Аннотация: Четыреста лет назад случилась битва, в которой силы Света окончательно и бесповоротно победили силы Тьмы. Так что жизнь современного белого мага спокойна и безмятежна, хотя и маг-то он без году неделя - третий год Академии, еще даже Посвящения Свету не прошел. Неудивительно, что за неожиданное, интересное и даже вроде как опасное - задание студент берется с вострогом. Надо-то - всего лишь побывать в руинах города, в котором когда-то и произошла та самая битва, называемая сегодня Последней. Сущий пустяк, казалось бы, да вот только, оказывается, не все темные маги выведены под корень, да и Последняя битва, как выяснилось, проходила не совсем так, как описано во всех учебниках истории. Цепь неожиданных встреч и совпадений приводит главных героев в самый центр стремительно закручивающегося водоворота событий. Совсем не просто удержаться на поверхности, когда все пути ведут только вниз, каждый следующий выбор - между тьмой и Тьмой, между злом и еще большим злом. Как глубоко может спуститься человек, оставаясь человеком?
Андрей Имранов
Часть 1. Лай дохлой собаки
1. Малик Локай по кличке 'Малек'
Ведя допрос свидетельницы, я неожиданно ощутил действие враждебно настроенной непреодолимой силы в лице собственной жены, случайно проходившей мимо.
Из доклада некоего городского дознатца своему капитану по поводу следов побоев на лице.
До того, как приехать в Джубан поступать в академию, я жил с родителями в небольшом селении за отрогами Серых Гор. Село наше стояло посреди лиственных лесов, и, за дворами, текла небольшая, чистая и очень холодная речка. Я любил осенью стоять у воды и смотреть на плывущий мимо ковер сброшенных лиственницами иголок. Казалось, что можно выйти в самую середину, не провалившись, поверхность будет щекотно и мягко пружинить под ногами, как медвежья шкура, и речка понесет меня далеко-далеко, за гречишные поля, за холмы за ними, за пасеку дяди Миклоша и дальше - куда? А еще я думал, что иголочки похожи на людей. Сколько их остается лежать в лесу под деревьями - никто не скажет. Наверное, и слова-то такого нет, чтобы сказать, сколько. Много. Но некоторые иголки падают в воду и уплывают. Некоторых прибьет к берегу или к коряге в трех шагах от родного дерева, некоторые проплывут лигу-другую, перед тем, как прилипнуть куда-нибудь или закрутиться в омуте, намокнуть и утонуть. А некоторые -уплывут далеко, в сияющие дали, и что там с ними случится - Гор ведает. Они разные, эти иголки - одни покороче, другие подлиннее, одни прямые, другие скручены, но вот ведь что важно: это никак не влияет на то, как далеко они уплывут. И что еще важнее: кто скажет, где лучше превратиться в гумус - под родным деревом или в тыще тыщ ли от него?
В свою четырнадцатую осень я рассказал эти (и некоторые другие) свои мысли отцу. Отец вздохнул, покачал тяжелой головой и произнес: 'Не выйдет из тебя доброго селянина, не выйдет'. И более ничего не сказал, но я уверен, что именно тогда отец и решил отправить меня в город. Помню, сколько шума было, когда отец объявил свое решение - отдать меня на обучение в гимнасию. Особенно Робин недоволен был - он жениться собирался и те деньги, что на мое обучение пойдут, ему бы ой как пригодились. Но отец своих решений не менял, расшумевшегося старшего огрел по шее, на остальных прикрикнул и пошел Гнедка запрягать. А я так и стоял с разинутым ртом, и мысли мои вились, как рой растревоженных пчел.
Из гимнасии я сбежал через два месяца. Наивный сельский подросток оказался идеальной мишенью для жестоких насмешек городских гимнасистов.
