Эти прихвостни света совсем забыли, кто они такие, забыли свое место! Ну, так ничего, я им напомню!
Выглядела женщина очень даже воинственно, обширные телеса колыхались в такт ее выкрикам, а вдохновенно-злобное лицо ее, все в разводах от потекшей краски, окаймленное всклокоченными волосами, напоминало маску первобытного идола. Не люблю светляков, но к тем, что умудрились ее не пропустить, испытала в этот момент нешуточное уважение. Пожалуй, им пришлось не легче, чем ректору и компании. Дама, между тем, решила, что достаточно меня заболтала и попыталась тихонько подобраться поближе, но я была начеку и вовремя отодвинулась на безопасное расстояние. Та вздохнула, остановилась и продолжила:
- А потом, когда начался весь этот ужас! Я сказала этому ничтожеству, чтобы он пошел и нашел нашу дочь, а он ушел куда-то и вернулся лишь под утро весь пьяный! А когда мы, наконец, пришли сюда, мы нашли лишь развалины! - женщина воздела распростертые руки к небу, - беда! Разор! Трагедия! Я думала, мое бедное сердце разорвется на части! Мы начали искать бренные останки нашей единственной дочери, хоть я и была совершенно уверена, что уж этого зрелища мое сердце наверняка не выдержит. Хотя скажу прямо, искала только я, это ничтожество все порывалось бросить нашу кровиночку на произвол судьбы и завалиться спать, хоть бы и прямо на останках своего собственного чада! Пьянь подзаборная! Не членствуй он в магистрате, я бы давно его выгнала, так я ему и сказала! И тут: о чудо! Я услышала медоточивый голос моей дочурки, и доносился он откуда-то сверху. Слезы полились у меня из глаз, ведь я была уверена, что слышу ее из самого рая! Ах, как мне хотелось в последний раз на нее взглянуть, я пошла в сторону голоса, надеясь на еще одно чудо, и что же я вижу?
Женщина снова вынула платок, уткнула в него лицо и от души разрыдалась. Испускаемые при этом звуки очень походили на те, что производит водяная мельница во время работы.
- Кхм, - сказала я еще раз, - миледи, я...
Женщина оторвала платок от лица, с трубным звуком высморкалась и раскрыла объятья:
- Ох, бедное мое сердечко, какие волнения! Милая моя девочка, дай я тебя обниму! Ты представить не можешь, как я тебе благодарна! Я в жизни не испытывала такой радости, ни разу с тех пор, как в прошлом году я, наконец, раздобыла рецепт слоеного имбирного пирога.
- О, нет, благодарю вас, не стоит, - пробормотала я, отстраняясь и борясь с желанием достать кинжал, - у меня... я упала во время... недавних событий и повредила себе ребра, да. Опасаюсь, не случилось ли перелома.
- Ох, - женщина всплеснула руками, - бедняжечка! Надеюсь, я не причинила тебе неудобств? Но я так тебе благодарна, так благодарна!
- Махель! - донесся голос из тумана, - где ты там?
- Здесь! - рявкнула Махель в ответ так, что у меня в ушах зазвенело, - иди сюда, бестолочь! Белочка с тобой?
В ответ из тумана донеслось раздраженное бормотание, возня, детские повизгивания и, через пару минут в нем нарисовался двойной силуэт. Одна фигура принадлежала, несомненно, Белочке, а вторая - какому-то мужчине. Очевидно, тому самому пьянице, ничтожеству и бестолочи, то бишь - отцу девочки. Белочка подбежала к маме, радостно пискнула и уткнулась лицом в ее необъятные одежды, мигом в них утонув.
- Познакомься с нашей благодетельницей, - Махель царственным жестом указала на меня, - если бы не она... если бы не она, мы могли бы потерять нашу дочь!
Из тумана проявился невысокий худощавый мужчина с очень желчным выражением лица. Он посмотрел на меня со странной смесью любопытства и презрения, как на невиданное, но редкой омерзительности насекомое.
- Очень приятно, - сказал он тоном, которым обычные люди говорят 'чтоб тебе сдохнуть', - Нолт Анкил, советник по делам медицины. Мы вам... эээ... благодарны.
