- Но вот с Айрис все было совсем иначе. Мне кажется, я был влюблен в её талант, а не в саму женщину.
- И что потом? - поинтересовался я.
- А потом настал такой момент, когда карьера её была закончена, она глотала барбитураты в огромных количествах, словно это были обыкновенные конфеты, а я пытался навсегда вычеркнуть её из своей памяти. Затем она позвонила мне из дома Сэнфорда и сказала, что у неё есть новый сценарий, по которому можно снять замечательный фильм, в котором ей очень хотелось сыграть главную роль. И она хотела, чтобы режиссером картины был я. Я же решил, что она, должно быть, уже окончательно выжила из ума, поэтому позволил себе восторженно поахать и выразил вслух свое восхищение идеей. Потом она рассказала, что Сэнфорд согласен дать денег на фильм и что он хочет срочно со мной встретиться. Тем же вечером я отправился на встречу с ним. Паулы дома не оказалось, так что нас там было трое.
Он закурил сигарету и сделал глубокую затяжку.
- Сэнфорд сказал, что даст денег. Айрис показала мне сценарий, и пока я его читал, они сидели напротив и молча смотрели на меня. Сам по себе сценарий был просто гениален, он как будто был написан специально для Айрис - для той Айрис, какой она была когда-то. И в тот вечер она действительно невероятным образом преобразилась. Она просто-таки сияла от счастья, замечательно выглядела, говорила осмысленно и даже шутила. И в конце концов, я согласился. Сговорились на том, что я буду продюсером и режиссером картины, а Айрис будет играть главную роль. И тут Сэнфорд сказал, что у него есть ещё одно условие.
Феррелл нервно затушил сигарету в стоявшей перед ним пепельнице.
- Он хотел, чтобы мы с Айрис занялись любовью, а он бы наблюдал за нами через свое проклятое зеркало! Я был возмущен до глубины души подобным предложением, и не преминул наговорить ему в ответ всяких гадостей; а потом мой взгляд остановился на Айрис, которая просто сидела и тихонько плакала. Она твердила, что это её последний шанс. Ее последний и единственный шанс снова вернуться на экран. Ведь Сэнфорд просил о такой малости. Неужели я её так ненавижу? Неужели она мне до такой степени противна, что сама мысль о том, чтобы один-единственный раз заняться с ней любовью вызывает у меня стойкое отвращение? А Сэнфорд - ублюдок! - сидел и самодовольно ухмылялся, наблюдая за этой сценой!
- И вы согласились? - спросил я.
- Да. - Он резко кивнул. - Я согласился. Хотя мне и стоило больших усилий довести дело до конца, зная, что все это время на нас из-за зеркала пялит глаза эта сволочь. К тому же все её порочные увлечения и страсть к наркотикам наложили отпечаток и на её тело. Как женщина она из себя уже ничего не представляла. Я имею в виду, физически. Но я сделал это ради нее, ради той женщины, в которую был когда-то безумно влюблен.
- И затем вы начали снимать фильм, - подсказал я.
- Это была одна сплошная неудача, начиная с самого первого дня съемок, - признался я. - Я пригласил одного из самых опытных операторов. Мы снимали при приглушенном освещении, с полупрозрачной сеткой поверх объектива, но никакие спецэффекты не могли скрыть главного, и просмотры текущего материала представляли собой довольно жалкое зрелище. К тому же она растеряла весь свой талант, утратила уверенность в собственные силы. Это было все равно, что иметь парализованную руку и пытаться работать кукловодом! И тем не менее я продолжал снимать, потому что другого выхода попросту не было. Затем, когда было потрачено около ста тысяч долларов и отснята примерно третья часть всего материала, начал возникать Сэнфорд. Он заявил, что не собирается больше переводить добро на дерьмо. И, честно говоря, я не виню его за это.
Да и много ли найдется народу, кто согласится выложить сто тысяч долларов в обмен на возможность один раз подглядеть, как кто-то занимается любовью?
