Скорее, даже любуясь на чудачества Толика.
И только Галя совсем не улыбалась и не веселилась.
Она слушала Кларин рассказ с состраданием, мечтая, чтобы он скорей прекратился, – и не решалась прервать Клару.
– А ты бы вышла за него, не прогадаешь. Мужик хороший. Таких счас по пальцам… – сказал пожилой каменщик Василий.
Очень уж развеселилась бригада! Ну, прямо в хохот!..
– Человек на кино нацелился, а тут на тебе – руку и сердце!.. – заржал кто-то.
– Но не натурально!.. – подхватил другой. – Атак… Вроде как по делу. Для блезиру и штампика…
– Выходи за него, Кларка, не кобенься, – серьезно сказал пожилой Василий.
– Да вы что, дядя Вася?! – возмутилась Клара. – Ненастоящим браком?
– Ну, сейчас ненастоящим… А потом как-нибудь перемените, – сказал Василий. – И пацанчик готовенький. Ни пеленки стирать, ни сиськой трясти…
– Мне восемь предпринимателей по огромной любви предлагали! И один – почти олигарх! Я и то не пошла!.. – резко ответила Клара и быстро направилась к лесенке.
– Ну, разве что – почти олигарх, – легко согласился ей вслед Василий.
Все опять засмеялись. Стало ясно, что смешное с Толика уже перешло на Клару, на нее одну. И в этом было полное сочувствие Толику.
Клара обернулась на этот смех и сверкнула красивым презрительным глазом.
После работы Толик стоял за высоким столиком в летней столовой самообслуживания и ел.
Рядом с его тарелкой супа, как всегда, стоял и его приемник.
За этим же столиком жевал пирожки, запивая их чаем, человек в коломянковом пиджаке. Тут же на столе лежала его соломенная шляпа.
От входа в столовую между столиками пробиралась Галя, время от времени взглядывая на Толика. Подойдя, она молча встала рядом и ждала, когда Толик заметит ее.
– Толик… – позвала она, не дождавшись.
– Чего? – не поворачиваясь, спросил Толик. Было ясно, что он давно увидел ее.
– Я тут случайно. Иду и вижу, вы обедаете, – заговорила Галя. – Я и зашла… А вообще-то я к вам по делу, – сказала она с внезапной искренностью.
– По какому делу? – спросил Толик.
– Вы вчера предлагали Кларе… Так я согласна… Как вы говорили…
– О чем я говорил? – не понял Толик.
Человек с пирожками и пиалой перестал жевать и прихлебывать, смотрел на Галю во все глаза.
– Насчет брака, – пояснила Галя.
При этом она понизила голос, чуть скосившись на человека с пирожками, но потом забыла про него и стала говорить быстро, отчаянно, прижав руки к груди:
– Если вы хотите, Толик, я могу расписаться. То есть, если я вас, конечно, устраиваю по внешним данным… То есть, конечно, не вас, а если мальчика буду устраивать… То есть, если, как мать, потому что я понимаю…
Она замолчала. Человек с пирожками изумленно смотрел на нее, забыв, зачем сюда пришел.
Толик заволновался, сделал движение к Гале, потом к раздаточному окошку. Лишь бы она перестала говорить вот так открыто, на людях, при этом вот постороннем типе с его соломенной шляпой и пирожками!..
– Ты хоть что-нибудь ела? – попытался перебить он Галю. – Что же это я один кушаю?!. Погоди, сейчас принесу…
– Нет, – сказал Галя, удерживая его за рукав. – Я не хочу… Вы не думайте, Толик, мне ничего не надо!.. И приемник вы оставьте себе. Пусть Дамирчик слушает. Мальчик должен быть музыкально развит…
Никогда еще Толик не был так растерян. Он зачем-то кинулся собирать посуду, остатки хлеба, пирожков – и понес эту гору прочь.
– Я сейчас! – крикнул он Гале.
Тут человек в пиджаке очнулся и заметил, что его последний пирожок уносят навсегда.
– Извиняюсь, – сказал он вежливо. – Этот пирожок еще едят.
– Ах да!.. Ах да… – Толик рванулся с подносом обратно к своему столику. – Простите!..
Он снял пирожок с горы грязной посуды и в полной несознательности начал вытирать его бумажной салфеткой.
– Анатолий! – укоризненно воскликнула Галя.