Я б сбежал в первый же день, если бы не стыд возвращения в родное село, и два месяца те были и остаются самыми неприятными в моей жизни. Сбежав, я собирался возвращаться домой, но на стоянке дилижансов бойкий паренек, назвавшийся Лекой, совершенно очаровал меня рассказами о магии, о великолепном Джубане и академии магов, куда Лека и направлялся. И езды-то до Джубана, оказывалось всего два дня, хоть и с пересадкой. Отличная история для простака, которым я тогда был. Стоило ли удивляться, после первой же ночевки проснувшись без попутчика, верхней одежды и всех денег. Наверное, не стоило, как и не стоило удивляться, узнав, что Джубан лежит по ту сторону Серых Гор аж в двух тысячах ли. Так что путь мой туда занял не следущий день, а следующие полтора года.
Клянусь, если судьба сведет меня с Лекой еще раз, я не буду поджаривать его стрелой огня и требовать своих денег, нет - я поклонюсь ему до земли и выгребу все содержимое своего кошелька. Потому что мой самый страшный сон начинается с того, что я не встретил на стоянке дилижансов этого рыжего воришку.
* * *
Приличный хлопок по плечу, сопровождаемый возгласом 'Попался, Малек!', вывел меня из раздумий. Я обернулся, отлично зная, чью радостную физиономию сейчас увижу. Анри Ломак, гроза всех девственниц Джубана, великий борец со скукой и первый враг всех добропорядочных мещан округи шлепнулся рядом со мной на скамейку и интриганским
шепотом поинтересовался:
- Давай, колись, чего натворил, - и, увидев недоумение в моем взоре, добавил:
- Тебя ректор ищет, понял?
Странно. Особых преступлений за мной не числилось, по крайней мере, таких, чтобы аж целый ректор забеспокоился. Если только... Неужели милорд Тавин узнал про мои внеклассные занятия? Вообще, самообразование в академии всегда поощрялось, но, возможно, этот случай будет исключением. Уж больно близко мои эксперименты подходили к тому, что именуется запретной магией. Я помрачнел и Анри мгновенно это подметил, пихнув меня в бок:
- Ага! Я так и знал, рассказывай чего там у тебя, а я-то помогу, чем смогу. А уж нем буду, как камень.
Я усмехнулся:
- Да уж, таким камешком светляки весьма б заинтересовались. Нехорошо это, когда какой-то камень болтает почем зря. Ненормально, а?
Анри сделал вид что обиделся.
- Да я надежнее, чем Основа Опор. Неужели не расскажешь? Это лучшему другу-то?
Ха, 'лучший друг', тоже мне, нашелся. Кстати, он ведь и соврет, недорого возьмет...
- Скажи-ка, лучший друг, а не врешь? Меня действительно ректор ищет? Я ведь сразу к нему не попрусь, я у людей поспрошаю, смотри, если что.
Анри понял, что ему ничего не светит, и поднялся:
- Ну и демон с тобой, не говори потом, что я тебе помощь не предлагал, - и удалился, насвистывая.
* * *
Я постучался, и услышав отклик 'войдите!', потянул на себя высоченную (под потолок) резную дубовую дверь.
- Вы меня искали, милорд?
Ректор поднял голову, пару мгновений недоуменно меня разглядывал, потом его взгляд осветился пониманием.
- А... Локай. Проходите, садитесь.
Я с некоторым замиранием притворил за собой дверь, подошел к указанному креслу, уселся на самый краешек и принялся потихоньку озираться - в кабинете ректора я еще ни разу не был. Осмотр меня разочаровал: книги, книги, свитки. На стенах - грамоты и пара неброских картин. И никаких чучел выворотней или там - голов виверн. Кабинет скорее смахивал на обиталище ученого, а не боевого мага, каковым Тавин Даэнский был в свое время. Скучно.
Ректор потер пальцами бровь.
- Милорд Арэн рекомендовал вас, как лучшего ментала на третьем курсе.
Вот это новость! Я аж рот раскрыл. А мне-то наш куратор неоднократно говорил, что большей бездари он еще не встречал. Не, то чтобы я принимал его слова близко к сердцу, я и сам знал, что кое-чего стою и на курсе я не худший. Даже полагал, что далеко не худший...