Дела деревенские давно не являлись для нее секретом. Жизнь Ламбушки она воспринимала как само собою разумеющееся. Дочь самой сильной колдуньи в деревне, девушка и сама могла при необходимости выполнить несложные заклинания. Но мать ей строго-настрого запретила показывать кому бы то ни было свое умение. Мало ли что... Не буди лихо, пока оно... спит.
Компания, к удивлению девушки, собралась большая. К городским гостям присоединились Стас, Никита, дальний Машин родственник Павел и старая школьная подружка Лена, которая также приехала на праздники из Петербурга, где, по ее словам, пыталась освоить профессию реставратора. «Удачно выскочить замуж», – почему-то подумала Маша. В последнее время чужие мысли и желания часто становились ей видны как на ладони. Не исключением стали и затаенные мысли бывшей одноклассницы, тем более что мечта выйти замуж за богатого старичка заметной печатью лежала у нее на лице. Да и мысли остальных ребят угадывались легко, исключением стал только Никита. Девушка почувствовала, что для нее невидимый защитный панцирь внука старейшины непреодолим. «Да и пусть, – решила Маша. – Мы же отдыхать собрались, а не невесть чем заниматься».
Освободившаяся от остатков весеннего льда, небольшая речушка с шумом вливалась в маленький заливчик. Напротив, на другом берегу озера виднелась деревня. Сосновый лес, чуть отступив от журчащего потока, образовал полянку, просохшую под набравшим силу солнцем. На берегу горел костер, от которого распространялся запах готовящегося мяса.
– А все-таки как хорошо! – разглагольствовал Артур, подставляя обнаженную спину лучам чувствительно пригревающего солнца. – Помню, однажды поперся с толканутыми фанатами в Кировск. Там и летом погода бывает хуже некуда, но впечатление осталось незабываемое. Природа первозданная, даже диковатая какая-то. Люди интересные. Я после этого целый месяц чувствовал себя заново рожденным. И от сегодняшнего дня тоже ожидаю чего-нибудь хорошего. В такой обстановке душе просто радостно. Природа, чистый воздух, вкусный дымок от горячего мяса – что еще может быть лучше?
Выполняя роль хозяйки пикника, Маша нехитро сервировала раскинутую на мху клеенку и незаметно наблюдала за своими односельчанами. Первое впечатление было неважным. Убогое воинство. Пашка с загипсованной рукой, висящей на подколотой булавкой косынке, неспособный на какую-либо помощь. Прихрамывающий Никита вообще сразу отстал и появился лишь тогда, когда место для отдыха подготовили другие. Стас и Ленка быстро насобирали веток и, посчитав свою миссию выполненной, развлекали гостей байками из местной жизни. Рита и Валя, смеясь, слушали веселые истории и подруге помогали мало. Впрочем, девушка не чувствовала себя ущемленной – все-таки все они приглашены именно ею.
Артур, чувствуя, что теряет всеобщее внимание, пытался что-то рассказать из своих приключений, но интереса не встретил и загрустил. Пашка также больше отмалчивался, а на вопрос, что случилось у него с рукой, таинственно прошептал, что волков в последнее время развелось видимо-невидимо. Девушки с наигранным испугом заинтересовались подробностями, тогда он со скромным видом добавил, что это могла быть и собака а может, и не собака, но камни под ногами ему показались очень скользкими. Никита со Стасом понимающе усмехнулись, но комментировать не стали. Маша поняла, что парни в курсе дел своего товарища. Стараясь сделать это как можно незаметнее, она попробовала узнать причины такого нехарактерного для тихой местной жизни массового травматизма. С удивлением девушка поняла, что у нее снова ничего не получается, словно непроницаемое для некоторых мыслей стекло стояло между ней и парнями.
