-- Обязательно, -- со страстью в голосе посулил Билл. -- Я буду как сизый голубок, воркующий со своей голубкой. Буду играть на ней, как на этом... струнном инструменте.
-- Да уж постарайся, пожалуйста, потому, что если продажа состоится, я рассчитываю на комиссионные.
-- Ты их получишь, Мук, милая моя старушка. Тебе воздастся тысячекратно. Дай только срок, и ты увидишь у своего подъезда слонов, груженных золотом, и верблюдов, везущих драгоценные камни и редкие благовония*.
-- А как насчет обезьян, слоновой кости и павлинов?
-- Будут и они.
Практичный Рори, твердолобый делец, отнесся к этим фантазиям критически.
-- Я лично сомневаюсь, -- сказал он. -- Вопрос спорный. Даже если допустить, что эта дама -- слабоумная, все равно маловероятно, что она даст за такое владение, как Рочестер-Эбби, какую-то колоссальную сумму. Во-первых, все фермы уже от него отошли.
-- Это правда, -- сразу сник Билл. -- И парк принадлежит местному гольф-клубу. Остались только дом и сад.
-- Вот именно. Знаем мы этот сад. Я только недавно говорил Мук, что в здешнем саду протекает речка, а в доме...
-- Тс-с-с! Замолчи, пожалуйста, ? остановила его Моника. -- По-моему, Билл, ты вполне можешь получить за дом пятнадцать тысяч фунтов. А то и все двадцать, я бы так сказала.
Билл поднял поникшую голову, как цветок, который полили:
-- Ты думаешь?
-- Ничего она такого не думает, -- снова вмешался Рори. -- Просто хочет тебя по-сестрински ободрить, и это с ее стороны очень мило. Достойно всякого уважения. Под этой суровой внешностью прячется нежное сердце. Но двадцать тысяч за сооружение, от которого даже исправившиеся юные нарушители с ужасом отшатнулись... Абсурд. Это не дом, а остатки былого величия. Сто сорок семь комнат!
-- Мало, что ли? -- не сдавалась Моника.
-- Много, но никуда не годится, -- твердо констатировал Рори. -- Чтобы привести его в порядок, понадобятся огромные средства.
Тут Монике было нечего возразить.
-- Возможно, -- признала она. ? Но миссис Спотсворт -- из таких американок, которые готовы ассигновать миллион-другой на подобные дела. Да ты, я вижу, сам тут кое-что отремонтировал.
-- Капля в море, -- вздохнул Билл.
-- Ты даже вывел этот ужасный запах на лестничной площадке.
-- Хотел бы я сейчас иметь ту сумму, которая на это ушла.
-- У тебя что, плохо с деньгами?
-- Шаром покати.
-- Одну минуточку, -- сразу встрепенулся Рори, точно помощник прокурора на суде. -- Откуда тогда все эти дворецкие и горничные? Эта отставшая от жизни девушка Джил?
-- Она вовсе не отставшая от жизни.
Рори успокоительным жестом поднял ладонь.
-- Может, она и не отставшая, не буду спорить, -- уступил он защите в этом малозначительном пункте, -- но факт таков, что она вот только недавно расписывала тут нам твои домашние нововведения, и из ее слов следовало, что ты предаешься безумным роскошествам, из-за которых пал Вавилон. Когорты дворецких, кордебалет горничных, повара в неограниченном количестве и настойчивые слухи о мальчиках для чистки ножей и сапог... После ее ухода я еще сказал Мук, что, мол, не заделался ли ты джентльменом-гра... Кстати, старушка, это мне напомнило: ты передала Биллу насчет полиции?
Билл подскочил в воздух на целый фут и снова упал в кресло, дрожа с ног до головы:
-- Насчет полиции? Что такое насчет полиции?
-- Звонил какой-то хам из местной жандармерии. Фараоны хотят тебя допросить.
-- Как это -- допросить? Ты что?
-- А так. Учинить тебе допрос третьей степени, с применением пыток. А до этого был еще другой звонок. Не назвавшийся таинственный незнакомец. Они с Мук обменялись парочкой любезностей.
