– И что у вас за привычка вечно лаяться? И как тебя угораздило потерять оружие? Чему тебя только учили! Агент ещё называется!
– Я споткнулся, – объяснил Мяу, – взлетел в воздух, перевернулся несколько раз, встал на голову, опрокинулся на спину, потом побежал… сунул руку в карман… тю-тю!
– Нам нужно выбрать главного, – очень мрачно предложил Бугемот. – Иначе никакого порядка не будет. Будет одно сплошное пюре.
– Главный у нас есть, – возразил Канареечка. – ЫХ-три нуля. Никто его пока ещё не отстранил. Он может объявиться в любой момент. А нам никто не давал права командовать.
– А где же этот знаменитейший, сверхопытнейший, самый заслуженный ЫХ-три нуля? – совсем мрачно спросил Бугемот. – Он трус и предатель, я уверен. Шеф всё равно прикажет убрать его.
– Помогите мне найти пистолет! – взмолился Мяу. – Вдруг его кто-нибудь найдёт?!
Шпионы ползали на четвереньках по парку не меньше часа. Пистолета нигде не было.
– Только без паники! – рявкнул Бугемот, когда агенты снова собрались на укромной полянке, и Мяу громко зашмыгал носом. – Пора прощаться. Рации включать через каждые полчаса.
– Я ещё здесь останусь, – сказал Мяу. – Ещё поползаю. Не мог же он сквозь землю провалиться!
Глава №10
Шпионский пистолет находит Толик Прутиков
Да, конечно, пистолет не мог провалиться сквозь землю. И напрасно агент Мяу ползал на четвереньках, ощупывая каждую травинку.
Пистолет нашёл Толик Прутиков. Он с ребятами играл в шпионов, все отправились домой, а Толик решил ещё потренироваться немного. Он бегал по парку, ползал, лазал по деревьям, прятался в кустах и кричал:
– Руки вверх! Ни с места! Стреляю без предупреждения и без промаха!
Один раз ему даже померещилось, что своими криками он вспугнул несколько человек, которые разбежались перед самым его носом.
Эх, если бы знал Толик, что шпионы, настоящие шпионы в количестве трёх штук испугались его!
Но зато он нашёл настоящий пистолет. Когда Толик увидел его в траве, то чуть не заорал от восторга. Схватив пистолет, он бросился бежать сломя голову, и просто удивительно, что он не разбил эту голову ни об одно из деревьев!
И лишь выскочив на обочину шоссе, Толик сообразил, что нельзя же бегать с настоящим пистолетом в руках, а тем более ехать так в автобусе. Куда бы спрятать оружие? Ведь на Толике были всего лишь трусы, безрукавая майка да кеды.
Размышляя о том, куда бы спрятать пистолет, он и не подумал, что надо о такой находке сообщить милиционеру или военному человеку.
Но вот так у нас всегда и бывает: шпионов ловить мы горазды, а обыкновенная сообразиловка часто и не работает. Если в парке средь бела дня валяется пистолет, то ведь можно сообразить, что тут дело нечисто?
Да и зачем Толику пистолет, если он даже и стрелять из него не умеет? Он ведь думал, что стрелять надо, как в кино, по его мнению, стреляют: нажал там что-то и бах-ба-бах! Если бы так могло быть, то пистолет давным-давно уже сам выстрелил бы.
Помните, что Толик мечтал поймать шпиона сам, как говорится, своими собственными руками, чтобы считаться выдающимся человеком?
Толик снял майку, завернул в неё пистолет и сел в автобус. Сидел он в автобусе и весь сиял: ведь теперь он любого шпиона раз и – руки вверх!
До того ему замечательно было, что он и билет забыл купить, хотя шесть копеек в карманчике трусов имелось.
– Граждане, приготовим билеты для проверки общественным контролёром! Водитель, двери без моего сигнала не открывать!
Бросившись к кассе-полуавтомату, Толик и натолкнулся на общественного контролёра – тётеньку Анну Дмитриевну.
Тётенька очень обрадовалась:
– Есть один заяц!
– Вовсе не заяц я! Честное слово, не заяц я! – взмолился Толик. – Просто забыл! Вот денежки! Ровно шесть копеечек!