– Ох, чего ж я делаю-то!.. – сказал Толик, совсем смешавшись. – Вот голова с дыркой… Я сейчас вам новый принесу!
И побежал к буфетной стойке за пирожком.
Человек в пиджаке осторожно взял свою шляпу со стола и попытался незаметно уйти, но Галя удержала его за рукав:
– Вы уж не сердитесь, что так получилось! Это я виновата. Он сейчас принесет вам новый пирожок!..
– Да не беспокойтесь, – отвечал тот, стараясь быть деликатным. – Я накушался…
– Нет-нет, не уходите! Как же это? Он сейчас принесет! Вон – уже несет!.. – держала его Галя.
Толик бежал с пирожком.
– Виноват… – говорил он поспешно. – Не знаю, как это я…
– Ничего, я могу и этим воспользоваться, – успокоил его человек. – Мне что? Мне все равно.
– Понимаете, он немного нервный, – сказала Галя.
– Да-да, я нервный, – закивал Толик и…
…человек с соломенной шляпой стал поспешно выбираться из-за стола, испуганно засовывая масляный, горячий пирожок во внутренний карман своего коломянкового пиджака.
– Вообще-то я нет, не очень, – с беспокойством сказал Толик, поворотившись к Гале.
Они остались за столиком вдвоем. Надо было что-то говорить, но оба молчали и даже не трогали еду.
Толик включил приемник. Оттуда вырвалась веселая музыка. Толик посчитал ее неуместной в такой напряженный момент и поспешно выключил.
– Так… – сказал он наконец. – Что же мне с тобою делать?
– Не знаю, – ответила Галя, не в силах оторвать от него глаз. – Я вам сказала, а вы уж думайте сами.
Теперь Толик и Галя шли по улице. Толик – чуть впереди.
В одном с ними направлении медленно ползла огромная грузовая «шкода» с еще более огромным фургоном-рефрижератором.
– Эй, парень! – крикнул водитель Толику. – Не знаешь, где СМУ-четырнадцать?
Толик повернулся на крик и сразу узнал Палпалыча.
– Толик!!! – заржал Палпалыч. – Миллионер!.. Олигарх! Ротшильд! Здорово! Ну ты даешь!..
– Палпалыч! – обрадовался Толик.
Палыч ударил по тормозам и распахнул пассажирскую дверь кабины.
– А ну давай! – крикнул он Толику. – И вы давайте, – сказал он Гале, угадав в ней Толикову спутницу.
– Это Палпалыч, – сказал Толик Гале, когда сели в кабину.
– Очень приятно, – сказала Галя. Она смущенно глянула на Толика и назвалась: – Галя.
– А вы за фруктами? – поинтересовался Толик.
– Да ты что?!. – захохотал Палпалыч. – Какие фрукты! Я вам двенадцать тонн лакокрасочных приволок в строительно-монтажное управление!
Толик с умилением разглядывал кабину «шкоды», в которой когда-то ехал с Палпалычем целую неделю из Алтынабада на Русский Север.
– Мы с наших складов из России тремя машинами выкатились, – говорил Палпалыч. – Я вот пришел, а они, наверное, только к завтрему подгребутся. Эти границы теперь… неохота при девушке… Таможни, понимаешь, извините за выражение!.. Ну, прямо – смех! И у вас тут… Помнишь тот участок, триста верст по песку?
– Помню, – сказал Толик.
– Еле прошли! Я специально давление в колесах спустил, чтоб зацепление с грунтом побольше было, да так, на полусогнутых, и дочапал. Гибельный участок! Не трасса, а рыдание.
Но сказал об этом Палпалыч весело, с предъявлением собственной исключительности и сознанием своей мастерской силы. Не хвастаясь, а констатируя уже прошедшую очередную победу.
– Ну а ты-то как? – спросил он у Толика.
– Я в порядке, – ответил Толик. – За сыном иду. Пока дом не дострою, он у меня временно в интернате.
Палпалыч даже ахнул и, ахнув, так и остался с открытым ртом.
Галя счастливо посмотрела на Толика, переживая его триумф.
– Нуты даешь, Толик… – негромко сказал Палпалыч. – Куда ехать?
– А я-то грешным делом и не знал… – смешался Палпалыч.
– Я тогда тоже не знал, – просто ответил Толик.
– Теперь куда?
– Прямо, вон до того дома.