— Значит, Министр? — неизвестно для чего переспросил Фальм.
— Министр, — подтвердил дель Гуэлла. — Понятно, что письменных свидетельств я вам не предоставлю. Равно как и рекомендаций от Старика. Вашей милости придется поверить мне на слово.
— Может быть. Но надо ли оно мне?
— Что?
— Верить на слово.
— Думаю, надо. — Напускная простота и даже легкая дурашливость слетели с дель Гуэллы, как созревший пух с одуванчика. В развороте плеч и поставе головы появилась опасная грация. Куда только девались расхлябанность и показная неуверенность в себе? Теперь сидящий перед Фальмом человек в самом деле походил на главу контрразведки. Вздумай он убежать от дроу, ни Черный Клык, ни остроухие охранники из числа опытных воинов не сумели бы его удержать. Расшвырял бы голыми руками, а после шеи посворачивал. Барон позавидовал лицедейскому мастерству собеседника. Всех обманул! Такой действительно может играть двойную игру, служить одновременно Сасандре и Айшасе.
— И зачем? — не собирался сдаваться Фальм. Пускай дель Гуэлла — хитрец, но и у барона хватает козырей в рукаве.
— Затем, что мы делаем одно дело. Вы стараетесь развалить Империю, и я тоже. Почему бы нам не объединить усилия?
— А вы можете мне чем-то помочь? — Несмотря на скептический тон, барон решил обращаться к собеседнику более уважительно.
— Да. И притом существенно. До сих пор начинания мне удавались.
— И все же, почему я должен верить, что вы — тот, за кого себя выдаете?
— Ну, во-первых, если бы я захотел наврать с три короба, я придумал бы что-либо более правдоподобное. Не находите?
— Предположим.
— Во-вторых, я осведомлен о некоторых подробностях ваших взаимоотношений со Стариком. Не подумайте дурного, никакой утечки… Просто мне приходилось задействовать своих агентов. Если желаете…
— Не надо, — мотнул головой Фальм.
— Не надо так не надо… Кроме того, должен заметить, что провалу тельбийской кампании способствовала скорее не ваша, а моя работа. Восстание в Аксамале. Взбунтовавшиеся чародеи, сровнявшие с землей Верхний город…
— Что ж вы тогда в бегах, господин т’Исельн? — подозрительно сощурившись, поинтересовался барон.
— Не все пошло так, как я задумывал… Нашлись отчаянные головы, готовые отомстить мне даже ценой собственной жизни.
— А как же чародеи? Неужели они не сумели бы защитить вас?
— Чародеи? — Дель Гуэлла пожал плечами, пренебрежительно махнул рукой. — Они почти все погибли после того, как сделали свое дело. Да и привык я рассчитывать лишь на себя самого. Нельзя же, во имя Триединого, серьезно надеяться на помощь полусумасшедших людей, озабоченных лишь самолюбованием! Пришлось временно отступить.
Фальм задумался. Пока он морщил лоб и гладил рукоятку корда, т’Исельн безмятежно смотрел по сторонам. Даже подмигнул невозмутимо посасывающему трубку Черному Клыку.
— Хорошо… — Барон склонил голову к плечу. — Что вы теперь хотите делать? Чем займете, так сказать, свой досуг?
— Все очень просто, — напрямую ответил дель Гуэлла. — Когда вражеской армии наносят поражение и она отступает с поля боя, можно, конечно, дать ей вернуться на зимние квартиры, пополнить число солдат и конское поголовье, отдохнуть и набраться сил. И в этом случае, возможно, в ближайшем будущем вы вновь столкнетесь с ней. А можно пустить в погоню конницу, теребить отступающие колонны фланговыми ударами и наскоками, отрезать полки и роты, уничтожая их по отдельности, и в конце концов развеять ее в пыль, не оставив даже вспоминания. Вы улавливаете мою мысль?
— Думаю, да.
— Стоит продолжать?
— А позвольте, господин т’Исельн, я продолжу за вас!
— Не смею возражать.
