— А мы и вовсе не подходили — и посмотри, что вышло!
— Ты в сорок два родила, и я в свои преклонные годы стал отцом.
Она отозвалась низким горловым смешком и принялась тереться о него, как кошка, медленными, дразнящими движениями.
— И ты все это обожа-аешь.
— Я обожаю тебя, — возразил Джош и, приподняв ее над полом, прижал к груди. — Я буду гоняться за тобой даже в девяносто.
— Не волнуйся, любовь моя. Я уж позабочусь, чтобы у тебя было сверхскоростное инвалидное кресло.
— Ну, и как тебе ресторан?
Рич откинулся на спинку кресла и взглянул на Кристиану. Официант, приняв заказ, как раз отошел от их столика. Из глубины зала раздавались нежные звуки арфы. Отделанные кипарисом стены и старомодные потолочные вентиляторы придавали ресторану тропический налет, глаз отдыхал на попугайчиках в причудливых резных клетках.
Кристиана обвела обстановку взглядом и снова повернулась к Ричу. С ним было так легко общаться. Он знал ее историю, он уважал в ней личность, а потому у нее не возникло и намека на неловкость, обычно сопровождающую свидания с не очень знакомым человеком. В золотисто-карих глазах светилось восхищение, но ни его взгляды, ни прикосновения ничего от нее не требовали, в них чувствовалось лишь желание получить удовольствие — и доставить его ей.
— Потрясающее место. Откуда ты о нем узнал?
— Одна из секретарш в офисе порекомендовала.
Кристиана взяла бокал, сделала глоток холодного белого вина. И, улыбнувшись, добавила:
— Примите мои поздравления по поводу вашего — и ее — вкуса.
Рич тоже улыбнулся, приподнимая бокал в безмолвном тосте. Ее мягкое кокетство импонировало ему. Он терпеть не мог агрессивных женщин, которых в мире, к сожалению, становится все больше. С каждой лишней секундой, проведенной в обществе Кристианы, он все больше убеждался, насколько уникальна эта женщина и насколько сам он заинтригован ею.
— Расскажи мне о себе, — попросил Рич.
— О чем именно?
Внезапная глубина в его голосе заставила ее удивленно приподнять бровь.
— О чем угодно. Обо всем. Скажем, каким образом ты сохранила девственность.
Если бы неуловимая перемена в выражении лица Рича не подсказала ей заранее, что он сейчас выдаст нечто возмутительное, Кристиана наверняка подавилась бы очередным глотком вина и, несомненно, испортила новое платье.
— Я уже рассказывала, — прошептала она и лихорадочно оглянулась, проверяя, не услышал ли кто-нибудь.
К счастью, их столик стоял в самом углу зала, да и пышная зелень надежно укрывала посетителей и обеспечивала уединение.
Рич потянулся через стол и взял ее ладонь в свою.
— Мне бы хотелось услышать от тебя всю историю от начала до конца, чтобы не гадать самому. Догадки, как правило, бывают далеки от истины. Ты не хочешь довериться мне?
— Я и так доверяю тебе, с каждой нашей встречей все больше. Но ты слишком спешишь, — откровенно призналась она.
Он вздохнул, но не отпустил ее руку.
— Ну как ты не понимаешь. Пока я не узнаю все, даже самое худшее, я так и буду блуждать в темноте. А мне бы не хотелось обидеть тебя, совершив какой-нибудь промах.
— Может, ты его и не сделаешь, — отозвалась Кристиана. У нее возникло ощущение, словно ее загнали в угод, и оно ей очень не понравилось.
Уголки его губ приподнялись в едва заметной улыбке.
— У тебя явно плохо с памятью. Почувствовав, как жарким пламенем загораются ее щеки, Кристиана в душе прокляла свою тонкую кожу.
— Бог мой, какая прелесть, — пробормотал Рич. — Кажется, я в жизни не встречал женщин, способных на такое.
— Интересно, почему. С твоей-то привычкой рубить с плеча, позабыв обо всяком такте, ты должен был многих вгонять в краску, — съязвила в ответ Кристиана, не желая сдаваться.
