Я, видишь, не спрашиваю, зачем ты, паршивец, ко мне в сад лазишь -- знаю потому что, а в космос -- не знаю, доложи, сделай милость.
Витька великодушно пропустил мимо ушей замечание про сад.
-- Ну, во-первых: основание космоса -- это... надо. При-дет время, люди совсем сядут на Луну. А еще придет время -- долетят до Венеры, так? А на Венере, может, тоже люди жи-вут...
-- На Марсе, -- поправил Юрка.
-- Ну, на Марсе. Разве ж не интересно глянуть на их?
-- Они такие же, как мы?
Витька оглянулся на Юрку... Юрка пожал плечами.
-- Этого я точно не знаю, -- честно сказал Витька. -- Мо-жет, маленько пострашней, потому что там атмосфера не та-кая -- больше давит.
-- Ишо драться кинутся, -- сказал старик.
-- За что?
-- Ну, скажут: зачем прилетели? -- Старик явно заинте-ресовался Витькиным рассказом. -- Незваный гость хуже та-тарина.
-- Не кинутся. Они тоже обрадуются.
-- Еще неизвестно, кто из нас умнее, -- включился в раз-говор Юрка. -Может, они. Тогда мы у них будем учиться. А потом, когда техника разовьется, дальше полетим... -- Юр-ку самого захватила такая перспектива человечества. Он встал и начал ходить по избе. -- Мы же еще не знаем, сколько еще таких планет, похожих на Землю. А их, может, много! И везде живут... существа. И мы будем летать друг к другу... И полу-чится такое... мировое человечество. Все будем одинаковые.
-- Жениться, что ли, друг на дружке будете?
-- Я говорю -- в смысле образования! "Жениться"...
-- У них одно на уме -- жениться, -- недовольно заметил Витька.
-- Может, где-нибудь есть такие человекоподобные, что мы все у них поучимся. Вот тогда будет жизнь! Захотел ты, допустим, своих сыновей повидать прямо с печки -- пожалуйста: включил видеоприемник, настроился на определен-ную волну -- они здесь, разговаривай. Ругайся, если хочешь. А медицина будет такая, что люди будут до ста -- ста двадца-ти лет жить...
-- Ну, это уж ты... приврал.
-- Почему?! Уже сейчас эта проблема решается. Сто двад-цать лет -- это нормальный срок. Мы только не располагаем данными... Но мы их возьмем у соседей по Галактике.
-- А сами-то не можете -- чтоб сто двадцать?
-- Сами пока не можем. Это медленный процесс... -- Юрка даже слегка кокетничает, изображает из себя какого-то учителя. -- Может, мы и докатимся когда-нибудь, что будем сто двадцать лет жить, но это еще не скоро.
-- Сто двадцать лет сам не захочешь. Надоест.
-- Ты не захочешь, а другие -- с радостью. Будет такое средство...
-- "Средство"... Открыли бы лучше какое-нибудь средст-во от похмелья. А то башка, как...
-- Не надо пить.
-- Пошел ты!..
Замолчали. Юрка опять решительно сел за учебник.
-- У вас только одно на языке: "Будет! Будет!" -- опять начал старик. -- Трепачи. Ты вот -- шешнадцать-то лет бу-дешь учиться, а начнет человек помирать, что ты сделаешь?
Юрка не намерен больше болтать. Молчит.
-- Вырежет ему чего-нибудь, -- сказал Витька.
-- Да если ему срок подошел помирать, чего ты ему выре-жешь?
Витька не знал.
-- Я на такие... темные вопросы не отвечаю.
-- Нечего ответить, вот и не отвечаете. Светлые ваши го-ловушки... только мякиной набиты.
-- Нечего? -- опять вскочил Юрка. -- А вот эти люди?.. -- сгреб кучу книг и показал. -- Вот этим людям тоже нечего от-вечать?! Ты хоть одну прочитал?
-- Там читать нечего -- вранье одно. У меня на квартире жил один...
-- Во дает?! -- сказал Витька.
-- Ладно! -- Юрка опять начал ходить по избе. -- Чума раньше была?
-- Была. У нас в двадцать...
-- Где она теперь? Есть?
-- Не приведи, Господи! Может, будет...
-- В том-то и дело, что больше не будет. С ней научились бороться. Дальше! Если бы тебя раньше укусила бешеная со-бака, что бы с тобой было?
-- Сбесился бы.
-- И помер бы. А сейчас -- сорок уколов, и все. Человек живет. Туберкулез был неизлечим? Сейчас -- пожалуйста: полгода -- и человек как огурчик! А кто это все придумал? Ученые. "Вранье"... Хоть бы уж помалкивали, если не знаете.
