Оштон недоуменно следил за ним. Услышав испуганные возгласы, повернулся к ватажникам, проследил их взгляд и сам с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть - Йирт вставал. Медленно и как бы нехотя, с эдакой вальяжной ленцой, но была в его движениях какая-то ненормальная жуть, от которой и у видавшего виды атамана волосы шевелились. Безрукий встал и замер каменным истуканом. Рядом с ним, с тем же бессмысленным пустым взглядом, застыл Хирт Костолом. Ватажники заговорили громче, и Оштон наметанным слухом уловил в разговорах истерические нотки.
- А ну - замолкли! - рявкнул он, - зомбаков ни разу не видели?!
- Видели, оно, может, и видели, - негромко начал кто-то из глубины плотно сбившейся кучки, но Вир болтуна перебил:
- Сейчас третьим встанешь.
На этом споры закончились. Вир оглядел ватажников, как показалось Оштону, с некоторым сожалением, потом повернулся к своей лошади и взмахнул мечом. С истошным ржанием лошадь рухнула на землю и забилась в агонии, обильно орошая дорогу кровью из распоротого горла. А маг тем временем что-то быстро чертил кончиком меча прямо по мокрой пыли. Встал, ожидая. Лошадь еще пару раз дернулась и замерла. Вир удовлетворенно кивнул, негромко что-то произнес, и Оштону захотелось протереть глаза.
Словно бы клочки фиолетового тумана поднимались над черным пятном мокрой пыли. Поднимались, клубились, потихоньку втекали в разорванное горло животного и оплетали его снаружи. Вскоре труп лошади оказался весь накрыт фиолетовым туманом.
- Кель Синистра, - сказал Вир, - хорошо.
И взмахнул рукой. Копыто, торчащее из клубка тумана, дернулось, туман заклубился сильнее, и из него поднялась фигура коня. Но, Гор Милосердный, что это был за конь - скелет, обтянутый странно подрагивающей черной кожей с пятнами неприятного темно-розового цвета. Без хвоста, без гривы, без глаз - только фиолетовый туман сочился из ушей и ноздрей, да вроде бы светилось что-то в глубине глазниц определенно недобрым светом. Потрясенный общий вздох сопровождал явление на свет этого чудовища. Виру, однако, это зрелище явно было не внове - он легко запрыгнул в седло и развернул свою чудовищную лошадь к замершим разбойникам.
- Пойдете цепочкой. Первым - я и эти двое, - Вир кивнул на зомбаков, - за мной - атаман. Дальше - как сами решите. Каждый все время смотрит на впереди идущего. Кто отведет взгляд хоть на мгновение - останется на тонких путях сам, и все за ним идущие останутся.
- А моргать-то можно? - поинтересовался кто-то обреченным голосом.
- Можно. Но взгляд не отводить. Идти, не отставая и не опережая. Впереди идущий остановился - остановиться. На отряд могут напасть. Всякие... звери и не только. Вы с ними ничего сделать не сможете, этим я сам займусь. Все понятно?
Оштон только кивнул. Быстро выстроил ватагу в линию, поставив в голове тех, кто понадежнее, а в хвост - кого и потерять не жалко. Обернулся к Виру:
- Готовы.
- Тогда пошли, - Вир причмокнул и поводом легонько хлестнул шею своей жуткой лошади. Лошадь, мерно перебирая ногами, двинулась с дороги - прямо в придорожные кусты. По бокам лошади так же мерно шагали две фигуры - одна высокая и грузная, вторая - пониже и похудее. Оштон пожал плечами и шагнул следом.
Дружина Аларика прочесала лес четыре раза, но не нашла ничего, кроме совсем свежих следов. Двое прошлогодних выпускников Джубанской Академии жесточайшую мигрень себе заработали, пытаясь проследить кого-нибудь из разбойников, но ничего не выходило. И ничьего внимания не привлекло странно нервное поведение лошадей на одном участке дороги, примечательным разве что основательной засекой. Но таких засек на дороге было десятка два, и эта чем-то особенным ничуть не выделялась.
