Ну, конечно! В массивных, щедро смазанных дегтем
звеньях цепей угадывалась насечка белого металла. И на толстых, оббитых железными полосами боках моста – вон – шляпки серебряных гвоздиков да
штыри с посеребрёнными остриями. В том, что изрядная толика серебра имеется и на наружной поверхности, обращенной сейчас ко рву, сомневаться
тоже не приходилось.
По опущенному мосту можно было беспрепятственно проехать к воротной арке. Ну, а дальше что? С решетками-то как быть? Они ведь опущены. Даром,
что кнехты снаружи трудятся. Все равно осторожность блюдут тевтонские братья. Даже днем. Пуганые, видать, битые…
Всеволод поднял глаза. Наверняка их отряд со стен заметили, и притом давно уже. Вероятно, еще на подъезде к подножию замковой скалы. Не могли не
заметить. Но поднимать решетки стража все равно не торопится. Однако же и мост тоже лежит недвижимо. Гостям словно дают понять: подождите, мол,
дела неотложные. Как покончим с ними – займемся вами.
Ну-ну… Сначала зовут на помощь, а после…
Одно хорошо в этом неловком ожидании: можно не торопясь рассмотреть грозную орденскую цитадель вблизи, во всех деталях.
Стены и надвратные башни нависали над головой, подобно сказочному чудищу-великану, воздевшему для удара каменные лапы. Боязно было стоять под
такими.
Сверху косо, под разными углами, на пришлых всадников смотрели частые бойницы. Что и кто за ними – не разглядишь, но из подобных укрытий можно
бить стрелой и на дальние дистанции, а можно поражать ворога, приблизившегося вплотную, уже под самыми стенами. И копья тоже можно метать. И
варом шпарить и смолью жечь…
Судя по жирным черным полосам-потекам, хорошо различимым даже на закопченном базальте, защитники крепости, действительно, опрокинули вниз не
один котел чего-то жгучего-горючего.
Но еще больше внимания привлекали стальные шипы под бойницами и каменными зубцами боевых площадок. Шипы торчали густо и грозно, образовывая у
верхней кромки стен, возле самых заборал непролазные заграждения. Будто когтистые пальцы, выступившие из кладки и загнутые вниз. Стальные когти
эти, видимо, опоясывали поверху практически всю внешнюю стену. Причем – Всеволод уже не ничуть тому не удивлялся – острия колючек, посаженных в
камень, явственно поблескивали серебром.
Поневоле вспомнился простенький острог русской Сторожи, затерянный средь глухих лесов и топких болот между Черниговом и Брянском. Там тоже
хранят границу обиталищ, но ничего подобного там нет и в помине. Есть только добротный осиновый тын на валу с крепкими из осины же выструганными
воротами – вот и все. В русской Стороже больше на посеребренные клинки надеяться привыкли.
Тут же…
Камень с белым металлом тут.
Ох, богато живут тевтоны, коли даже на стены серебро лепят. В свое время взяли, небось, немало дани с окрестных земель. И брали, видать, только
белым металлом. Или то не дань была, а плата за сторожную службу?
А замок все не подавал признаков жизни. И стражи на стенах по-прежнему – не видать. И – тишина. Слышен только стук топоров там, где молчаливые
кнехты чинили пролом в частоколе, да треск хвороста, укладываемого в ров, да возня каменщиков, да скрип возвращающейся от обрыва смрадной
повозки. Но то все снаружи, по эту сторону Серебряных Врат. А внутри? А по ту?
«Да что они, в самом деле?!» – Всеволод нахмурился. Совсем уж негоже ведут себя негостеприимные орденские братья. Этак ведь и обидеться можно. И
коней назад повернуть от запертых ворот. Хотя…
Хотя ехать-то, по большому счету, уже некуда.
Хотя…
Хотя ехать-то, по большому счету, уже некуда. И до темноты надежного убежища не сыскать. Но от того лишь множилась злость и раздражение.