Старика раззадорил тоже этот Юркин наскок.
-- Так. Ладно. Собака -- это ладно. А змея укусит?.. Где они были, доктора-то, раньше? Не было. А бабка, бывало, пошепчет -- и как рукой снимет. А ведь она институтов ваших не кончала.
-- Укус был не смертельный, вот и все. Это элементарно.
-- Иди подставь: пусть она тебя разок чикнет...
-- Пожалуйста! Я до этого укол сделаю -- и пусть кусает, сколько влезет, -- я только улыбнусь.
-- Хвастунишка.
-- Да вот же они, во-от! -- Юрка опять показал на книги. -- Люди на себе экспериментировали! А знаешь ты, что когда академик Павлов помирал, то он созвал студентов и стал им диктовать, как он помирает...
-- Как это? -- очень заинтересовался старик.
Витька тоже не слышал про это.
-- Так. "Вот, говорит, сейчас у меня холодеют ноги -- пи-шите". Они писали. Потом руки отнялись. Он говорит: "Руки отнялись".
-- А они пишут?
-- Они пишут. Потом сердце стало останавливаться, он говорит: "Пишите". Они плакали и писали. -- У Юрки у самого на глазах показались слезы. На старика рассказ тоже произвел сильное действие.
-- Ну?
-- И помер. И до последней минуты все рассказывал, по-тому что это надо было для науки. А вы с этими вашими баб-ками еще бы... триста лет в темноте жили. "Раньше было! Раньше было!" Какие-то кулацкие уклоны... Вот так было раньше? -- Юра подошел и включил радио. Пела певица. Не-много все послушали ее. -- Где она? -- спросил Юрка.
-- Кто?
-- Певица-то. Ее же нет здесь, а -- поет.
-- Так это по провода-ам.
-- Это радиоволны! "По провода-ам". По проводам -- это у нас здесь. А она, может, где-нибудь в Москве или в Ленин-граде поет -- что, туда провода протянуты?
-- Провода. Я в прошлом годе ездил к Ваньке, видел: вдоль железной дороги провода висят. На столбах. Чего ты мне говоришь-то?
Юрка махнул рукой.
-- Тебе не втолковать! Мне надо уроки учить. Все.
-- Ну и учи.
-- А вы отрываете. -- Юрка сел за стол, зажал ладонями уши и стал усердно читать.
Долго в избе было тихо.
-- Витька, а ты на кого хочешь учиться? -- спросил ста-рик.
Витьку этот вопрос застал врасплох.
-- Я пока выбираю, -- сказал он.
-- На кого он будет учиться! -- оторвался от книги Юр-ка. -- У него по арифметике плохо. Не исправил, Витька?
-- Не...
-- Что ж ты?
-- Знаешь, на кого учись? На судью, -- посоветовал ста-рик.
-- О-о! -- удивились ребятишки. -- Чего это?
-- Люди будут бояться. Скажут: вон, вон -- судья идет! Большое дело.
-- Тогда уж -- на прокурора, -- сказал Витька. -- Он пострашней.
-- Прокурор -- это не все понимают, что страшно. А вот судья... это судья. Это уже тюрьмой пахнет.
Еще помолчали.
-- Он есть на карточке? -- спросил вдруг старик.
-- Кто?
-- Тот ученый, помирал-то который.
-- Академик Павлов? Вот он.
Юрка подал старику книгу и показал Павлова. Витьке тоже показал редкостного ученого.
-- Старенький уж был, -- сказал Евстигнеич жалостливо.
-- Он был до старости лет бодрый и не напивался, как... некоторые. -Юрка отнял книгу. -- И не валялся потом на печке, не матерился...
-- Чего вы взъелись-то на меня?! -- вскричал больной старик. -- Ты гляди что -- житья не дают! Комиссары нашлись... Вам ба по тогдашнему делу -- только комиссарами быть. Они тогда молодые были... Такие же вот... молокососы заполошные. Командовали.
Юрка сел опять за учебники, а Витька стал листать книж-ку с портретами ученых.
-- Ох, мать ты моя-а!.. -- закряхтел опять старик. И полез с печки. Надел валенки, взял нож и вышел в сени.
-- Куда это он? -- спросил Витька.
Юрка пожал плечами.
-- Ну, и что этот гусь? -- спросил Юрка. -- Наверно, от-цом твоим станет?
Витька уставился на друга, точно до него только сейчас дошел истинный смысл прихода дяди Володи в их дом.
-- Отцом? -- переспросил он.
-- Ну а кем же? Не родным, конечно, но жить-то у вас бу-дет.
Вошел старик... Нес в руке добрый кус сала.
-- Нате поешьте... ученые. А то, пока дойдете до своих хирургов-то, -загнетесь.