- Вам принадлежала половина негатива, - сказал я, - и вы оставили весь отснятый материал в залог Джемисону, в обмен на ссуду.
- Он купил мою долю и предоставил мне возможность в течение девяноста дней выкупить её обратно, - уточнил Феррелл.
- И до окончания этого срока остается всего два дня, - продолжал я. Джемисон уверен, что вы не станете выкупать у него негатив, так как в случае, если картина будет когда-либо закончена, то за вами сохраняется право продолжить работу над ней в качестве продюсера и режиссера, и вы предпочли бы иметь дело с ним, а не с Блэром.
- Это Джемисон так считает? - Он откинулся в кресле и тихонько засмеялся.
- А что, черт возьми, в этом смешного? - спросил я, начиная злиться.
В ответ он лишь покачал головой.
- Холман, я принес в жертву собственную карьеру. Сделал широкий жест в память о некогда великой актрисе. А знаете, что? Я передумал. Пожалуй, я все-таки выпью.
Я спустился к машине, забрал из неё бутылку водки и возвратился обратно в тесную, убого обставленную квартирку. Феррелл к тому времени уже держал наготове два стакана с кубиками льда, так что мне оставалось лишь наполнить их выпивкой.
- У меня есть тост, - мрачно объявил он, поднимая свой стакан. Давайте помянем безвременно ушедшую от нас Айрис Меривейл, которая могла бы стать самой величайшей актрисой на свете, но так не стала ею.
Мы выпили, и затем он снова начал подхихикивать.
- Может быть вы все-таки скажете, чего это вам так весело? И, возможно, я тогда тоже посмеюсь за компанию, - прорычал я.
- А почему бы нет? - Он снова наполнил свой стакан. - Сам-то я вот уже восемьдесят восемь дней ухохатываюсь над этой шуткой. И все в одиночку. Он отхлебнул ещё водки. - Ладно, слушайте. После всей этой истории с прекращением съемок Сэнфорд так ни разу и не побеспокоился о негативе, который остался у меня. Узнав, что Айрис умерла, я вдруг подумал о том, что, наверное, обязательно отыщется умник, кому захочется закончить картину и нажиться на её смерти. Я не мог этого допустить! Ведь она когда-то была известнейшей актрисой. Поймите, Холман, я просто не мог допустить этого!
- И что вы сделали? - спросил я.
Он снова нервно рассмеялся.
- И тогда я сжег проклятый негатив!
- Вы... - В какой-то момент я даже начал опасаться, что он лишился рассудка.
- Я сжег его, - радостно повторил он.
- А во что же тогда сейчас вцепился своими загребущими ручонками Джемисон? - недоуменно спросил я.
- Давным-давно, один мой приятель снял порнографический фильм, - начал рассказывать Феррелл. - В те времена единственным местом проката подобных шедевров были холостяцкие вечеринки и тому подобные сборища. Не то что сейчас, когда их показывают в местных кинотеатрах по всей стране. Потом этот мой знакомый задумал перебраться на восток и попросил меня взять на хранение негатив этого фильма. За последние пять лет он так ни разу и не дал о себе знать, и скорее всего, уже и думать забыл о существовании того непотребства, в которое теперь мертвой хваткой вцепился Алек Джемисон. Этикетки на банках с пленкой утверждают, что внутри находится незаконченный фильм с Айрис Меривейл в главной роли. На самом же деле он стал счастливым обладателем не слишком качественного негатива, где два озабоченных парня и одна девица бегают по лесу и непрерывно трахаются.
- А Джемисон что, не проверял? - усомнился я.
- Он и ему подобные никогда и ничего не проверяют, - нетерпеливо махнул рукой Феррелл. - И уж вам ли, Холман, не знать об этом. У этих людей вечно нет времени на то, чтобы прочитать сценарий, не говоря уж о книге, по которой он написан! Специально для них приходится составлять краткий пересказ сюжета страниц на пять.