Бу-у-ум-м-м-м!
Словно в ответ на невысказанные мысли – за стеной вдруг ударил колокол. Безрадостно и уныло. Один-единственный раз ударил.
Долгий вибрирующий звук тяжело поплыл над окрестностями. Будто отлетающая душа, обремененная бесчисленными грехами. Кнехты, трудившиеся под
замковыми стенами, ненадолго прервали работу. Все как один.
Перекрестились.
И – продолжили.
В бойнице над воротами вроде бы мелькнуло чье-то лицо. А может, показалось. М-да, мрачное все-таки местечко! Всеволод невольно передернул
плечами. Повернулся к Конраду, сказал хмуро:
– Поторопил бы ты своих братьев. Покричи им, что ли, – пусть ворота откроют, в конце-то концов.
– Нельзя, – сакс ответил тихо, но твердо. Шлем свой Конрад держал в руке, ликом был скорбен, а в глазах посла – печаль.
Рыцарь тоже перекрестился, вздохнул:
– Сейчас – нельзя. Ни кричать нельзя, ни торопить. В замке отпевают павших братьев. Слышал колокол?
Колокол Всеволод слышал. Но…
– Но нам-то что теперь делать?
– Ждать. Магистра давно должны были известить о нашем прибытии. Но, наверное, мастер Бернгард по какой-то причине не может покинуть замковую
часовню до конца службы. А без его приказа ворот не откроют.
– Понятно.
Всеволод досадливо крякнул: эх, не в добрый час они прибыли. Но раз уж такое дело, действительно, придется подождать. Как ни крути, а прощание с
павшими соратниками не менее важно, чем встреча новых союзников.
Ждали они, впрочем, недолго.
– Wer?! – каркнул со стен невидимый страж.
– Ишь, спрашивает, кто такие, – скривился татарский юзбаши. – Будто сам не видит.
Не всякий степняк разумеет немецкую речь, но Сагаадай, как и Всеволод, ведет свою дружину на помощь к тевтонам, а значит, должен разуметь.
Конрад выехал вперед. Завел коня на мост. Поднял голову, давая дозорному возможность осмотреть себя. Осмотреть и узнать.
– Я – Конрад фон Рихтен, посланник мастера Бернгарда, – громко выкрикнул рыцарь.
– Кого ты привел с собой, брат Конрад? – вопросили сверху.
– Со мной едут русы, в земли которых я был отправлен за подмогой. Со мной – примкнувшие к нам в дороге татары. Со мной – шекелисы с горной
заставы Брец-перевала. Русичи и татары – носители серебряного оружия и хранители границы между мирами, обученные бою с нечистью. Шекелисы прежде
не стояли в дозоре на краю обиталищ, но изъявили желание защищать Серебряные Врата вместе с нами. Они готовы лечь костьми на этих стенах.
После недолгой паузы со стены ответили:
– Проезжай, брат Конрад. И пусть твои спутники следуют за тобой.
Звякнули цепи. Заскрипели вороты. Медленно поползли вверх тяжелые решетки, поблескивающие серебром. Сначала одна, затем вторая. Копыта коней
глухо простучали по настилу моста и вступили на плиты воротной арки. Звонкое эхо, выбитое подковами, заметалось под каменными сводами.
Всадники миновали ворота…
Глава 5
Ну, точно – не замок, а целый городок! Внутренний двор крепости был достаточно просторным, так что сотня с лишним верховых въехала туда без
стеснения. Но вот расположиться вместе, единым отрядом оказалось не так-то просто. Поставленные сразу за внешними стенами каменные строения
хитро расчленяли и дробили пространство на несколько путаных проходов, где русичам, татарам и шекелисам поневоле пришлось рассредоточиваться.
Всеволод огляделся с седла. Умно. Очень умно. На таком поле брани и с невеликим отрядом можно выстоять против целой армии.