Сможет.
ШМЕЛЕВ. Рад, что ты в этом не сомневаешься.
КЛИМОВ. Знаешь, Гена… как-то еще с наших студенческих лет мы приняли, что твой цинизм – это вроде защиты от грубого внешнего мира твоей нежной и ранимой души. Так вот, посмотрев на тебя со стороны, я думаю, что это просто чушь. Твой цинизм – знак одного: что ты просто циник. И все. И под твоей манерой поведения, под эдакой грубой внешностью хама вовсе не таится нежное сердце. А таится обычное сердце хама.
ШМЕЛЕВ. Ты все сказал?
КЛИМОВ. Нет. У меня к тебе два вопроса. Первый: зачем ты мне подкинул ту анонимку? (Венгерову.) Да, ту самую. «Ваш доброжелатель».
ШМЕЛЕВ. Да просто жалко было смотреть, как тебя водят за нос – как слепого котенка! Ткнул я тебя носом в правду? Мог бы сказать спасибо.
КЛИМОВ. Я смогу отблагодарить тебя гораздо лучше. (Подошел к телефону.) Добрый вечер, вас беспокоит эксперт Климов… Закажите для меня два места на завтра, на дневной рейс до Москвы… Да, два… Спасибо.
ШМЕЛЕВ. Уезжаешь?
КЛИМОВ. Не так. Нужно спросить: уезжаем? Да, завтра. Мы с тобой. Не понял? Ты и я. Я и ты… Снова не понял? Тогда я даже не знаю, как тебе объяснить.
ШМЕЛЕВ. Мы с тобой? Завтра уезжаем? Куда?
КЛИМОВ. Это мы сейчас уточним. (Венгерову.) Вы говорили, что недалеко от Москвы есть завод вашего главка. Не найдется там места где-нибудь в техотделе? Или в ОТК? Без власти, но и не на побегушках.
ВЕНГЕРОВ. Для кого?
КЛИМОВ (жестом рекомендуя Шмелева). Прошу любить!
ВЕНГЕРОВ (Шмелеву). Вам никогда не приходилось слышать, что бытие не делится на сознание без остатка? Так вот это и есть остаток. Необъяснимый. Для вас. Как и для меня. Пока.
КЛИМОВ. Поверь, там будет тебе неплохо. Прекрасный подмосковный климат. Близко культурные ценности столицы. И скромное, но безусловно полезное дело.
ШМЕЛЕВ. Слушаю, продолжай.
КЛИМОВ. Этих объяснений мало? Что ж… (Звонит.) Приемную прокурора!.. Вячеслав Николаевич? Климов. Вы обещали мне помощь… Нет, автора письма я нашел… Пока лишь вопрос. Если у вас есть доказательство лжесвидетельства… хотя бы в виде подписанного протокола… чем это может человеку грозить?.. Понял, спасибо, пока всё… Нет, окончательно все решится завтра. На руднике, перед сменой. (Положил трубку.) От года до семи лет. Семь – крайность. Но я никогда не поверю, что разумный человек предпочтет провести даже год в тюрьме вместо того, чтобы жить себе в удовольствие, а людям на пользу. А что бы я о тебе, Гена, ни думал, ты – человек разумный. Разве не так?
ШМЕЛЕВ. Похоже, ты сейчас себе очень нравишься?
КЛИМОВ. Нет, Гена. Уверяю тебя – нет.
ШМЕЛЕВ. И на том спасибо. А теперь выкладывай второй вопрос. Первый – насчет анонимки. Второй?
КЛИМОВ. Ты сказал Владимиру Андреевичу, что всего лишь одним разъяснением он заставит меня подписать его вариант акта. Что ты имел в виду?
ВЕНГЕРОВ. Это, действительно, интересно.
ШМЕЛЕВ. Отвечу. Сорок минут назад, когда я спустился из квартиры Дроздовых, ты еще стоял во дворе и смотрел на их окна. И почему-то фуражка была в руках. Это при нынешнем ледяном ветре!.. Так вот, наш общий друг Толя Дроздов человек бесхитростный. Он поверил, что для тебя все это давно в прошлом. А я, Юра, не поверил. Ничего для тебя не в прошлом. Можешь всем рассказывать, какая у тебя прекрасная жена и дети. Но не мне. А теперь, Владимир Андреевич, объясните этому человеку: если будет подписан его вариант акта, останется Дроздов на своем месте?
ВЕНГЕРОВ. Нет.
