Дэньмовчить. Два мовчить.Нэдилю
мовчить иуседосортирусигае.Потим спатьсибиракаперестав,потим
матэритысяпочав, скризь зубы: "Ну жя имустрою Курскудугу! Таку мисть
знайду -- уся Кубань содрогнеться!"
Сибиракасловнавитернэкидае!От, бачьтегам,содом!Бушует
Хвеодосья,мамо Воктябрыночки. Вытрибуе Бэзматэрных насуд. Вин иухом нэ
вэдэ, лэжить,кныжку читае пид назвою "Как закаляласьсталь".А Хвеодосья
шумыть: "Зараза кругом! Мэни тим трепаком знагорадывтой герой -- сибирака,
щоб ему грэць! Я баба честна! Первший раз за войну дала -- и збараз лезуртат
маю".
Поднявсьтой сибиракаБэзматэрных з матрасу, потянувсь, зивнув, у бой
зибрався... Во вытримка! Во стийкисть!Выходить укоридор, та як рявкнэ на
Хвеодосью: "Нэ гомоны!" -- вона и заткнулась! А вин так з расстановкою, як у
суду,каже: "Пиды досвоей дочки,домотылька того, и поблагодарыии за
нагороду:вона --мэни, я -- тоби,--унас жеж держава братська, усе
пополам..."
Ну, такого гэроя швыдко у строй звэрнулы, нэдавно у газэти було, шо вин
ще когосьпротараныв, йомуЗолоту Зирку далбы!.. Йому бии раниш далы, та
вин начальства нэ слухае, пье, собака. Устав нэ почитае...
На этоминформацияисобраниезакончились -- начался обед. Но после
обеда,когдаЧеревченко отлучилсяизгоспиталя поделам, егопомощники
сообщили много любопытных вещей и про него, и про дела, имтворимые.Та же
бригада, чтонаказывает грешниц баб,состоящаяизотлынивающих от фронта
бойцов,началаходить вполяи из бункеровкомбайнов илипрямоиз куч
уносить, а то и с помощью станичников "исполу" увозить зерно, забрасывая его
в известные имхаты. Заквашивается самогонка и ночью же где-нибудь ломается
забор, тын, сваливаются старые телеграфныестолбы на дрова,"боз дровамы
здись цила проблэма", и начинается производство самогонки.
Потом,опятьже в определенных хатах, собираютсябабы, ранбольные на
бал, начинаются песни, танцы и все, что дальше, после гулянки, полагается.
Новичкичему-товерили, чему-то нет --уж больно райское житьебыло
обрисовано.Ноявился Черевченко, поставилсредьпола кухонныйнемецкий
термос, полный свежайшего, ещес теплинкой самогона, дал всем попробовать и
оценитькачество, после чегоначалась "художественная часть", главную роль
снова на себя взял Черевченко.
Онпоставил стул,на стул-- кружкус самогоном, взялсязаспинку
стула, откинул длинно отросшие черные волосыпятерней назад. Старикихохлы
ерзалиот нетерпения и, заранее радуясь потехе, голосили: "Що щас будэ! Ой,
хлопци, що щас будэ!"
-- Вэлыкий вкраиньский поэт Котляривський! Эпохальна и бэзсмертна поэма
"Ви-с-сна!", --объявил Черевченко и смолк, пережидая трескаплодисментов,
которыми его наградили старожилы, уже не раз и не два слушавшие "бессмертное
произведение".
--Эпиг-раф!--продолжалЧеревченко. --"Усяке дыхання
любитьпопыхання",--исновавежливопереждалаплодисментыуже
наэлектризованной публики:
Висна прийшла, вороны крячуть,
Що насэляли тыхий гай.
Вид вутому кругом все стогнэть, скачэть,
И увязь рвэ в хлеву бугай...
Наэтомвступительномчетверостишьевсе"приличное"в"Весне"
кончалось, далее шла поэма на тему, примерно означенную в озорной и короткой
русскойпоговорке: "Весною щепкана щепку лезет". У "вэлыкого вкраиньского
поэта Котляривського" это звучит почти так же: "И тризка лизе на сучок".
Будучимолодымивостроухим,я ту довольно длиннуюпоэмузапомнил
наизусть, немалопотешил ею в свое время разный служивый народ, но, занятый
послевоенной битвой за жизнь, за давностью лет, также вотсутствие практики
почтизабыл"безсмертно-эпохальноепроизведение"--поэтическоедетище
солдатскихказарм,тюремныхкамер иразныхтесныхмест, где"массовая
культура" так любит процветать.
x x x
И хотя погода по-прежнему стояла золотая, все умеющие ходить иползать
ранбольные дни напролет проводили во дворе, в саду, кто и подле речки -- все
равно время тянулось нудно и по-прежнему почти никакого лечения не велось.
Ропот,конечно, ругань, нежелательные разговорчики. Заводил ихобычно
Черевченко или его подручные,напирая на то,что какраз немецкий порядок
нам не нравится и мы его не тольконе приняли, но и порушили, гоним немца в
хвостив гриву,"додому,дохаты",значит, намничегодругогоне
останется,какжитьприсоветскомбардаке,терпетьегоиумелоим
пользоваться.Какбымеждупрочимштатныегоспитальные"браты"и
кубанцы-молодцысосмешкамииужимкамиповедали,какойвХасюринской
странице был молодой, однако мозговитый немецкий комендант. Прибегала к нему
девка, бух вноги, жалуется: местный удалецобрюхатил ее,ножениться не
хочет. Комендант вызвал прелюбодея,поставил на колени подлекомендатуры и
порол егоплетью до тех пор, пока тот не дал добровольное согласие жениться
на любимой невесте.Атоеще было: за Кубанью есть широченная, необъятная
бахча и кто только не пользовался ею при Советах, кто толькос нее не тащил
и не вез!Немецкий комендантсодержал при себенебольшой штат изместных
казаков:он-денеможетотрыватьсолдатфюрера,нужныхфронту,это
большевикимогут себе позволить иметь в тылу тучибездельников иворов, у
нихвстраненаселениестовосемьдесятмиллионовпротиввосьмидесяти
германских!Таквот,немецкийкомендантвелелповсемчетыремуглам
бахчевого поляпоставить по виселицеи заявил,чтокаждого,кто украдет
арбуз, он вздернет самолично!
Иниодногоплоданепропало.