— ..джентльмене, могущественном лорде, чья поддержка и
одобрение придавали мне уверенности. Именно вы никогда не упрекали
меня, если я делала глупости или отказывалась вести себя, как
жеманная барышня. Вы относились к Эллиоту как к брату, а после
смерти моего отца помогали ему, объясняли его обязанности… Клянусь
Богом, даже у нас на балу, на прошлой неделе, он пел вам
дифирамбы!
— Я действительно люблю вашего брата. Хотя он никогда не
будет обладать силой вашего характера, тем не менее я считаю его
весьма приятным молодым человеком. Не волнуйтесь, вы снова его
увидите.
Девушка неверяще покачала головой, отказываясь осознать
происходящее.
— Дьявол вас унеси, — проронила она наконец дрожащим голосом,
— да вы достаточно стары, чтобы быть моим отцом! Это нелепо,
милорд! Вы не можете так поступить! Завтра я выхожу замуж!
— Не настолько стар, чтобы быть вашим отцом, дорогая, хотя в
свои тридцать четыре года я, должно быть, кажусь
восемнадцатилетней девушке древним старцем! — Темное лицо осветила
широкая улыбка. — Нет.., должен признаться, что вы могли бы
оказаться моей дочерью, прояви тогда дамы ко мне хоть малейший
интерес. Однако вы не моя дочь. Что же касается Эдварда
Линдхерста, — продолжал он с ледяным бесстрастием, — вы не созданы
для такого брака. Ваше детское увлечение им долго бы не
продлилось. Хотя вы знали его с самого детства, он сделан
совершенно из другого теста.
— Вы сами не знаете, о чем говорите, милорд. Я любила Эдварда
всю жизнь: что бы вы ни сказали и ни сделали — все бесполезно.
— Осмелюсь заметить, что скажу и сделаю многое, Кассандра,
для того чтобы эта перемена произошла. — Он с шутливым упреком
покачал головой:
— Я был потрясен, узнав, что хорошо воспитанная английская
девушка способна тайком переписываться с солдатом. Как я был глуп,
когда решил, будто вы выбросили Линдхерста из сердца и головы
после его отъезда три года назад!
— Вы действительно ошиблись, милорд, — холодно произнесла
она. — Я бы хотела услышать, каким образом вы узнали про письма!
Граф безразлично отмахнулся:
— Это не важно. Достаточно сказать, что его неожиданное
возвращение и последующее объявление о помолвке полностью изменили
мои планы.
— Что вы хотите сказать.., какие планы?
— Я намеревался ухаживать за вами в Лондоне, как полагается
порядочному человеку, и обвенчаться в церкви на Гановер-сквер, со
всей пышностью и церемониями, подобающими графу и графине Клер.
Касси смерила его взглядом, полным брезгливого презрения.
— Вы лгали себе, милорд, поскольку я никогда не согласилась
бы стать вашей женой. Как вам повезло, что я сегодня вышла в море!
И долго вы тут скрывались?
— Последние две недели, если хотите знать. Я не ожидал, что
Линдхерст.., приобрел над вами такую власть. Он собирался сжечь
вашу лодку, Кассандра?
— Со временем он все понял бы, я уверена! Девушка заметила
недоверчивую усмешку графа и пришла в ярость:
— Будьте вы прокляты, это в любом случае не ваше дело!
— Я уже объяснял, дорогая, что отныне вы и только вы
занимаете мои мысли. Умоляю не забывать этого.
— Конечно, каждый раз, когда я увижу перед собой труса.
Умоляю не забывать этого.
— Конечно, каждый раз, когда я увижу перед собой труса. И что
бы вы сделали, о благороднейший граф, не отправься я сегодня на
рыбалку?
— Ах, этот вопрос я сам задавал себе не раз. Пришлось бы
оказаться на борту яхты в одной ночной сорочке, Кассандра. Не
слишком хорошее решение, конечно, порождающее к тому же множество
неприятных вопросов и подозрений. Благодарю за то, что сыграли мне
на руку.
Девушка медленно покачала головой.
— Вы не сделаете этого! — панически прошептала она. —
Пожалуйста, отпустите меня домой!
— Отныне ваш дом там, где я, Кассандра. Я долго ждал, пока вы
превратитесь в прелестную юную женщину.., наблюдал, как ваши юбки
становятся все длиннее, а ссадины на коленках исчезают. Я вложил в
вас много времени и энергии, миледи, и с тех пор как вам
исполнилось семнадцать, решил, что вы станете моей женой. И хотя
мне жаль, что вы тоскуете о навеки потерянном виконте, я знаю, это
скоро пройдет. Сердца не разбиваются, дорогая, просто иногда
болят, но раны быстро затягиваются.
— Вы омерзительный безумец, милорд! — гневно произнесла
девушка. — Я ненавижу вас, и если вы тешите себя надеждой, что я
когда-нибудь передумаю или забуду Эдварда Линдхерста, вы просто
глупец. Замуж? Но раньше я увижу вас в аду!
Она подскочила к двери и стала лихорадочно дергать ручку.
Ничего не добившись, Касси принялась колотить кулаками в толстые
доски, безразличная ко всему, кроме желания поскорее оказаться как
можно дальше от графа. Она отчаянно вонзала ногти в щель косяка,
пока не сорвала их. Наконец, смирившись, девушка с тихим рыданием
медленно опустилась на колени, прижавшись щекой к двери.
Энтони Уэллз тихо поднялся, подошел к маленькой, съежившейся
на полу фигурке и нахмурился при виде окровавленных пальцев.
Опустившись рядом, он положил руку ей на плечо:
— Вставайте, Кассандра, вы поранились. Он обнял её за талию и
попытался поднять, но девушка вывернулась и с яростным воплем
заколотила кулаками по его груди. Граф потерял равновесие и
опрокинулся назад, увлекая девушку за собой, но тут же ухитрился
поймать её мелькавшие руки и поднял их над головой. Увидев в
глазах Касси слепую ярость, Энтони толкнул девушку на пол и
перекинул через неё ногу, чтобы удержать на месте. Касси лежала,
тяжело дыша, пытаясь вдохнуть поглубже.
— Пустите меня, — неожиданно застыв, прошипела она с
убийственным спокойствием. Энтони вгляделся в бледное лицо.
— Именно вы напали на меня, Кассандра, — напомнил он. — Я
отпущу вас, если вы будете держать свое колено подальше от моих..,
скажем.., брюк.
Неяркий румянец разлился по её щекам.
— И, надеюсь, пообещаете мне также позаботиться о своих
руках? Вы сильно покалечились. Сорванные ногти — не пустяк.
— Обещаю, — выдавила девушка, закрыв глаза. Граф разжал руки
и помог ей подняться.
— Немедленно сядьте.
Девушка уставилась на брызги крови, запятнавшие белую
рубашку, и только сейчас ощутила пульсирующую боль в пальцах. Сев
на подставленный Энтони стул, она положила ладони на столешницу,
опустила голову и не подняла, даже когда почувствовала, как он
смывает кровь теплой водой.
— Не шевелитесь, Кассандра. Сейчас я принесу бинты — нужно
перевязать раны.