Возле печи стояла маленькая женщина-замухрышка с бледным перепуганным лицом. Женщина испуганно поглядела на мужа, а тот, проходя мимо, бросил: "Кушать!" - и в одно мгновение на столе появилась другая скатерть, булка, водка и закуска. Прошло немного времени, и вошел одноглазый, а следом за ним вкатился человечище пудов двенадцать весом, с большим синим носом, с огромными волосатыми ручищами и парой странных ног, сверху довольно толстых, а книзу все тоньше и тоньше. Нелегко им, должно быть, таскать такую тушу.
Это и был тот самый барин молдаванин. Увидав на столе бутылку водки, он жирным голосом выдавил из жирного брюха:
- Оце добре дiло!
Выпив по рюмочке (барин выпил две), оба типа заговорили с ним насчет пшеницы и ржи, а между делом одноглазый шепнул мне на ухо:
- Набит деньгами, как мешок! У него чуть ли не тысяча четвертей хлеба, не считая овса... Вы не смотрите, что он так одет: скряга!
А второй, долговязый, все время советует барину хлеб не продавать, потому что пшеница будет в цене. Лучше весь хлеб приберечь до зимы.
- Оце добре дiло! - повторяет барин, раз за разом опрокидывает рюмку и, закусывая, будто с голодухи, отдувается губами и носом. После еды долговязый мне говорит:
- Теперь можете потолковать с барином о вашем деле...
Сели мы с ним в уголок, и я разговорился, - сам не знаю, откуда что взялось! Я объяснил ему, как важно каждому человеку штрафоваться, будь он хотя бы богат, как Крез. "Наоборот, чем богаче человек, тем, - говорю я, - нужнее, чтобы он заштрафовался, потому что богатому, когда он на старости лет теряет свои капиталы, в тысячу раз хуже, чем бедняку. Бедняк, - говорю я, - свыкся со своей нищетой, а богатый, если останется, упаcи бог, без денег, хуже, чем покойник! Як написано у нас, - говорю я ему, - "Они хошув кимес", - значит: бедный хуже, як мертвый. А потому, - говорю я, - ваше благородье, заштрафируйте соби от смерти, - через сто двадцать лет, - на десять тысяч!!!"
- Оце добре дiло! - отвечает барин и отдувается, как кузнечный мех.
Чувствую, что желание говорить разгорелось во мне со страшной силой, хочу продолжать, но долговязый обращается ко мне:
- Довольно звонить! Доставайте бумагу, нарисуйте что требуется...
Одноглазый подает мне чернила и перо, и я проделываю все, что полагается. А когда дошло до подписи, мой барин, бедняга, здорово попотел, пока изобразил свое имя. Потом мы пошли с ним к доктору, чтобы тот его осмотрел, я получил задаток, выдал квитанцию и - дело сделано.
Пришел под вечер в заезжий дом в хорошем настроении, заказал ужин. Хозяин спрашивает:
- Что у вас хорошего?
- Ничего особенного.
- Можно вас поздравить?
- А с чем? - спрашиваю я.
- С дельцем, которое вы тут обделали...
- С каким дельцем? - прикидываюсь я дурачком.
- С барином! - говорит он.
- С каким барином?
- С толстым барином...
- А откуда, - спрашиваю, - вы знаете, что я сделал дело с барином?
- Это такой же барин, - говорит он, - как я жена раввина...
- А кто же он такой?
- Свинья рогатая! - говорит хозяин и смеется мне прямо в лицо.
Тогда я подсел к нему и стал спрашивать, умолять, чтобы он мне сказал, что значит "свинья рогатая", и откуда он знает, где я был и что я делал?
Словом, он, по-видимому, понял, что я тут ни сном, ни духом не виноват. Пожалел он меня, заперся со мной в отдельной комнате и стал рассказывать о моих компаньонах такие вещи, что у меня волосы дыбом встали. Оказывается, что эти двое - просто жулики, бандиты, каких свет не видал.
- Они, - говорит он, - за свою жизнь столько уголовных дел совершили, что если бы их поймали, то отправили бы невесть куда... Их счастье, что каждый раз они выставляют вместо себя кого-нибудь третьего, а сами остаются в стороне...