Аларик долго пытался выпытать у болезненно жмурящегося мага ответ на вопрос 'Как посреди дня в небольшом лесу могли бесследно пропасть сорок человек', но так ничего не добился и махнул рукой:
- Лучше бы я собак взял, - сказал он, раздраженно всадив шпоры в бока своему скакуну.
Маги обиделись, но Аларик, как ни странно, был прав - собаки лучше всех животных чуют проявления Черной Магии, и будь в отряде Регведского воеводы хоть одна завалящая дворняга, вся эта история могла бы сложиться иначе.
* * *
Трое человек сидели за угловым столиком таверны 'Боевой единорог'. Двое - зрелые крупные мужики, сразу видно, из простолюдинов - потягивали эль из больших деревянных кружек, а третий - помоложе и поважнее - баловался игристым из пузатой бутылки.
- Прочитать надпись вы все равно не сможете, - сказал молодой негромко, - поэтому просто будете сравнивать надпись вот с этой, - рука скользнула по столу, подтолкнув в сторону собеседников небольшой лист бумаги.
- И все же, милсдарь, при всем моем к вам уважении, - один из мужиков со стуком поставил кружку на стол, - план ваш мне не нравится. Мало того, что библи-тек этот напротив окружного сторога стоит, а, сталбыть, случись какой шум, стражи сбежится - не перечесть, да и парочка магиков в стороге завсегда обретается. Так еще и искать там незнамо чего в подвалах. А мож, того, что вам надобно, там и в помине нет?
- Об стороге не беспокойся, - ответил тот, что помоложе, - а насчет подвалов... может статься, этого там и в самом деле нет, но лучше бы вам его там найти. Потому что, если книга - там, а вы мне скажете, что не нашли..., - оба мужика сглотнули и одновременно потянулись к кружкам.
- Ты лучше скажи мне, - продолжил молодой, - почему тебя Кровавым Мешком прозвали?
Один из мужиков хихикнул и уткнулся лицом в кружку, скрывая улыбку. Второй же пожал плечами:
- Годов шесть назад дело было, я тадысь стражником в Тароне подвизался. И как-то туго у меня с деньгами стало... А тут такое дело случилось, шайка Хорька Мисимы княжеские хоромы обчистила. Не столько наворовали, сколько побили да испоганили. Ну, князь и посулил по золотому за голову каждого из десятерых бандитов Хорьковых. И листки с портретами вывесили, честь по чести. Ну, я тут эти головы собрал, в мешок покидал, отнес князю, деньги свои получил... ну и подался в леса, на вольные хлеба да на широкие дороги.
Молодой недоуменно нахмурился:
- Почему ушел-то из стражи, я не понял?
Ответил второй, вынув лицо из кружки:
- Дык ведь он, Оштон-то, настриг этих бошек не у бандитов Хорьковых, а у первых попавшихся, кто на портреты более-менее рожей походил. Мисима-то залетным был в Тароне, ни его самого, ни бойцов его никто толком в лицо и не знал.
Вир посмотрел недоуменно на бывшего атамана, потом откинулся на спинку и захохотал басом.
- Вот это мне нравится. Это по мне, - сказал он, отсмеявшись и утирая слезы, - только смотри у меня. Меня так обмануть не вздумай, я тебе не конязь Таронский.
- Не сумлевайтесь, милсдарь, я, мож и не умней стряпчего, но кой-чего разумею. Что вас дурить себе дороже встанет, понимаю.
- Рад, коль так, - сказал Вир, допивая вино и поднимаясь, - до скорой встречи, господа. Жду вас здесь же завтра вечером и жду с книгой.
* * *
Часы на башне негромко прогудели три раза. Покачиваясь, и на каждом третьем шаге опираясь на стены домов, по улице прошествовал пьяница. Задержался, прислонившись к столбу, громко рыгнул и застыл в задумчивости. Но сдержался - сглотнул, и, бормоча что-то нечленораздельное, побрел дальше. Скрылся за углом и переулок снова затих. Но ненадолго - из-за дожидавшейся повозки мусорщика кучи мусора послышалась возня, и, стряхнув несколько тряпиц и веток, из нее выбрались две тени и метнулись к стене длинного дома, занимавшего почти весь квартал.