Наконец он поднял голову и кивнул:
— Да, именно то что мне нужно. Спасибо.
— Что это такое?
— Понятия не имею.
— Тогда откуда ты знаешь?..
— По надписям на верхних частях страниц.
— Понятно, — солгала я. — Ну, тогда…
— Что меня интересует?
— Да.
Он посмотрел на меня. Я видела Влада счастливым, грустным, испуганным, сердитым и обиженным; но я ни разу не замечала, чтобы он испытывал неловкость. Наконец он ответил:
— Хорошо. — И начал рассказывать.
ГЛАВА 2
На стене небольшого постоялого двора в предместье Норпорта кто-то написал черными неуклюжими буквами: «Когда вода прозрачна, ты видишь дно, когда вода становится грязной, ты видишь себя».
— Глубокая философия, — сказал я Лойошу. — Наверное, здесь бордель.
Он не засмеялся. Называйте меня суеверным, но я решил найти другое место и кивнул мальчику, чтобы он следовал за мной. Не знаю точно, когда он начал реагировать на несловесные сигналы. Хороший знак. Впрочем, других изменений за целый год, который мальчик провел со мной, я не заметил. И это дурной знак.
Не торопись, Кайра, подожди. Я не вчера родился на свет. И мне хорошо известно, как следует рассказывать проклятые Виррой истории. Договорились?
Поэтому я зашагал дальше, приближаясь к Норпорту. Я шел сюда потому, что Норпорт самый крупный город мира — ну, ладно, Империи, — в котором нет университета. Нет, я ничего не имею против университетов, но ты же знаешь, как они работают — туда стекаются все лучшие головы со всей округи, словно влекомые магнитом, а вместе с ними и самые богатые и честолюбивые. Это места, где живет огромное знание и тому подобное. У меня возникла проблема, для решения которой требовался человек с достаточными, но все же не очень большими познаниями. Идти в университет — нет, такой путь меня совсем не прельщал. Я не знал, как мне поступить, иными словами, как действовать, чтобы не попасть в руки к своим врагам. К примеру, что произойдет, если я направлюсь в Кэндлтаун и сделаю запрос в университете леди Бриндлгейт, а мне кто-нибудь нагрубит и я буду вынужден его прикончить? Что тогда? Разразится скандал, многие о нем узнают, и мне снова придется уносить ноги.
И я пришел к выводу: следует найти место, где живет много людей, но нет заведения, где собираются лучшие умы. То есть поселение, где полно третьесортных волшебников, старых мудрецов и мудрых старух. Почти весь последний год я занимался поисками такого места, пока мне не пришла в голову новая идея.
Я еще дойду до нее и все тебе расскажу. Верь мне.
Я подошел еще ближе к городу и остановился в гостинице, и, Кайра, тебе совсем не обязательно внимательно слушать. Я не ввязывался в драки, собирал слухи, беседовал с разными людьми, потом переходил в другую гостиницу, и там все повторялось снова. Так я оказался перед маленьким голубым домиком, стоявшим на опушке леса. Да, представь себе, голубым — яркое пятно на фоне зеленого леса, окружающего Норпорт. Мне еще не доводилось видеть таких уродливых строений.
Первым делом к нам выскочила собака. Я загородил собой Савна, а моя рука легла на кинжал, но Лойош сказал:
— Босс, она же виляет хвостом.
— Верно.
Это оказалась гончая с многочисленными примесями — хрупким строением она напоминала лиорна, с курчавой рыжеватой шерстью, которую давно следовало бы вымыть, длинным носом и обвисшими ушами. Вблизи собака не показалась мне очень крупной. Остановившись в нескольких шагах, она принялась нас обнюхивать. Я протянул ей левую руку, и она ее одобрила, потом подпрыгнула к Лойошу и Ротсе, опустилась на все четыре лапы, дважды что-то пролаяла и застыла на месте, весело виляя хвостом. Ротса зашипела, Лойош не снизошел до ответа.
Дверь дома распахнулась, женщина позвала:
— Малыш! — Собака оглянулась на хозяйку, повернулась, подбежала к ней, поднялась на задние лапы, после чего замерла у ее ног.
