучным облакам, затмевающим ранние звезды и отбрасывающим тени на высокий холм, на котором стоял замок. Ветер донес до меня неясный шум голосов.
Я остановился напротив моста, опустил носилки, сложил ладони рупором и крикнул:
– Э‑гей! Ганелон! Два путника заплутали в ночи!
Послышалось звяканье металла о камень, и я почувствовал, что меня рассматривают. Я тоже поднял голову и прищурился, стараясь хоть что‑нибудь разглядеть, но ничего не увидел. Все‑таки зрение не вернулось ко мне полностью.
– Кто там? – спросил громкий гулкий голос.
– Ланс, тяжело раненый, которого я, Кори из Кабры, принес в замок.
Я услышал, как часовой передал мои слова по цепочке. Спустя некоторое время пришел ответ:
– Отойдите в сторону! Сейчас мы опустим мост! Вы можете войти!
Послышался тяжелый скрип, и деревянная конструкция легла на землю рядом со мной. Я поднял носилки и пересек ров.
Вот и весь сказ о том, как я принес сэра Ланселота дю Лака в замок Ганелона, которому я верил, как брату. Иными словами не верил вовсе.
Я очутился в толпе и, присмотревшись, понял, что окружен солдатами. Враждебности они, однако, не проявляли, скорее наоборот – на лицах у многих участливое выражение. Меня провели в большой двор, освещенный множеством факелов. Повсюду лежали спальные мешки. Пахло потом, дымом, лошадьми и готовящейся пищей. Похоже, здесь расположилась на ночлег небольшая действующая армия.
Люди подходили к нам, о чем‑то спрашивали, но я не успел ничего ответить, потому что сквозь толпу протолкались двое стражников, вооруженных до зубов, и один из них обратился ко мне, слегка дотронувшись до плеча:
– Пойдемте с нами.
Они встали у меня по бокам, и солдаты расступились давая нам дорогу. Сзади послышался скрип поднимающегося моста. Мы вошли в замок, сложенный из черного камня.
Миновав большой зал и комнату похожую на приемную мы стали подниматься по лестнице и на втором этаже остановились перед тяжелой дубовой дверью. Стражник постучал.
– Войдите, – произнес голос, который, к великому моему сожалению был мне знаком. Мы вошли.
Ганелон сидел за большим столом у широкого окна выходящего во двор. На нем были черные брюки поверх черных сапог, черная рубашка и черная кожаная куртка. На широком поясе висел кинжал с рукоятью в форме копыта. Короткая шпага лежала на столе. У Ганелона были рыжие с проседью волосы и борода. Его черные, как эбеновое дерево, глаза блестели.
Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на двух стражников, которые внесли в комнату носилки.
– Положите его на мою кровать, – сказал он и добавил, не поворачивая головы: – Родрик, займись им.
Родрик, его врач, был старичком, который, как мне показалось, не мог причинить пациенту особого вреда. Это меня утешило. В конце концов, я не для того тащил Ланса пятнадцать миль, чтобы он истек кровью.
Затем Ганелон обратился ко мне:
– Где вы его нашли?
– В пяти лигах к югу.
– Кто вы такой?
– Меня зовут Кори, – ответил я.
Он пристально посмотрел на меня и чуть улыбнулся в густые усы. Губы у него были тонкими и напоминали извивающихся червей.
– На чьей вы стороне? – спросил он.
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
Я слегка наклонился, чтобы спина моя выглядела сгорбленной. Говорил я медленно, тихо и слегка заикаясь. Моя борода была длиннее, чем у Ганелона, а забившаяся в нее дорожная пыль создавала впечатление седины. Я не сомневался, что выгляжу как пожилой человек.