– Стоит только присмотреться повнимательнее. Ты должна научиться слушать и запоминать. Это нелегко и требует немало времени, но для начала ты можешь кое-что записывать. У тебя есть бумага и карандаш?
– Конечно.
– Тогда возьми с собой блокнот, как только в следующий раз отправишься в лес. Сядь и нарисуй какой-нибудь куст или полевой цветок, а пока рисуешь, слушай внимательно и услышишь, чем занимался кролик под этим кустом на прошлой неделе или разговор пчел, они никогда не прекращают жужжанья. Вот и получится отрывок истории, запиши его на этой же странице.
Девочка слегка разочарована.
– Но это совсем другое.
– Так начинается каждая история, – говорю я. – С мелочи.
– Но зачем учиться рисовать?
– Тебе и не надо. Просто так легче концентрировать внимание. Ты видишь то, что есть на самом деле, а не то, что ожидаешь увидеть.
Сомнения еще не исчезли, а нетерпение только усилилось.
– А ты придешь сюда завтра? – спрашивает она.
Я кивнул.
Так вышло, что я провел там большую часть лета.
Через несколько дней прилетают девчонки-вороны, чтобы забрать меня с собой, и долго смеются, когда выясняется, что я остаюсь.
– Ты что, решил уснуть? – спрашивает Мэйда.
Так мы говорим между собой, когда кто-то теряет себя, забывает о человеческом облике и проводит всю жизнь в звериной шкуре.
– Не-а, – отвечает вместо меня Зия. – Он нашел себе щенка и собирается научить его летать.
– А я и не знала, что щенки могут летать.
– А они и не могут. Только не говори Джеку, он будет сильно разочарован.
Обе они разразились смехом, и я не мог удержаться от улыбки. Но девчонки-вороны остались вместе со мной на скале до прихода Нетти, и когда она показалась на краю долины, я понял, что девочка им понравилась. У девчонок-ворон душа нараспашку, и всегда можно определить, когда они довольны, а когда грустят.
– Будь осторожен, – шепнула мне на ухо Зия. – Когда-нибудь она разобьет тебе сердце.
– Что ты говоришь! – возразил я.
– Не теперь. Но она не всегда будет такой же худышкой-лисичкой, слишком маленькой для старой галки.
Я оглянулся на Мэйду в надежде услышать ее мнение, но она ничего не добавила к словам подружки. Она сидела и внимательно следила своими темными глазами, как маленькая лисичка пробирается сквозь густую траву.
– Она могла бы летать, – наконец произнесла Мэйда, и девчонки-вороны взмыли в небо на черных блестящих крыльях, отсвечивающих синевой в лучах солнца.
Нетти подбежала ближе и грустно проводила их взглядом.
– Ничего красивее я не видела, – сказала она. – Щенок Дженни-Мари совершенно не переносит ворон, и большинство людей их тоже не любит, но не я.
– И не я.
В руках у нее был альбом, который мы с ней сделали на второй день после встречи. Листы коричневой оберточной бумаги аккуратно сложены вместе и сшиты двумя стежками. За ухом у Нетти торчал огрызок карандаша, тщательно заточенный перочинным ножом, подаренным мной.
Мне не забыть ее взгляда, когда я вытащил из кармана этот ножик и протянул ей.
– Никто никогда не дарил мне такого отличного подарка, – сказала она, вертя в руках ножик.
Нетти научилась рисовать. Я разглядел в ней эту способность, так же как видел на страницах альбома пустые места, ожидающие историй. На следующее лето я привезу ей коробку красок, а пока она использует сок ягод, красную глину, зерна кофе и тому подобные материалы, чтобы раскрашивать свои наброски.
– Посмотри сюда, – говорит Нетти и усаживается рядом со мной.
Я кладу альбом к себе на колени и смотрю на страницу, которую она хочет мне показать. Каждый уголок заполнен карандашными рисунками и раскрашен тусклыми красками, почти сливающимися с коричневой бумагой. Воробей. Кустик посконника. Лист орешника. Жужелица. Сосновая шишка.