Женщина оказалась старой и очень высокой — почти на полтора фута выше меня. У нее были седые волосы и такое выражение лица, от которого сразу скис бы ваш самый любимый продукт.
— Ты человек с Востока, — заявила она неожиданно мелодичным голосом.
— Да, — ответил я. — А ваш дом покрашен в голубой цвет.
Она пропустила мое замечание мимо ушей.
— Кто этот мальчик?
— Он причина, по которой я к вам пришел.
— Он человек.
— А я и не заметил.
Я услышал, как рассмеялся Лойош; старуха даже не улыбнулась.
— Только не нужно дерзить, — сказала она. — Вы, несомненно, пришли ко мне за помощью; вам следует вести себя вежливо. — Собака уселась у ее ног и наблюдала за нами, высунув язык.
Я попытался сообразить, к какому Дому принадлежит женщина, и пришел к выводу, что скорее всего она тсалмот, если судить по сложению и форме носа, — зеленая шаль, грязная белая блуза и зеленая юбка выглядели настолько затрапезными, что по ним я ничего не мог определить.
— А тебе не все равно? — спросил Лойош.
— Хороший вопрос.
— Ладно, — сказал я. — Буду учтивым. Вы не находите слова «третьесортный волшебник» оскорбительными?
— Нахожу, — сердито ответила она.
— И что же вы предпочитаете?
— Колдунья.
Она с тем же успехом могла называться колдуньей, как я — акробатом.
— Хорошо. Я слышал, что вы колдунья и что вы хорошо разбираетесь в проблемах с головой.
— Да, иногда мне удается помочь.
— У мальчика воспаление мозга.
Она фыркнула.
— Такой болезни не существует.
Я пожал плечами.
Она посмотрела на Савна, но так и не переступила порога своего дома. Нас она не пригласила подойти. Я ожидал, что она задаст какие-нибудь вопросы о его состоянии, но женщина спросила:
— Что вы можете мне предложить?
— Золото.
— Оно меня не интересует.
Тут она меня удивила.
— Вам не нужно золота?
— Мне хватает на жизнь.
— Тогда чего же вы хотите?
— Предложи ей жизнь, босс.
— Тебе пора подрасти, Лойош.
— У тебя нет ничего, что могло бы меня заинтересовать, — заявила она.
— Вы будете удивлены, — заметил я.
Она оценивающе на меня посмотрела, словно снимала мерку для гроба, и сказала:
— Я знала не многих людей с Востока. — Собака почесала ухо, встала, потянулась, пробежалась кругом, вернулась на прежнее место и вновь почесала то же ухо.
— Если вас интересует, можно ли мне доверять, — продолжал я, — то я вряд ли смогу привести убедительные доводы.
— Дело не в этом.
— Тогда…
— Заходите.
Я вошел, Савн последовал за мной, замыкала шествие собака. Внутри дом выглядел еще хуже, чем снаружи. Я вовсе не хочу сказать, что там было грязно — как раз наоборот, здесь царила чистота, нигде ни пылинки; совсем непростое дело в деревянном доме. Однако повсюду стояли полированные резные фигурки из дерева, великолепные и безвкусные. Масляные лампы, стулья, шкафчики и буфет из темной твердой древесины также блестели от полировки — кто-то явно перестарался, словно хозяйка поставила перед собой задачу продемонстрировать все виды украшений. Картину усугубляла собака, масть которой странным образом гармонировала с обстановкой комнаты. Трижды обойдя помещение по кругу, пес улегся у двери.
Я изучающе посмотрел на сверкающую каминную полку, безвкусные канделябры и все остальное.
— Ваша работа?
— Нет. Мой муж был резчиком по дереву.
— Весьма умелым, — правдиво заметил я.
Она кивнула.
— Этот дом много для меня значит, — сказала она. — Мне бы не хотелось его покидать.
Я ждал.
— Меня попросили убраться отсюда — и дали на сборы шесть месяцев.
Ротса нетерпеливо зашевелилась на моем правом плече. Лойош, сидевший на левом, сказал:
— Я ей не верю, босс.