– Денежки свои, шесть копеечек своих, оставь при себе, – весело сказала тётенька общественный контролёр. – А мы с тобой сойдём на конечной остановке и отправимся в милицию. Там составим акт. Вызовут одного из твоих родителей. Он заплатит за тебя штраф.
Дома тебе будет соответствующее наказание, а мне соответствующий почёт.
Не мог же Толик сказать ей, что забыл купить билет из-за того, что настоящий пистолет нашёл, от радости размечтался и…
– Тётенька, а тётенька! – позвал он. – Даю вам честное слово, что никогда безбилетным зайцем не ездил! Вот первый раз, да и то случайно!
– Чтобы этого с тобой второй раз случайно не случилось, миленький ты мой, – ласково ответила тётенька общественный контролёр, – придётся одному из твоих родителей заплатить за тебя причитающийся законный штраф.
Её стали уговаривать почти все пассажиры: дескать, на весь автобус всего один заяц, да и не заяц, а зайчик ещё, да и тот билет купит, дескать, такого и простить можно.
Но она радостным голосом объявила, что если зайцев, а тем более маленьких, отпускать подобру-поздорову, тогда им, общественным контролёрам, делать будет нечего. А если им делать будет нечего, то их, общественных контролёров, тоже отпустят подобру-поздорову на все четыре стороны. А если их отпустят, то зайцев разведётся видимо-невидимо и они со временем выживут всех честных пассажиров.
И ещё она объяснила, и ещё более радостным голосом, что в воспитательной работе с подрастающими детьми надо умело и разумно сочетать методы поощрения с методами наказания. В данном случае она умело и разумно применяет именно метод наказания.
Толик прижимал к груди завёрнутый в майку пистолет и размышлял о том, как удивительно плохо всё устроено на этом белом свете! Вот пистолет нашёл настоящий – оружие, просто необходимое для задержания настоящего шпиона, – и вдруг из-за какого-то пустяка, из-за тётеньки общественного контролёра с ласковым и весёлым голосом, всё летит вверх тормашками!
Да и не то страшно, что дома попадёт, там ещё бабушка всегда имеется на всякий случай, а то ужасно, что в милиции-то пистолет всё равно обнаружат и обязательно отберут.
Надо – сбежать!
Во что бы то ни стало надо улизнуть любым способом!
– А чего это ты голый ездишь? – спросила тётенька общественный контролёр. – Майку почему скомкал?
– Жарко очень, – ответил Толик, – много бегать пришлось. А дома мне здорово попадёт. Бабушка горько плакать будет. Она всегда горько плачет, когда мне зря попадает.
– А часто тебе зря попадает?
– Да почти всегда зря. Бабушку уж очень мне жалко.
– Я бы тебя отпустила, – призналась тётенька общественный контролёр. – Но я план по зайцам уж который месяц не выполняю. Все выполняют, одна я, Анна Дмитриевна, ещё ни одного зайца не поймала и не оштрафовала. А у нас через четыре дня торжественный вечер. Да ещё с духовым оркестром. Всех будут хвалить, а меня даже не поругают. Потому что пенсионеров критиковать нельзя: очень уж мы обидчивы. А хвалить меня не за что. А вот приведу я тебя в милицию, одного из твоих родителей оштрафуют, – голос её стал совсем ласковым, – тебе дома попадёт, бабушка твоя горько поплачет, зато мне, Анне Дмитриевне, почёт на торжественном вечере с духовым оркестром. Понимаешь?
– Я-то понимаю. Вы поймайте меня завтра, Анна Дмитриевна! Какая вам разница? Я ещё двоих товарищей позову. Будет у вас целых три зайца. Вам за это три почёта. Понимаете?
– Что-то не очень…
– Да ведь три зайца – это в три раза больше, чем один! А мы вам завтра втроём попадёмся. Мы и деньги на штраф принесём, чтобы родителей не беспокоить. Три штрафа! Три!
– Деньгами-то я вам и сама помогу, – задумчиво проговорила Анна Дмитриевна. – Мне ведь не деньги нужны, а почёт. А почёта мне не будет, пока я плана по зайцам не выполню. Всё! Приехали. Конечная остановка. Не вздумай бежать, миленький, – ласково предупредила она и показала милицейский свисток раза в четыре больше обычного.
– Отпустите вы меня! – жалобно попросил Толик.