— Сасандре нанесен серьезный удар. Правящие круги Аксамалы уничтожены, а тот, кто остался в живых, вынужден скрываться.
Управление провинциями нарушено, и они тут же потребовали свободы и независимости. Армия лишена единого командования, разрознена, генералы пребывают в растерянности. Торговля в хаосе. Жрецы, оставшись без Верховного совета, не в силах более властвовать над умами и душами людей, формировать мораль. Так?
Дель Гуэлла кивнул.
— Тогда продолжаем… Сасандра подобна потрепанной, отступающей армии. Она отрезана от обозов и потеряла командиров. Но она может еще собраться с силами. До сих пор еще находятся люди, преданные имперской идее, готовые бескорыстно бороться за все, что так дорого их сердцам и так противно нам…
— Совершенно верно, — подтвердил т’Исельн. — Возможно, вы не слышали об этом в тельбийской глубинке или на дорогах Гобланы, но в Аксамале потихоньку возрождается настоящая власть. Даже среди вольнодумцев сыскались люди, способные править твердой рукой. Кто бы мог подумать?
— Значит, поверженную Империю нужно добить. Не дать ей подняться с колен, а, напротив, обрушить в тлен и прах.
— В самую точку! — вскликнул дель Гуэлла. — Я думаю, тут мы с вами сходимся.
— Конечно. Осталось предложить способ, каким этого лучше всего добиться.
— Ну, начало вы уже положили. Кланы дроу, опустошающие северные пределы Империи, — довольно удачный ход.
— Благодарю, — довольно прищурился барон. — Хорошо бы еще поднять кентавров в Степи.
— Само собой. А еще заслать гонцов на остров Халида. Впрочем, пираты и сами сообразят что к чему. Им подсказка не нужна. Но у меня есть идея получше.
— Слушаю вас, господин т’Исельн, — Фальм как-то незаметно начал вести беседу на равных, как со старым и надежным союзником.
— Все довольно просто. Хорошо бы стравить провинции. Почему бы Барну не начать войну с Аруном? Или с Гобланой? А Табале с Литией?
— А Вельзе с Уннарой? — подхватил Фальм.
— Совершенно верно! А Тьялу хорошо бы стравить с альвами из Долины.
— Хм! — Барон дернул себя за ус. — Я даже знаю, как мы это сделаем. Но начнем, пожалуй, все-таки с Барна.
Дель Гуэлла не возражал. Да и что возразишь, если встретил такого единомышленника?
Глава 2
Разведчик вороньей стаи вылетел из ясеневой рощи, поднялся повыше в тугих потоках воздуха и, распластав крылья, поплыл над излучиной реки. Без малого сорок лет он прожил здесь, в безлюдных землях на севере Гобланы, у самых отрогов Туманных гор. Он видел всякое. И знал приметы, свидетельствующие об обильном угощении. Крики ярости и боли, свист оперенных стрел, тугое щелканье тетивы о кожаный нарукавник, жалобное ржание, с каким падают на землю смертельно раненные кони…
Сегодня после полудня от реки доносились звуки ожесточенного боя. Недолгого, но яростного. Кто бы там ни победил, а остаток добычи всегда достанется воронам. Хотя в последний месяц стая не голодала. У дороги, заполненной беженцами, всегда найдется чем поживиться.
Вот и узкий мостик — как раз одной телеге проехать. Неподалеку торчала на возвышении сторожка, где раньше ночевали вояки, собирающие мостовую подать в имперскую казну. Теперь кто-то наполовину разобрал бревенчатый сруб, раскидал по дворику соломенную крышу.
Ага… Ясно кто.
Мост обороняли.
Жалкая горстка людей — не больше двадцати бойцов — встала на пути спустившихся с гор дроу. Теперь человеческие тела, утыканные стрелами, валялись у самодельной засеки, перегораживающей выезд с моста. Около десятка щитоносцев, вперемешку с арбалетчиками, замерли в некотором отдалении: на склоне пригорка, между сторожкой и берегом безымянной речки.
Среди неподвижных тел бродили победители. Размалеванные карлики, украшенные причудливыми прическами и диковинными головными уборами.