Когда от костра остались затухающие угли, но желание возвращаться еще не пришло, Артур начал расспрашивать о жизни в деревне, делая упор на непонятное и сверхъестественное. Пашка и Стас уверяли его в обратном, называя родные места тихой заводью, в которой жизнь остановилась много лет назад, и ничего здесь случиться не может, потому что ничего заумного и необъяснимого в Ламбушке не бывает.
– Ну смотрите, ведь в таких краях, мало затронутых цивилизацией, должны до сих пор происходить необъяснимые вещи, – горячился Пряхин, – есть какие-то легенды, предания, которые не всегда можно объяснить. Откуда-то ведь взялись такие понятия, как леший, оборотень, ведьма. Сколько всего есть на свете, о чем мы подозреваем, но не знаем точно. «Сказка – ложь, да в ней намек». Не зря так говорится. Вашей деревне почти пятьсот лет, и все это время она находилась в самоизоляции. И ведь выжила! Не верю я, что у вас тишь да гладь. Глушь – да, но какой-то дух древности, тайны в этой глуши сохранился.
– Ты нас за папуасов принимаешь, Миклухо-Маклай нашелся, – обиделся Пашка. – «За краем цивилизации», «в потрясающей глуши»... Ты ищешь сказку, а ее нет. Оглянись, и ты увидишь обычную, мало отличающуюся от других мест жизнь.
– Я ничего обидного сказать не хотел, просто нутром чувствую, что здесь не так, как везде. Даже сейчас. Приведу простое сравнение. Если бы мы жили в городе и приехали на шашлыки, то к этому времени были бы достаточно пьяны и вовсю веселились. Орала бы музыка. Шла бы импровизированная дискотека. Прикол за приколом. Нет, я не хочу сказать, что мне сейчас плохо. У меня прекрасное настроение, девчатам тоже сидеть здесь не в тягость. Но я сам себе удивляюсь. Поели, попили, посидели. Все как у людей. И в то же время не так. Не могу я объяснить, но что-то не так.
Артур вынул из кармана сигареты, покрутил пачку в руках и сунул ее обратно.
– Вот, – продолжил он, – я обычно выкуриваю пачку в день, а здесь почти не курю и не хочется.
Никита ободряюще похлопал Пряхина по спине и быстро перевел разговор на другую тему. Он начал рассказывать о своей учебе в институте и историях, которые случаются со студентами. Остальные поддержали разговор, сравнивая традиции разных вузов. Пикник уверенно шел к завершению.
Когда мусор был сожжен, а костер затушен и все разбрелись по полянке, проверяя не забыли ли чего, из-за сосны высунулась потешная небритая рожа.
– Молодые люди, – вежливо произнесла она. – Я, конечно, дико извиняюсь, но, может, кто-нибудь соблаговолит мне ответить на животрепещущий вопрос. Я буду премного благодарен за ответ.
Вслед за головой появилось тело, одетое в приличный, но слишком старомодный костюм. В руках оно держало черный котелок и белые перчатки, но самой примечательной деталью туалета были даже не кавалерийские с изогнутыми шпорами сапоги, а отсутствие сорочки. Широкий шелковый галстук, повязанный прямо на голую шею, терялся в зарослях густых волос на груди. Девчата хором завизжали, высказывая свое негативное отношение к этому позднему путнику. Пашка угрожающе было поднял загипсованную руку, но, вглядевшись в подошедшего, сразу ее опустил.
– Я извиняюсь, если кого испугал, – продолжил незнакомец, выходя на поляну, – но ваш разговор меня так заинтересовал, что я позволил себе сделать маленькое отступление от принятых приличий. Ваш спор об учебе полон всяческих будящих сладкие воспоминания деталей. Мне ведь тоже приходилось изучать науки в Московском университете, еще с Мишкой Ломоносовым. Помню, мы такое выделывали! Ах, молодость, молодость... Впрочем, что уж там. Кстати. Позвольте представиться. Генрих Карлович Тетельбом. Проездом.
Он расшаркался и приложил руку к груди. На пальце сверкнул большим зеленым камнем перстень. Молодые люди нестройно поздоровались.