"И еще говорят о французских крестьянах, что они негостеприимны! - подумала Диана. - Боже, как это несправедливо..."
- Разумеется, мы возместим вам наше вторжение и постой, мадам, - продолжал Лоик. - Считайте, что мы гости, которые платят за себя, это абсолютно нормально.
- Речь идет не об этом! - сурово заявила Мемлинг. - У нас не платят, у нас оказывают услуги, вот и все.
- О, что касается услуг... - воодушевленно начала Люс, но, должно быть, кое-какие запретные мысли пришли ей в голову, и она внезапно замолчала и покраснела.
Крестьянин начал твердым голосом:
- Вам надо кое о чем побеспокоиться, я имею в виду вашего приятеля!
- Какого еще... нашего приятеля?
- Понимаете, жара может ему повредить! У нас на ферме уже было так однажды летом, значит, нужно поторопиться с похоронами! Видите ли, жара может пойти во вред и живому, и мертвому, вы согласны? - И, видя ужас в глазах присутствующих, он уточнил:
- Вашему приятелю, который лежит на повозке!
- Бедняга Жан! - воскликнула Люс, приходя в себя. - Он по-прежнему там?
- Вряд ли этот бедняга мог куда-то деться, а что он там, можно догадаться по запаху.
Как по команде, обе женщины достали из карманов носовые платки и спрятали в них лица.
- Ладно, идите, - раздраженно сказал Морис. - Мы, мужчины, все уладим!
И он дернул за руку Лоика, которому польстило, что он совершенно не имел в виду Брюно, говоря "мы, мужчины".
- Эх, жалко, что я не могу вам помочь. Но я покажу вам, где лежат инструменты и как ими пользоваться. Может быть, теперь стоит разбудить вашего приятеля, чтобы он помог вам.
Эту задачу взвалила на себя Люс, но через десять минут она вернулась в слезах и сказала, что Брюно, как и обещал, отказывается от любой подобной работы. Он сам сказал об этом.
- Наш молодой друг - он же изрядный хам - сделал заявление о том, что не пошевелит и мизинцем, пока мы здесь находимся, - объявил Лоик, чтобы прояснить ситуацию.
- Но уж моей матери не стоило бы делать такого заявления, - сказал, смеясь, Морис Анри.
Рыть могилу на лугу за домом пришлось Лоику, под яблонями, которые укрывали его от солнца, а позже будут укрывать и беднягу Жана. Место было поэтичное, четыре яблони стояли как четыре свечи; если бы это зависело от него, Лоик охотно выбрал бы такое местечко и для своих бренных останков.
Маленький Брюно, конечно, был отъявленной сволочью. По словам Мориса, земля здесь была как пух; благодаря его советам, Лоик узнал, как пользоваться лопатой, но ему понадобилось более двух часов, чтобы расчистить необходимое для могилы пространство.
Когда он вернулся на ферму, Люс и Мемлинг уже ожидали его, сидя на стульях с серьезным видом, одетые в темное, готовые к похоронам. Было одиннадцать часов утра, и фермерша, пока Лоик рыл могилу, заботливо положила несколько цветков на грудь умершему и вложила ему в руки распятие, сделанное из двух перекрещенных палочек, соединенных красивой черной лентой. Эта подчеркнутая убогость и попытка хоть как-то украсить похороны делали все приготовления отчаянно трогательными. К тому же Люс, в костюме цвета морской волны, принялась так рыдать, что и камни могли последовать ее примеру. В этот момент на кухне появилась Диана Лессинг, вся в черном, в костюме от Шанель, под невообразимой вуалью и на таких высоких каблуках, каких Лоику никогда в жизни и видеть не приходилось.
Впрочем, эти траурные одеяния не нарушили ее расположения Духа.
- Довольно же плакать, Люс! В конце концов, он был всего лишь...
Она затормозила обоими каблуками перед словом "шофер" и заменила его "человеком, которого вы не так уж хорошо знали".
- Он служил у нас пять лет, - сказала Люс сквозь рыдания. - Я видела его каждый день, мы так мило беседовали, когда были вдвоем в машине.
- Но все же вы его не так уж хорошо знали! - повторила Диана, приведя тем самым в изумление семейство Анри: как можно плохо знать человека, с которым каждый день в течение пяти лет так мило беседуешь наедине в машине. И Диана с твердостью добавила:
- Брюно не придет? Вот что я должна сказать вам, Люс: если бы я связалась с таким типом, я бы не стала дожидаться, пока его расстреляют, а сама бы немедленно бросила его!
Но, говоря это, она обращалась к Лоику, как будто Люс была слишком малодушна, чтобы понять ее.
Фермерша вместе с сыном погрузила Жана на повозку, туда же положили и несколько цветков. Морис вел под уздцы лошадь, следом шли три женщины, Лоик отставал от них на два шага. Рыдания Люс возобновились с новой силой, и у него перехватило горло. Какая же глупость! Какая ужасная глупость эта нелепая смерть человека на дороге, на глазах и по вине тех людей, для кого он был лишь частью обстановки, и не самой значительной частью! Телега медленно въехала на луг, и Диана двинулась за ней с удвоенной энергией, так как тащила за руку Люс. Она широко шагнула раз, затем другой и вдруг резко остановилась, замерев в позе бегуньи, воплощенной в мраморе. Ибо ее высокие каблуки, попав в вязкую почву, удерживали ее так же крепко, как каменные опоры держат в лагуне венецианские дворцы. При этом она потянула назад за локоть только что набравшую скорость Люс, и та, чтобы сохранить равновесие, принялась изо всех сил махать руками, что, впрочем, все равно не спасло бы ее от падения, если бы Мемлинг не подхватила ее на лету.
Арлет повернулась к Диане. Та, с блуждающим взглядом и с высоко поднятой головой, походила на окаменевших дочерей Лота после трагедии Содома и Гоморры. Тем временем безучастные к разыгравшейся драме Морис и его лошадь продолжали свой путь. Диана бросила на Лоика взгляд, одновременно властный и отчаянный.
- Зачем хоронить этого несчастного в зыбучих песках? - прошипела она. - От лени? Помогите же мне наконец!
Лоик попытался было поднять ее за талию, но движениям его не хватало уверенности - им овладел непреодолимый смех при виде Люс, которая, глядя, как удаляется повозка, снова разразилась слезами. Мало того, что убили ее собственного шофера, так сейчас еще и его бренные останки крадут у нее.
Мемлинг рявкнула Диане:
- Вам следует снять туфли и идти в носках!
Действительно, это был выход из положения, хотя Диане не очень понравилось, что ее ажурные чулки были названы "носками". Но она повиновалась. Они быстро нагнали повозку, остановившуюся перед ямой, которую Лоик выкопал с таким трудом и теперь взирал на нее с такой гордостью.
- Надеюсь, что она достаточно большая, - сказал он вполголоса. - У меня было только два часа! - прибавил он, чтобы все оценили его усилия.
- Но все превосходно, просто превосходно! - сказала Диана таким тоном, как будто она разговаривала с угодливым могильщиком. - Ну что, вы снимаете его?
Лоик был в бешенстве, но пытался взять себя в руки.
- Да, но мне нужна помощь! Я ведь не могу все делать сам, Диана!
И тут Лоик со смущением подумал, какие они жалкие и мелочные, стоят здесь и переругиваются шепотом.