Доказать, что я это сделала, невозможно. Да, залезла в чужую квартиру над клубом. Включала компьютер. Посмотрела, нет ли там интересных игр. Шестнадцать мне стукнет через неделю. Что? Поставите меня на учет в детской комнате милиции? Или предъявите суду свои секретные разработки по слежке?
Мужчины переглянулись.
— Твой напарник… — начал было один, но я тут же его перебила:
— Он и близко не подходил к ноутбуку. А то, что мы постоянно переговариваемся, это не криминал.
— Как вы получили оплату? — спросил другой.
— Пока вы это не отследили — никак.
— Откуда ты узнала пароль? — спросил любитель кошек.
— Определила на месте.
— Как?
— Заставка на экране. Охотничья собака. Сеттер. Сказать, как ее зовут? Клеопатра. Назвать коды, на которые я перегнала файлы? Пожалуйста!
И я оттарабанила девять кодов по шесть цифр без паузы в отвисшие челюсти мужчин и в кривую улыбочку мамы. Перевела дух и поинтересовалась:
— Надеюсь, вы записываете? Повторять не буду. Хотя вы сами знаете, что коды вам уже мало помогут — вся система переброски данных уничтожена после получения информации.
Мамавера покопалась в сумочке, достала плоскую фляжку и, не сводя с меня напряженного взгляда, сделала из нее несколько глотков. Любитель кошек очнулся от ступора и стал нажимать кнопки на своем ноутбуке. Неряха встал и начал ходить туда-сюда по комнате.
— Я достаточно помогла вам чистосердечным признанием? Нам пора. Я обещала маме, — показываю на часы.
— Как на вас вышли? — спросил неряха.
— Заказ через Интернет.
— Поподробней с определением пароля.
Подумав, я решила ответить честно. Все равно они ни черта не поймут.
— В квартире живет охотник-аскет. Нет еды, минимум мебели, никаких личных вещей и фотографий. Может, он шпион, или квартиру эту специально снял только для работы на компьютере.
Агенты переглянулись.
— Угадала, да? Ну извините. Я же не знала.
— Не отвлекайся! — приказал неряха.
— Я нашла одну фотографию — заставку на экране. Он там вполне счастлив. Он и его сеттер. Я подумала, что паролем может быть кличка собаки. Угадала.
— И часто ты так угадываешь? — поинтересовался любитель кошек.
— Бывает, — осторожно ответила я. — Хотите угадаю ваш пароль?
Наступила напряженная пауза. Мама достала из сумочки пачку сигарет и задумчиво изучала ее. Потом вытряхнула одну и прикурила от зажигалки неряхи.
— Мама!.. — прошептала я с ужасом.
— Помолчи, дай подумать, — отмахнулась она, выдыхая дым.
— Не знала, что мать курит? — прищурился неряха.
— Не знала, — я опустила голову.
— Странно, да? Странно, что ты изображаешь из себя провидицу, а сама не в курсе подобной привычки своей матери, — поддел меня любитель кошек. — Так какой у меня пароль? — он открыл ящик стола и достал пепельницу.
— Это просто. Кличка вашей белой кошки. Вы ей много позволяете, везде лазить, и часто берете на руки. Может, у вас даже не одна кошка дома. А мне мама не разрешила взять котенка.
— И как ты это узнала? — любитель кошек скрыл свою реакцию под ухмылкой.
— По пиджаку. На нем белая шерсть.
— А что ты скажешь обо мне? — неряха развернул стул и сел поближе.
— Вы животных не любите. Вы страдаете по женском полу, но безрезультатно.
Любитель кошек насмешливо хмыкнул. Неряха посмотрел сквозь меня, криво улыбаясь.
— Лилит, прекрати, — устало попросила мама, загасив сигарету.
— Может, вы даже садистом и насильником стали из-за того, что женщины вас отвергают, — понесло меня от злости на курящую маму.
— И это все ты узнала по моему пиджаку? — разулыбался вовсю неряха.
— Не только. У вас перхоть. Рукава пиджака засалены. Волосы жирные. На левой руке две царапины, как от ногтей.
Вы левша? Вы… Вы могли душить несчастную жертву, а она сопротивлялась!
