Тоиз него делали шпиона тайной полиции, - но, по уверению Вотрена,
Горио был недостаточнохитер, чтобы достигнутьэтого. Крометого,папаша
Горио был также скрягой,ссужившим под высокие проценты на короткий срок, и
лотерейным игроком, игравшимна "сквозной" номер. Он превращался в какое-то
весьма таинственноепорождение бесчестья, немощи, порока. Однакоже,как ни
были гнусны его пороки или поведение, неприязнь к нему не доходиладо того,
чтобы иго изгнать: за пансион-то он платил. К тому же от него была и польза:
каждый,высмеиваяилизадираяего,изливалсвоехорошееилидурное
настроение.
Мнение г-жиВоке казалось наиболееправдоподобнымиполучилообщее
признание. По ее словам, этот"хорошо сохранившийся и свежий, какяблочко,
мужчина,ещеспособныйдоставитьженщинемногоприятного",был
просто-напросто распутник состранными наклонностями. И воткакими фактами
обосновала г-жа Воке эту клевету.
Несколько месяцев спустя после отъезда разорительнойграфини, сумевшей
просуществовать полгода за счет хозяйки,г-жаВоке однаждыутром, ещене
встав с постели,услышаланалестницешуршанье шелкового платья и легкие
шагимолодой,изящнойженщины,проскользнувшейкГориовзаранее
растворенную дверь. Толстуха Сильвия сейчас же пришла сказать своей хозяйке,
чтонекаядевица,чересчуркрасивая, чтобыбытьчестной,одетая,как
божество,впрюнелевых ботинках,совсем не запыленных, скользнула,точно
угорь, с улицык ней на кухнюиспросила,где квартирует господин Горио.
ВдоваВоке вместе с кухаркой стали подслушивать иуловили кое-какие нежные
слова, сказанныево времяэтого довольно продолжительного посещения. Когда
же г-н Гориовышел проводить свою даму,толстухаСильвиянаделана руку
корзинку, какбудтобы отправилась нарынок,и пошла следомза любовной
парочкой.
- Сударыня, - сказала она вернувшись,- а,надо быть, господинГорио
богатчертовски,коли ничего нежалеет для своихкрасоток. Верите ли, на
углу Эстрапады[27] стоял роскошный экипаж, и в этот экипаж села она!
Вовремя обеда г-жа Воке пошла задернуть занавеску, чтобы папаше Горио
солнце не било в глаза.
- Господин Горио, вас любяткрасотки,- смотрите, как солнышко с вами
играет. Чорт возьми, увас есть вкус,она прехорошенькая, - сказала вдова,
намекая на его гостью.
- Это моя дочь,-ответил Горио с гордостью, которую нахлебники сочли
просто самодовольством старика, соблюдавшего внешние приличия.
Спустя месяц со времени первого визита к Горио - последовал второй. Его
дочь,которая былау него первыйраз впростомутреннем платье,теперь
явилась послеобеда,в выездном наряде. Нахлебники, болтавшиев гостиной,
имели случай полюбоваться на красивую, изящнуюблондинкус тонкойталией,
слишком изысканную для дочери какого-то папаши Горио.
- Да их две! - заявила, не узнав ее, толстуха Сильвия.
Нахлебники, болтавшиев гостиной,
имели случай полюбоваться на красивую, изящнуюблондинкус тонкойталией,
слишком изысканную для дочери какого-то папаши Горио.
- Да их две! - заявила, не узнав ее, толстуха Сильвия.
Через несколько дней другая девица, высокая, хорошосложенная брюнетка
с живым взглядом, спросила г-на Горио.
- Да их три! - воскликнула Сильвия.
Вторая дочь навестила отца тоже утром, а несколько дней спустя приехала
вечером в карете, одетая в бальный туалет.
-Целых четыре!- воскликнули г-жаВокестолстухойСильвией,не
заметив вэтойважнойдаме никакого сходстваспростоодетойдевицей,
приходившей в первый раз утром.
Горио ещеплатилтогда запансион тысячу двестифранков.Г-жа Воке
находилавполнеестественным,что убогатогомужчинычетыреилипять
любовниц, авегостремлении выдать их за своих дочерей усматриваладаже
большое хитроумие.Она нисколько не была впретензии, что он их принимал в
"Доме Воке". Но так как этимипосещениями объяснялось равнодушие пансионера
к ее особе, вдова позволиласебе вначалевторогогода датьемукличку
"старый кот". Когда же Горио скатился до девятисот франков, она, увидяодну
из этихдам,сходившую слестницы,спросила его очень нагло,во чтоон
собирается превратить ее дом. Папаша Горио ответил, что эта дама его старшая
дочь.
- Так у вас дочерей-то целых три дюжины, что ли? - съязвила г-жа Воке.
-Толькодведочери,-ответилейжилецсмиренно,какчеловек
разорившийся, дошедший до полной покорности из-за нужды.
Кконцутретьегогода папаша Горио ещебольшесократил свои траты,
перейдя на четвертый этаж и ограничив расход на свое содержание сорока пятью
франкамивмесяц.Онбросил нюхатьтабак, рассталсяспарикмахероми
перестал пудрить волосы. Когда папаша Гориовпервыеявилсяненапудренным,
хозяйка ахнула от изумления, увидев цвет его волос- грязно-серый с зеленым
оттенком. Его физиономия, становясь под гнетом тайных горестей день отодня
всепечальнее, казалась самойудрученной из всех физиономий, красовавшихся
заобеденнымстолом.Не оставалосьникаких сомнений: папаша Горио -это
старыйраспутник, только благодаря искусству врачейсохранивший свои глаза
от коварногодействиялекарств, неизбежных при егоболезнях,а противный
цвет еговолос -следствие любовных излишеств и техснадобий,которые он
принимал,чтобы продлитьэти излишества. Физическоеидушевное состояние
бедняги, казалось оправдывалоэтот вздор. Когдау Горио сносилось красивое
белье, он заменил его бельем из коленкора,купленного по четырнадцать су за
локоть. Бриллианты, золотая табакерка,цепочка,драгоценности -всеушло
одновслед задругим.Онрасстался с васильковым фраком,со всемсвоим
парадоми стал носитьзимой и летомсюртукиз грубого сукнакоричневого
цвета, жилетиз козьейшерсти и серые штаны из толстого буксина.