Он еще раз смерил меня взглядом и обернулся к своей благоверной
- Махель, я думаю, у нас больше нет причин здесь задерживаться.
Почему бы нам не вернуться обратно в гостиницу? Эта обстановка начинает действовать мне на нервы.
Туша возмущенно колыхнулась:
- Нолт! Я думаю, мы должны отблагодарить девочку.
Нолт обернулся ко мне, и я поняла, что первоначальное (показавшееся мне желчным) выражение его лица было на самом деле вполне нормальным и, пожалуй, даже доброжелательным. Зато сейчас оно таковым не было.
- Махель, - процедил он сквозь зубы, - позволь мне напомнить тебе, что мы стоим на развалинах нашего дома. Мы разорены, а ты предлагаешь мне заняться благотворительностью.
Белочка вынырнула из глубин маминого платья и попыталась что-то сказать, но Махель положила руку ей на голову и прижала обратно к себе.
- Нолт, - сказала она укоризненным тоном, - но ты же забрал наши драг...
- Сшшш, - прошипел Нолт, быстро вставая между мной и женой.
- Вот, - сказал он, доставая из кармана золотой, и тон его ясно говорил, что эта монета составляла большую часть упомянутых Махель драгоценностей - возьми. Пусть мы разорены, но я не позволю себе неблагодарности.
Я удивленно посмотрела на протянутую монету. Он что, шутит? Нолт, похоже, сам восхитившись своему благородству, продолжал:
- Если вам потребуется протекция, можете обратиться ко мне. Но, - быстро добавил он, - не в ближайшее время, сейчас, сами понимаете, мне будет не до вас. Через пару месяцев, или полгода, я, возможно, смогу вам помочь.
Я хмыкнула:
- Спасибо. Вы, наверное, меня с кем-то перепутали. Я не нищенка и мне не нужны подачки. Рада была встрече.
Я прошла мимо Нолта, так и замершего с протянутой рукой, подхватила с земли свою куртку и ушла в туман, бросив напоследок:
- Пока, Белочка!
Вслед мне неслись возгласы очнувшейся мамаши:
- У-у-у, неблагодарная! То-то она сразу сказала, что и не собиралась спасать нашу дочурку! Подачки ей наши не нужны, видите ли, какая гордячка! Ничего, я это еще припомню, чай, мы не последние люди в этом городе!
Похоже, она могла продолжать в этом ключе довольно долго, но мне было наплевать. Вопли были слышны еще пару кварталов, потом потихоньку сошли на нет. Жалко Белочку. Хороший ребенок, но в кого она вырастет с такими родителями - нетрудно представить.
Катаклизм и в самом деле оказался не слишком обширным. Сильно пострадали квартала три, примыкавшие непосредственно к эпицентру - там целых домов практически не было. Да еще пару кварталов требовали серьезного ремонта. А дальше дома были в основном целы, возле оцепления повреждений на зданиях не наблюдалось вообще, да и туман порядком рассосался. Вчерашнюю 'живую изгородь' убрали, вместо нее улицу перегораживал аккуратный металлический заборчик с острыми кольями. За забором стояло и пялилось вглубь улицы около десятка человек, а возле прохода, оставленного у стены здания, подпирали стену двое типов в серых робах, немедленно мной заинтересовавшиеся. Они вцепились в меня взглядами сразу, как я вышла на этот участок улицы, но ничего пока не предпринимали.
- Кто такая? Откуда идешь? - спросил один из них, что помоложе, дождавшись, пока я подойду вплотную.
- Ирси Нассен. Иду оттуда, - мотнула я головой, - еще вопросы?
Светляк слегка растерялся, я уже собиралась отстранить его и пойти себе дальше, но помешал второй:
- Очень приятно, миледи Нассен. Не соблаговолите ли пояснить, каким образом вы оказались внутри оцепления? - спросил он, подходя ко мне. И что-то промелькнуло в прищуре его глаз такое, что мне определенно не понравилось. Мысли в голове заметались.
- Э-э-э, - протянула я, лихорадочно соображая, соврать, что спряталась внутри, на манер Белочки, или сказать что-нибудь более похожее на правду, - просто прошла... когда начался этот... катаклизм.