— Хватит, — любитель кошек встал. — Интересно было познакомиться с такой неординарной личностью. Теперь завершающая стадия нашей встречи, — он протянул маме лист бумаги. — Подпишите. Вы разрешаете взять у вашей дочери отпечатки пальцев и анализ на определение ДНК.
— А если я не разрешу? — она сильно огорчилась из-за этой бумаги, я сразу заметила.
— Ваша дочь будет задержана до получения нами санкции. Это недолго. Часа два-три.
И мама подписала.
— Вот и отличненько, — любитель кошек забрал лист, наклонился ко мне и проникновенно сказал: — У меня нет кошки. Ни одной.
Я имела возможность рассмотреть вблизи белые шерстинки на его рукаве и почувствовать едва слышный звериный запах.
— Значит, это кролик. Или?.. — в близких глазах напротив мелькнуло удивление. — Точно. Это может быть крыса. Большая. Их еще называют морскими свинками. Угадала?
В кабинет вошел пожилой мужчина с чемоданчиком и сел напротив. Агенты отошли к окну и там тихонько переговаривались. Мне выпачкали пальцы черным и потом еще залезли ватной палочкой в рот. Пожилой ушел, агенты вернулись к столу. Неряха взял подписанный мамой лист.
— Можете идти. Надеюсь, Лилит, ты поняла, что сейчас произошло, и впредь постараешься вести обычную жизнь законопослушной школьницы. — Он взял ручку и черканул что-то на листке.
— Он левша! — с удовольствием отметила я, торжествующе посмотрев на любителя… вонючей морской свинки. — Я угадала — ваш напарник левша!
Мама утащила меня, а в коридоре еще залепила пощечину. Первый раз в жизни, хотя… Я же ничего не помню до трех лет. Кто знает, может, мне тогда тоже доставалось. Как ни странно, пощечина привела меня в чувство.
На улице нас ждал Байрон в машине. Мама остановилась, раздумывая. Байрон вышел, открыл заднюю дверцу.
— Садитесь, Вера Андреевна, я вас подвезу.
Мама подумала еще немного и села. Я тоже села к ней назад.
— Боря, что сейчас произошло, можешь объяснить? — спросила она, игнорируя меня.
Моя мама никогда не называет Байрона по имени, только идиотским «Борей».
— Все хорошо, — ответил Байрон, заводя мотор. — Нам повезло. Нас привезли не в ментовку, а в контору.
— И в чем же заключается это везение? — начала заводиться мама.
— Чисто. Допрашивают культурно. Не игнорируют закон.
— Ты что, попадал на допросы в милицию? — сменила она тон.
— Не я. У меня отец сидел. Он рассказывал.
— Боже!.. — она закатила глаза. — И за что?
— За предательство Родины. Я до пяти лет носил фамилию Феоклистов-Бирс, а после его ареста осталась только мамина фамилия. Вас куда отвезти — домой?
— Нас отвезти домой! — покосилась на меня мама.
— У меня дела, — спокойно возразила я. — Буду поздно вечером.
Байрон остановился и повернулся к нам.
— У нас дела, Вера Андреевна, а вам не надо домой. Дайте служивым дядям спокойно пошарить у вас в квартире.
— Пошарить?.. Что ты несешь? — перешла на шепот мама. — Во что ты втянул мою дочь?! За что ты нас так ненавидишь? Ты же ей жизнь испортил, ты!.. А если бы ее арестовали?
— Ерунда, — спокойно перебил ее Байрон. — Я законы знаю. И у меня есть деньги на хорошего адвоката и на взятки.
— А ты знаешь, чего стоят сутки в камере изолятора? Сколько ужаса и болезней это может стоить девочке? Сволочь! Почему ты сам не полез в эту квартиру, если так уверен в адвокатах и взятках?!
Я хватала мамины руки, она отбивалась и кричала, но я успела вставить ответ на ее «почему»:
— Потому что у меня череп приплюснутый с боков и вес сорок восемь килограммов!
— Череп?.. — Как ни странно, она мгновенно успокоилась, осмотрелась и попросила: — Выпустите меня. Я сама дойду.