Сейчас я принесу бинты — нужно
перевязать раны.
Она опустила голову ещё ниже, пока он осторожно бинтовал её
пальцы полосками белой ткани. Не успел Энтони закончить, как Касси
неожиданно тихо, очень сдержанно обронила:
— Я помню, как впервые увидела вас, когда была совсем ещё
маленькой. Тогда вы были очень добры ко мне и даже купили пирожок
на ярмарке в Колчестере.
— Я тоже помню.
— Но потом вы уехали, и я снова увидела вас лишь через
несколько лет. Мисс Питершем сказала, что вы знатный аристократ,
известный в Англии и Италии.., и что вы часто бываете за границей.
Потом вы неожиданно вернулись, когда мне исполнилось четырнадцать,
и подарили на день рождения шахматы из слоновой кости. Я даже
спросила мисс Питершем, нет ли у вас дочери, моей ровесницы, и не
потому ли вы так добры ко мне.
Граф осторожно приподнял её подбородок и вынудил взглянуть на
него.
— Вы копия своей матушки.., и это лицо всегда стояло у меня
перед глазами, пока вы не вытеснили её из моей памяти.
— Матушка? — повторила она, сдвигая брови.
— Да. Видите ли, я любил Констанс, хотя в то время был совсем
ещё мальчишкой, но, к сожалению, она уже была замужем за вашим
отцом. Для меня не имело значения, что она старше на пять лет.
Когда я видел Констанс в последний раз, она уже носила под сердцем
младенца — вас, Кассандра.
— В таком случае вы должны меня ненавидеть — ведь я её убила.
— Возможно, так и было, но ненадолго.., точно так же я
ненавидел вашего отца, за то, что его семя пустило в ней ростки. Я
оставил Англию и не возвращался несколько лет, а когда все-таки
приехал, увидел вас, её дочь, похожую на мать как две капли воды.
Вы были живым, энергичным ребенком, глаза которого светились умом
и любознательностью. Я с самого начала намеревался опекать дочь
Констанс, наблюдать, как она растет, каким-то образом стать частью
её существования. Но, увидев вас в четырнадцать лет, понял, что вы
унаследовали от матери только внешность, но не волю и характер.
Даже тогда вы привлекали меня, Кассандра, но когда вам исполнилась
семнадцать, я понял, что люблю и хочу только вас. Только вас одну.
— Вы обманываете себя, милорд. Это мою мать вы любите.
— Ошибаетесь, — мягко возразил он.
— Но вы совсем не знаете меня. Нельзя любить того, кого плохо
знаешь.
— Поверьте, Кассандра, я прекрасно вас знаю. Сбитая с толку
девушка попыталась сжать кулаки, но тут же охнула от нестерпимой
ankh. Длинные пальцы сомкнулись вокруг её запястья, и Касси
поняла, что он старается не дать ей пораниться ещё больше. Этот
маленький знак его заботливости привел её в отчаяние. Касси
подняла на него измученный взгляд.
— Как вы можете хотеть кого-то, кто к вам равнодушен?
— В жизни крайне мало вещей остаются неизменными.
Девушка прижалась к спинке стула.
— Черт побери, мне ни к чему ваши вкрадчивые речи, милорд! Я
никогда не переменюсь!
— Вам всего восемнадцать лет, Кассандра, — мягко выдохнул он
и, неожиданно отпустив её, уселся рядом. Девушка заметила в
устремленном на неё взгляде темных глаз необычайную нежность и
инстинктивно сжалась. Она ненавидела себя за умоляющий тон, но
ничего не смогла поделать:
— Пожалуйста, отпустите меня! Клянусь, что никому не скажу о
том, что вы сделали.
Только отвезите меня домой.., ради Бога.
— Нет, — с холодной решимостью бросил граф. — И никогда
больше не унижайтесь, Кассандра. Такое не в вашем характере.
— Как вы смеете надменно рассуждать о моем характере?! Вам
про меня ничего не известно — ни мои мысли, ни желания, ни
стремления. И если я вздумаю унижаться и рыдать, даже перед таким
негодяем, как вы, то лишь потому, что сочту нужным!
Но дерзкий тон её тирады вызвал у него насмешливо-удивленную
улыбку.
— Думаю, теперь вы скажете, что склонны к истерикам и
способны на любые венские хитрости и уловки.
— Идите к дьяволу!
— А, вот теперь леди заговорила на понятном мне языке. Бьюсь
об заклад, другие молодые дамы вашего возраста к этому времени уже
продемонстрировали бы тонкую чувствительность, упав в обморок по
крайней мере дважды. Благодарю Бога за ваш характер, Кассандра: по-
моему, томные барышни чертовски действуют на нервы.
Девушка резко отвернулась от него, и ледяное отчаяние снова
окутало её непроницаемым плащом. Яхта легко скользила по волнам, с
каждой минутой унося её все дальше от Эдварда.
— Куда вы направляетесь?. — спросила она, не глядя на Энтони.
Возможно, он причалит в каком-нибудь английском порту и она сумеет
сбежать? Но дальнейшие слова графа уничтожили крохотный проблеск
надежды.
— В Италию. Точнее, в Геную. Впереди у нас долгое
путешествие. Вы, конечно, знаете, что мой отец был английским
пэром, третьим графом Клер, а мать — итальянкой. Последние годы я
жил то в одной стране, то в другой. Теперь родина моей матери
станет моим.., нашим домом.
Касси часто задавалась вопросом, почему её обучали
итальянскому, а не французскому, как всех остальных знакомых
девушек.
«Это невозможно! — охнула она про себя. — Не ужели он знал
?!»
Но вслух произнесла только:
— На мачте развевается английский флаг.
— Конечно. Последние шесть месяцев «Кассандра» плавала под
флагом Британии, и так будет продолжаться, пока мы не войдем во
французские воды.
— И что вы сделаете тогда, милорд? — прошипела она. —
Притворитесь французом и станете зваться «граф де Клер»? Поднимете
французский флаг, чтобы скрыть собственную трусость?
— Подобный маскарад забавен, но совершенно ненужен. Генуэзцы
— банкиры французов. Даже у короля Людовика хватает здравого
смысла защищать источники пополнения королевской казны.
— А если французы нападут.., по ошибке?
Но граф, будто прочитав её мысли, покачал головой.
— Поверьте, Кассандра, захват корабля французскими каперами
или даже военным кораблем не приведет к вашему возвращению в
Англию. В любом случае этого не произойдет. Вы видели пушечные
порты? Это не игрушки, заверяю вас.
Касси устало сгорбилась на стуле. В голове теснились
неотвязные мысли об Эдварде, Эллиоте и Бекки. Как они будут
горевать и терзаться, когда найдут её разбитую лодку! Вероятнее
всего Эллиот уже волнуется из-за того, что сестра ещё не
вернулась.
— Вы злой, безжалостный, жестокий человек, милорд, — хрипло
прошептала она.
— Возможно.