Ее собственная рука, обведенная карандашом, но Нетти добавила некоторые детали – линии сгибов, ссадина на указательном пальце, грязь под ногтями. А внизу страницы написано детским почерком: «Вот что я видела сигодня».
– Ты часто ходишь в школу? – спрашиваю я.
– Только когда не могу отвертеться.
Сегодня я принес ей книгу – специально купил в магазине подержанных вещей в Тайсоне. Этот городок побольше, чем Хазард, расположен южнее, и там живут около двух тысяч жителей. Книга представляет собой справочник по полевым цветам, там много рисунков, но и слов предостаточно. Латинские названия, общеупотребительные названия и короткие рассказы о том, как растения получили свои имена. Девочка так рада такой простой вещи, что мне хочется каждый раз встречать ее подарком, но это было бы неправильно.
– Я не сумею ее прочитать, – говорит Нетти.
– В книгах множество разных историй. Как в лесу. Ты можешь узнать из них много нового.
– Правда?
– Истинная правда. А что еще лучше, ты сможешь ходить в ту маленькую библиотеку на первом этаже муниципалитета, и тебе дадут почитать все, что ты выберешь. Тебе только надо пойти и попросить.
Она окидывает меня подозрительным взглядом:
– О чем это ты мне толкуешь?
– Может, тебе не стоит избегать школьных занятий.
Она взвешивает в руке справочник по цветам и дарит мне одну из своих неожиданных улыбок.
– Может, и не стоит, – говорит Нетти.
2
Лето, 1941-й
На следующее лето она стала на год старше, а я выгляжу шестнадцатилетним – я постарался сгладить разницу в возрасте, чтобы ее мать не беспокоилась, видя, с кем ее дочь проводит так много времени. Девчонки-вороны высмеяли мое преображение и сказали, что я не стал красивее, а остался тем же Джеком, только моложе.
– Джек собирается сделать предложение, – говорит Зия. – Ему не хватает только галстука-бабочки и букета цветов.
Мэйда тычет ее кулаком в плечо.
– Не дразни его, он наш друг. – Но и она не может удержаться от хихиканья.
– Но не такой друг, каким он хочет стать для нее. Джек влюбился.
– Это правда? – спрашивает Мэйда.
– Нет, – качаю я головой. – Это не то, что вы думаете.
Мои слова снова вызывают насмешки. Почему? Я не знаю. У девчонок-ворон свои собственные понятия о том, что смешно, а что нет.
– А вот она в тебя точно влюблена, – отдышавшись, заявляет Мэйда.
И на этот раз она не шутит.
– Может, ей так кажется, – отвечаю я. – Но когда она подрастет, это чувство пройдет само собой.
Зия отрицательно качает головой:
– Эта девочка слишком упряма, чтобы с годами изменить свои мысли.
– Тогда ей придется смириться с разочарованием, – говорю я.
Некоторое время они молчат и серьезно смотрят на меня.
– Нет, – говорит Мэйда. – Это тебе придется.
И вот я шагаю по пыльной дороге к ферме семейства Бин и гадаю, узнает ли меня Нетти. Но я зря беспокоился. Она бежит мне навстречу по извилистой тропинке и кидается в объятия, потом хватает за руку и ведет к дому, познакомить с матерью.
Эдна Бин хорошо сохранилась, и даже теперь легко понять, почему один из представителей лисьего семейства постучал к ней в окно как-то вечером. Она очень похожа на ворон – те же темные глаза и черные волосы, но кожа потемнела от солнца и ветра, а если она и летала, то только во сне. Она худощава, но женщины в горах рождаются сильными и со временем становятся только крепче. Она смотрит, как мы идем ей навстречу, и в ее глазах нет подозрительности, но и особой радости тоже не заметно. Она глядит на меня с обычным для жителей гор любопытством, как на всякого странника у своих дверей.
За моей спиной, в лесу, раздается хихиканье ворон.
– По поведению моей дочери я поняла, что ты и есть Джек, – говорит мне мать Нетти после короткого кивка.
– Да, мэм. Счастлив с вами познакомиться.