Этот барин, которого они вам представили, как богатого молдаванина, всего-навсего простой "лапацон", пьянчуга, каких мало, а тот, кого вы заштрафовали, - либо готовится богу душу отдать, либо давно уже у господа бога в раю... Понимаете, чем это пахнет?
У меня душа в пятки ушла! Мне только того и недоставало, как попасть надолго в тюрьму! Я не стал откладывать, тут же побежал на станцию, чтобы удрать, куда глаза глядят. Я даже видеться не пожелал больше с моими типами. Пусть они провалятся сквозь землю со своим барином, со всей Бессарабией и со всем этим штрафованием людей от смерти, которое может привести к несчастью... Дай бог лучших дел! Прибыть бы мне благополучно на место. Но так как я собираюсь в дальний путь, то пишу тебе кратко. Даст бог, из Гамбурга напишу обо всем подробно. Пока дай бог здоровья и удачи. Привет милым деткам. Дай им бог здоровья и сил и дай бог свидеться при более веселых обстоятельствах! Привет тестю, и теще, и каждому в отдельности.
Твой супруг Менахем-Мендл.
Главное забыл! Я совсем забыл написать тебе, куда я еду. Дорогая моя жена, я еду в Америку. Не один, - целая компания едет. То есть едем мы, собственно, в Гамбург, а уж оттуда в Америку. Почему в Америку? Потому что в Америке, говорят, неплохо живется. Золото, говорят, там на улицах валяется. Деньги там считают на доллары, а люди там в большом почете: червонец - человек! А уж о евреях и говорить не приходится, - они там в ступе на самом верху... Все меня обнадеживают, что в Америке я, с божьей помощью, буду процветать! Весь мир едет в Америку, потому что здесь делать нечего. Совсем нечего! Кончились все дела. А уж если все едут, почему же мне не ехать? Чем я рискую? Но только ты не огорчайся, дорогая моя, и не подумай обо мне дурного! Поверь моему слову, что я, упаси бог, не забуду ни тебя, ни наших деток, дай им бог здоровья! Я буду трудиться день и ночь, никакой работы не испугаюсь, и как только господь мне поможет и мне повезет, а мне обязательно повезет, я в этом уверен так же, как и в том, что сейчас день на белом свете, - я пришлю шифскарты* для тебя и для детей, заберу вас сюда, и будешь ты у меня жить в почете, как графиня, все самое лучшее доставлю тебе, пылинке не дам на тебя упасть. Да и пора уже, право, чтобы и ты пожила в свое удовольствие! Только не горевать и не принимать близко к сердцу, - ибо велик наш бог!..
Тот же.
Конец шестой книги
1900 - 1907
ПРИМЕЧАНИЯ
Книга "Менахем-Мендл" состоит из шести книг или серий писем Менахем-Мендла, которые писались и печатались Шолом-Алейхемом в периодических изданиях и отдельными книжками начиная с 1892 года по 1903 год. Окончательно книга была отредактирована им и подготовлена к печати в 1909 году, к изданию юбилейного собрания сочинений (25-летие писательской деятельности Шолом-Алейхема было широко отмечено в 1908 году), см. предисловие автора "Ко второму изданию", помещенное впереди текста.
Шолом-Алейхем и в последующие годы продолжал писать и печатать в периодической прессе серии писем Менахем-Мендла, через которые автор откликался на жгучие вопросы современности, но обработать и издать их отдельной повестью он не успел, и они до сего времени самостоятельным изданием не выходили.
"ЛОНДОН"
Первая серия писем Менахем-Мендла "Лондон" написана Шолом-Алейхемом в 1892 году и напечатана в изданном им выпуске "Колмевасер цу дер "Юдишер фолкс-библиотек" ("Извещение к "Еврейской народной библиотеке"), Одесса, 1892. Шолом-Алейхем собирался издать третью книгу сборника "Еврейской народной библиотеки", но из-за отсутствия средств издал только означенный маленький выпуск.
Касриловка - во многих произведениях Шолом-Алейхема вымышленное название местечка (городка) с густым еврейским населением. Это заброшенная беспросветная глушь, населенная в основном беднотой.