Может, она и старомодна со своей девственностью, но о ее характере и уме такого не скажешь. Она до кончиков пальцев современная женщина.
— Такт — это всего лишь инструмент, которым удобно пользоваться. Ты мне интересна.
— Тебе интересно мое тело, — возразила она, позволив урокам прошлого бросить в этот миг тень на все то новое, что появилось в ее жизни вместе с Ричем. — И тебе интересен тот факт, что его никто до тебя не касался, и что я имела глупость обнаружить свою симпатию к тебе.
Рич едва не взвился от гнева, но в последний момент сумел сдержать себя. Ее слова были порождены горьким опытом, и, осознав это, он оказался безоружным перед их резкостью.
Кристиана заморгала и поморщилась, когда его пальцы с силой сжали ее кисть.
— Мне больно. Пусти, — выпалила она, проклиная и собственный длинный язык, и брешь во взаимопонимании с Ричем, проделанную ее необдуманными словами.
Рич ослабил хватку, но так и не выпустил ее пальцы. Он смотрел ей прямо в глаза, не позволяя отвести взгляда.
— Ты в самом деле так считаешь? — жестко спросил он, не сумев полностью скрыть негодования ее цинизмом.
Но Рич не мог отрицать и ее интуитивно верной, хоть и не совсем верной, оценки его действий. Да, его физически тянуло к ней. И, что греха таить, он даже себе самому боялся признаться в том, насколько рад, что может стать первым в ее жизни мужчиной. Но, черт возьми, все это была лишь малая толика крывшегося в ней очарования.
Прошлое требовало, чтобы она сказала «да». Но это слово застряло у нее в горле при воспоминании о его нежности, о его сострадании.
— Нет.
— Будь у тебя какой-то опыт, мне было бы намного легче. А так — я не знаю, как мне себя вести с тобой. Мне придется учиться этому на ходу. И мне не хотелось бы на этом пути терять равновесие. Или падать. — Человек, хорошо знающий цену уверткам и отговоркам, кидал эти фразы, как дротики искренности.
Подозрительность и осторожность снова зашевелились в ее душе.
— Тогда просто уйди.
— Я не трус. Я никогда не удираю от встречи с чем-то новым и непонятным.
— Я тоже, — отозвалась Кристиана.
— Тогда и не предлагай этот выход.
— Мне не нужен любовник.
В этот момент у их столика возник официант с подносом, заставленным закусками. Кристиана выдернула пальцы из руки Рича. Господи, если бы эти самые пальмы стояли поближе и она могла спрятаться в их зелени! Улыбка на губах официанта и откровенное восхищение в его глазах только ухудшили положение. Она так смутилась, что даже не заметила убийственного взгляда Рича, после которого официант обслужил их со скоростью звука-и благоразумно испарился.
— Он ушел, — шепнул Рич, вглядываясь в ее лицо.
— Кристиана пожала плечами, словно ее это вовсе и не трогало.
— Наверное, я в твоих глазах выгляжу чудачкой, полной комплексов.
— Комплексы тут ни при чем. Это защитный рефлекс. Я сам такой же. Как только женщина упоминает о браке — я даю задний ход. В буквальном смысле. Три раза я совершил путь к алтарю, и каждый следующий раз был хуже предыдущего.
Кристиана принялась за грибы в пикантном соусе.
— Тогда зачем столько попыток?
— Я ведь не требовал чего-то особенного. Мне хотелось иметь семью. У моих родителей семейная жизнь не сложилась, и я большую часть своей жизни провел в попытках найти надежность хоть в чем-нибудь, не имеющем отношения к чековой книжке. Мне хотелось встретить человека, с которым можно поделиться и радостью, и горем, человека, которому были бы не безразличны мои чувства и мысли. Я мечтал научиться и отдавать не меньше, чем беру. К несчастью, я, наверное, так привык к единственным известным и понятным мне отношениям, что мне не хватило умения или терпения создать что-то другое со своими женщинами.
Кристиана протянула руку и прикоснулась к его ладони.
— Они многое потеряли.