ШМЕЛЕВ. Положит партбилет на стол?
ВЕНГЕРОВ. Да.
ШМЕЛЕВ. Пойдет под суд?
ВЕНГЕРОВ. Не исключено.
ШМЕЛЕВ (резко, Климову). Ну! Дай ей возможность исполнить то, чем она тебя заклинала! Устрой ей проверку! Пойдет она за мужем – в ссылку, в тьмутаракань? Проверь! У тебя же никогда больше не будет возможности узнать, кого ты любил – саму Суламифь или просто шлюху! И ведь так мало для этого нужно – всего лишь поставить закорючку подписи на страничках акта! Причем самим же составленного!.
. (Венгерову.) Нет, не подпишет. (Климову.) Ты доказал час назад, что есть реальная сила – правда. Сейчас я тебе доказал, что есть сила посильнее – любовь!.. Не в этом ли, Владимир Андреевич, заключается та самая непредсказуемость жизни? Та, что в остатке. Всего хорошего! (Ушел.)
ВЕНГЕРОВ. Я вам искренне сочувствую, Юрий Иванович. И немного завидую. Знаете, что такое старость? Это когда не имеет значения, какое ты принимаешь решение, говоришь «да» или «нет». А для вас имеет. Огромное. Это и есть молодость. Так что мы решим с актом?
КЛИМОВ. Извините, не понял. Что для меня имеет значение? Какой вариант акта пойдет в дело? А с чего вы взяли, что это решение зависит от меня? Или от вас?
ВЕНГЕРОВ. Не от вас? И не от меня? Тогда от кого?
КЛИМОВ. От тех, в кого вы, судя по всему, никогда не верили. Кто для вас просто не существовал. А если упоминался, то лишь как фигура речи.
ВЕНГЕРОВ. Понимаю. От богов.
КЛИМОВ. Нет. От людей.
Стук в дверь.
ДЕЖУРНАЯ. К вам парень. Говорит, к товарищу Климову.
ВЕНГЕРОВ. Впускайте!
Дежурная выходит. Появляется СТЕПАНОВ-МЛАДШИЙ.
СТЕПАНОВ. Мать сказала, что вы хотели меня видеть.
КЛИМОВ. Да, хотел.
ВЕНГЕРОВ. От таких?
КЛИМОВ. И от таких тоже. Других нет.
ВЕНГЕРОВ, Желаю успеха!.. (Уходит в спальню.)
КЛИМОВ. Садитесь. Вот о чем я хочу с вами поговорить…
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ (вертит в руках «узявку»). Тезка… ты? Ладно бы кто другой, но ты – свой!
ПЕТУХОВ. Вовчик, да будет тебе! Просто сунул случайно… на всякий пожарный. Мало ли как смена пойдет!
ВОЛОДЯ МАЛЕНЬКИЙ. Не просто свой – друг!.. Да что же мы за люди такие? Неужели и вправду скоты, с которыми можно только рублем? Или так? (Со всего размаха бьет Петухова «узявкой» по лицу.)
Петухов хватается за щеку. Быстрое движение в толпе горняков.
ДРОЗДОВ (резко). В чем дело?
ПОЛСТЯНКИН (преграждая ему дорогу). Не вникайте, Анатолий Сергеевич… просто резвимся… Чего ждем-то? На смену пора.
ДРОЗДОВ. Еще немного! (Шмелеву.) Поторопи.
Шмелев уходит. Вера выходит из-за стойки, подходит к Петухову, равнодушно раздвигая обступивших его горняков, протягивает платок. Петухов прижимает платок к лицу, платок быстро пропитывается кровью.
ВЕРА. Допрыгались? (Возвращается за стойку.)
Из раздевалки выходит еще один горняк. Он в новой, еще не обмятой робе.
ВЕРА. Новенький, что ли? Вот уж верно: свято место… (Вдруг.) Ты?.. Стой!
Горняк останавливается. Это ПРИЕЗЖИЙ.
ВЕРА. Нет!.. Ты? Это ты?
ПРИЕЗЖИЙ. Я, Вера. Я.
ВЕРА. Ты приехал…ко мне?
ПРИЕЗЖИЙ. К тебе.
ВЕРА. Господи, да что же это?!. Это вправду ты?
ПРИЕЗЖИЙ. Вправду.
ВЕРА. Как странно!.. И утро какое-то… снег не снег, дождь не дождь… (Вдруг выбегает из-за стойки и загораживает Приезжему дорогу к горнякам.