-- Да, это я с ним объяснялась, ? сказала Моника. -- Какой-то тип с таким скрипучим голосом, будто поел шпината с песком. Спрашивал номер твоего автомобиля.
-- Что?!.
-- Ты случайно не наехал на чью-нибудь корову? Кажется, теперь это карается законом, и очень сурово.
Билла не переставала бить мелкая дрожь.
-- То есть кто-то хотел узнать регистрационный номер моей машины?
-- Ну да, я же сказала. Да что с тобой, Билл? У тебя вид такой испуганный. Что случилось?
-- Он побелел и сотрясается, как хороший коктейль, -- уточнил Рори и положил сочувственную ладонь на плечо шурину. -- Билл, доверься мне. Будь откровенен. За что тебя ищет полиция?
-- Никакая полиция меня не ищет.
-- Не знаю. У меня сложилось впечатление, что они страстно желают тебя заграбастать. Пришла мне в голову одна идея -- я даже поделился с тобой, Мук, если помнишь, -- а именно, что ты нашел какого-то богача, скрывающего позорную тайну, и решил разжиться за его счет посредством небольшого шантажа. Так это или нет, тебе виднее, но если так, сейчас самое время открыться нам, старина. Ты среди друзей. Мук придерживается широких взглядов, я тоже. Полиция, правда, смотрит на шантаж косо, но я, например, ничего против него не имею. Быстрый оборот средств и никаких накладных расходов. Если бы у меня был сын, не исключено, что я бы его направил по этой линии. Одним словом, если тебя преследует полиция и тебе нужна дружеская рука помощи, чтобы улизнуть за границу, пока еще не выставили охрану в портах, скажи только слово, и мы...
-- Миссис Спотсворт! -- объявил Дживс, возникнув на пороге, и мгновение спустя Билл проделал еще один подскок в воздух -- он, кажется, упражнялся в них сегодня весь день.
Бледный, стоял он и взирал на появившееся в комнате видение.
Глава седьмая
Миссис Спотсворт вошла с самоуверенным видом дамы, которая знает, что у нее все -- как надо: шляпа, и платье, и туфли, и чулки, да еще дома отложено порядка сорока двух миллионов долларов в ценных бумагах, и у Билла, с полуразвалившимся загородным домом на руках, от этого зрелища сердце должно было бы сразу взыграть. Ибо она, бесспорно, походила на человека, который закупает старинные английские загородные дома не глядя и оптом.
Однако не продажа дома была сейчас у Билла на уме. Память перенесла его на несколько лет назад, на Французскую Ривьеру, где и когда он познакомился с этой женщиной, и между ними установились, он вынужден был себе признаться, отношения в высшей степени дружеские.
Конечно, совершенно невинные -- просто несколько поездок при луне, да раза два совместные купания и пикники у Эдемской скалы, да обычные обмены любезностями, без которых не обходится пребывание на Ривьере, -- но он сильно опасался, а вдруг она вздумает теперь предаться милым воспоминаниям, крайне неуместным, когда поблизости находится твоя невеста, которая к тому же успела проявить прискорбную подозрительность.
Так что появление миссис Спотсворт было для него не только полнейшим, но и довольно неприятным сюрпризом. В Каннах у него сложилось впечатление, что ее фамилия -- Бессемер, но, понятное дело, в таких местах никто особенно не интересуется фамилиями. Он ее, кажется, именовал просто Рози, а она его, припомнил он с содроганием, -- Билликен. Ему ясно представилось, какое лицо будет у Джил, когда сегодня за обедом она услышит, что гостья называет его Билликен. Как на грех, он никогда не рассказывал Джил о своей знакомой по Каннам миссис Бессемер, к слову не пришлось, но теперь, чтобы все разъяснить, по-видимому, потребуется приложить старания.
-- Рада вас видеть опять, Розалинда, -- приветствовала ее Моника. ? Слава Богу, что вы нас нашли, тут, когда свернешь с шоссе, вполне можно заблудиться. Это мой муж -- сэр Родерик Кармойл. А это...
-- Билликен! -- радостно воскликнула миссис Спотсворт от всей своей широкой души. Было очевидно, что восторг по поводу этой неожиданной встречи если и был довольно умеренным, то, по крайней мере, не с ее стороны.
-- Э-э-э?..