Дляначалаонвыделитдва "студера", чтобывытащить, собрать
машины в одно место,и в дальнейшем поможет, чем может. Техкурсантов, что
любят и понимают технику, прикрепит к водителямновых тягачей. Стемиже,
ктослабо подготовлены игодятся в землекопы, писаря, но не вшофера,он
устроит практические курсы и, может быть, успеет хоть немного натаскать их.
-Впрочем,лучшие курсыдлявсехпарнейвпереди,-добавилмайор
Фефелов,- в боях они быстро всему научатся, кому, конечно, хочется и суждено
жить.
Сибирскиекурсантыобъединеннымиусилиямикак-товосстановили,
подремонтировали брошенную технику, маленько и поездили вокруг Калуги, дрова
подвозили, воду, картошку, и все время запоминали, как ночью ориентироваться
внезнакомой местности, на незнакомыхдорогах, главное, запомни,водитель
или рулевой, какзвал Коляшу Игренька,- непотерять из виду идущую впереди
машину, невыпускатьиззрениябелоепятно,сталобыть,лист бумаги,
наклеенный назаднийбортпереднеймашины.Ехать поособому,военному
приказу - это значило:сосредоточиватьсябудутночами, секретно,фарне
зажигать, сигналов не подавать, никуда никому не отлучаться, не курить, если
кому невтерпеж - смолить в рукав, прикуривать от кресала, но не от спичеки
зажигалок,остановкиколонны-покоманде,заправка втаком-то месте,
оправка там же. Заночь колонна должнапроходить от пятнадцати до двадцати
километров, любоенарушениеправил движенияколонны,любое отклонение от
инструкций, разгильдяйство всякое - будут сурово пресекаться и караться.
Впервуюночьпо-старинному, накатанному,мало поврежденномушоссе
колонна прошла назначенныйотрезок играючии даже раньшесрока явиласьк
назначенному пункту. Но вот начались дороги русские, сельские, развороченные
танками,тракторами,машинамиильконнойтягой,хужетого-дороги
задичавшие, поросшие травой, которые на военных-то картах прочерченычетко,
наяву же слепые, местами совсемне видные, идосталотут военныхгоремык
первым мытарством, надсадой и проклятьем войны.
Несмотрянато, что выставлялись по дорогам живые указатели - бойцы с
флажками и, в нарушение военной тайны, командирам дивизионов, затем батарей,
взводовуправления выдавалисьнарисованныена листахсхемыдвиженияна
данномотрезкепутиипунктысосредоточения,машиныразбредалисьпо
российской путанице дорог.Засидевшиеся втихойбухте,к тракторной тяге
привыкшие водителидурели от скорости и возможностейамериканской техники,
мчались вперед,бросив напроизвол судьбысобратьевпобоевомупоходу,
спокойнодрыхали в уютных кабинах, пока остальное войско корячилось, волоча
повесеннейгрязипочтина себе отечественные "ЗИСы" и прочий транспорт,
которым отечество так гордилось.
Артдивизия, растянувшаясякилометров насто,за ночьсжигала по два
бака горючего,к утруне поспевалакместуназначения, ипосыльныена
машинах-тягачах начинали шастатьпо дорогам, лесам и оврагам, вытаскивая из
грязи издохшую отечественную технику, рыскали в поисках тех, кто заблудился.
Внебепоявлялисьикружилисьнемецкие самолеты-снова неудавалось
сохранить военную тайну, снова она, клятая,ускользала избдительных рядов
родной армии.
Вгаубичной бригаде имели прекрасные показателипо стрельбе, да и как
их не иметь,когданекоторые расчеты прослужиливозле своих лайб по шесть
лет, знали и любили их больше своихжен,- тут и свиньябезмозглая научится
стрелять,вдвижении, однако,дальневосточныесидельцыбылислабакии
неумехи. Среди всех подразделений совсем уж ахово обстояло делотам, где за
баранкой маялись и маяли машины недавние сибирские курсанты.
КоляшаХахалинизнаставленийИгренькизапомнил,чтокарбюратор
засоряется и надо его продувать, зазор и контакты трамлера - чистить следует
серебрушкой-денежкой,недаватьперегреватьсярадиаторуидвигателю;
научившийего накачивать колеса, крутить баранку, кое-как, с грехом пополам
переключать скорости Игренька резонно считал, что того вполне достаточно для
рулевого.Водителем же, пусть и не классным, умелым емуникогда не стать -
для иного поприща человек рожден.
Впути нафронтКоляша Хахалинпревратилсяво что-тозатурканное,
запуганное, сон и всякиечувствапотерявшее существо. Продувая беспрерывно
карбюратор, шланги и трубки подачи бензина, он до того этим бензином опился,
что уже не чувствовал вкуса хлеба и каши, серебрушку истер о зазоры трамлера
до того, что на нейни серпа, нимолота, николосьев,нидажецифры не
виднелось.Плохочувствуядорогуколесом,рулевой Хахалинбеспрестанно
буксовал,ивзвод управлениядивизиона тащил машину наплечах.Прокляли
своего шофера солдаты, толкали его, когда и били. Людей надо и можно понять,
вкакихусловияхони ехали.Однаждыночьюразверзлисьхляби небесные,
запрыгиваяв кузовползущеймашины,выпрыгивая,чтобыподтолкнутьее,
солдатынатаскали полныйкузовгрязи-перегруз.Вовсесталамашина.
Лопатами,ладонями, пустымикотелками,касками вычерпывали грязь солдаты,
чтобы сдвинуться с места.
А то еще случай получился: толкали, толкали машинусолдаты, качали ее,
раскачивали,выкрикивали чего-то и постепенноумолкли, несдвинув с места
транспортсвой."Ну я им счас!" - заругался командирвзвода управления и,
увязаявгрязи,пошел вобход машины. Коляша за ним. И зрят они картину:
почти по пояс в грязи, упершись плечами в кузов, солдаты спят. Не высыпались
в пути бойцы, так чего уж говорить о рулевом Хахалине, который по прибытии в
"точкудневки" должен был еще выкопать аппарель, по-русскиэтопросто яма
для машины. Уже черезнесколько ночей пути устави инструкциинарушались,
аппарели копались лишь под "студебеккеры".
Коляшехватало хлопотсмашиной.Дела его скаждой ночью, с каждым
километромшлихужеихуже,онбыстрозадичал,обросволосьем,
обмундированиенанемизмазалосьгрязьюимазутом,всяеготребуха
пропиталась бензином, исхудал рулевой Хахалин, затощал, глаза его покраснели
и слезились.