.. если будете паинькой! Займемся сначала нашими хозяевами.
И она направилась прямо в сторону алькова, где сидела женщина, накладывая на ногу своему сыну какой-то странный компресс, основу которого, казалось, составляли земля и черноватая марля.
- Ему лучше? Какая ужасная рана! Вы знаете, этот милый молодой человек спас нас!
Затем, поскольку фермерша не двигалась и не смотрела на нее, Диана решила пустить в ход тяжелую артиллерию.
- Меня зовут Диана Лессинг, - сказала она, протягивая руку прямо под нос хозяйке, которая от удивления пожала ее.
- А это Лоик Лермит, Люс Адер и Брюно Делор. Мы очень сожалеем о том, что ворвались сюда, дорогая мадам! Мы очень сожалеем! Но, - она указала на Мориса, - без него мы бы погибли! Как и бедняга Жан... - добавила она. - Боже мой! - вскрикнула она, поднимаясь на цыпочки и размахивая руками. - Боже мой! Мы забыли о нем! Он по-прежнему в телеге?
- Мне кажется, с ним уже ничего не случится, - заметил сухо Брюно, через силу пожимая руку женщины, потому что все пожимали, а та, явно сбитая с толку, позволяла им это делать, не выказывая при этом никакого интереса, как, впрочем, и враждебности.
- А я - Арлет, - сказала она. - Арлет Анри. А это мой сын, Морис. А там - папаша, - сказала женщина, указывая рукой на кресло, стоявшее рядом с огнем.
Все повернулись туда, но так ничего и не разглядели, кроме старого одеяла.
- Может быть, месье-дам хотят пить? - спросила Арлет. "Такое имя скорее подходит девушке легкого поведения, чем этой женщине с лицом в стиле Мемлинга" <Мемлинг Ханс (ок.1433-1494) - фламандский художник>, - подумала Диана. Потому что в обществе, в котором вращалась мадам Лессинг, было принято, что такие аскетические лица - всегда в духе Мемлинга; Боттичелли - значит, хорошенькие женщины, Босх - сцены кошмаров, Брейгель - пиры и снег, Ренуар - толстушки, Модильяни - худые женщины, а Ван Гог олицетворял собой гений и несчастное сочетание уха, моста и стула...
Четыре путешественника энергично закивали головами. Уже несколько часов, несмотря на сильные впечатления и неистовое солнце, они ничего не пили.
- Я бы с удовольствием выпила маленькую кружечку все равно чего.
Решившись приспособиться к обстоятельствам, Диана заговорила на языке хозяйки, что с ужасом отметил про себя Лоик.
- У меня есть пастис <анисовый ликер>, местная сливовая водка и, конечно, красное вино, - сказала Арлет без воодушевления и достала из буфета несколько стаканов и три бутылки без этикеток.
- А чего-нибудь безалкогольного у вас нет? - жеманно спросила Диана. - При такой-то жаре!.. Ну ладно, так и быть! После всех переживаний я отважусь попробовать сливовой водки, наверно, для здоровья она лучше всех остальных напитков...
- А я попробую красного вина, слегка разбавленного водой, если можно, - сказал Лоик, приглашая Люс выпить то же, что и он.
- Эх вы, слабаки!
Диана рассмеялась. Подняв стакан, она нахмурила брови, недовольная малым количеством его содержимого, и со снисходительным смешком выпила залпом знаменитую местную сливовую водку. Секундой позже она кашляла, отплевывалась и, спотыкаясь на широких каблуках своих спортивных туфель, быстро обежала вокруг стола, вытянув впереди себя руки и закрыв глаза, как ясновидящая, на которую снизошло вдохновение. Лоик перехватил ее в тот момент, когда она, закончив первый круг вокруг стола, пошла на второй, и силой усадил ее.
- Сливовая действительно крепковата, - признала Арлет.
- Сливовая действительно крепковата, - признала Арлет.
Пока кашель Дианы затихал, Лоик справился о раненом:
- Как вы его лечите? Вы уже позвонили доктору?
- Здесь нет никакого телефона. Для дезинфекции я плеснула на рану немного сливовой и йода, затем приложила паутину с землей. Пуля не затронула кость и прошла навылет, значит...
- Паутину? От настоящих пауков?
Люс явно переживала за хозяина дома. Брюно нервно закурил и выпустил дым с видом Аль Капоне.
- И все это может очистить рану? - настаивала удивленная Люс.
- Ведь он же до сих пор жив, не так ли? - констатировала мать с несокрушимой логикой. - И вообще могу вам сказать, когда он был еще малышом, он все время падал и ранился обо все острое! Полюбуйтесь, что он натворил сегодня! И это во время уборки урожая! Нашел время! Представляете себе? Во время уборки!..
Диана, вытерев глаза, высморкавшись и восстановив дыхание, нагнулась под стол за своей сумочкой, но внезапно подняла голову к хозяйке дома:
- Боже мой! Арлет, сюда только что вошла курица! Посмотрите!..
Действительно, из-под стола показалась курица и мелкими шажками пересекла комнату. Но Арлет-Мемлинг, бросив равнодушный взгляд на Диану, и не пошевелилась, когда два других пернатых создания, кудахча, с озабоченным видом, зашли в соседнюю комнату. Сопереживание на лице Дианы сменилось неодобрением.
- Мне кажется, мы остановились у кроманьонцев, - сказала она Лоику.
А тот, едва справившись с первым приступом смеха, вызванным предыдущими фразами, начал борьбу со вторым. Тем более что Люс заинтересованно разглядывала кур; взаимоисключающие реакции Дианы и Арлет, должно быть, поколебали великое спокойствие, царящее в ее душе, и она, посматривая на птиц, взвешивала все "за" и "против". "Может быть, она хочет составить собственное мнение, насколько уместно здесь их присутствие", - подумал Лоик. Смех комком застрял в горле и душил его, заставляя щурить глаза и избегать чужого взгляда.
- Я дам вам супа, сыра, - сказала Арлет. - И может быть, яиц. Если эти суки снесли их!.. - добавила она, ко всеобщему удивлению.
Парижане взирали на нее с огорчением и изумлением, как смотрели бы на главу кабинета министров, назвавшего "лопухами" членов своего кабинета. И все трое опустили глаза, приняли непроницаемый вид, как будто услышали в разговоре ляп или неточность. Это доконало Лоика. Он впал в состояние транса, свесил голову, вцепился руками в стул; казалось, он сейчас взовьется метров на сто, но на самом деле он просто старался не упасть.
- Я так давно не ела супа, - заметила Люс с неожиданной меланхолией, которую быстро рассеяла Диана.
- Да, именно суп, но, может быть, протертый супчик, овощной! - сказала она успокаивающе.
При этих словах Лоик, семеня, выбежал из комнаты, ссутулившись и неразборчиво бормоча извинения.
- Это все нервы!.. Запоздалая реакция!.. Что это с ним приключилось?..
Свежий воздух ему не повредит... одиночество...
Ошибочным оказалось лишь последнее утверждение, потому что на телеге Лоик обнаружил труп бедняги Жана, о котором все забыли, и, к его стыду, даже это не могло сразу же остановить его смех. Наконец успокоившись, он вернулся в комнату.
- Вы забыли беднягу Жана на телеге!..
Вскрикнув от возмущения, испытывая угрызения совести, обе женщины встали, повинуясь чувству долга, но сразу же сели, не зная, как подступиться к этому делу.