Мне нравится смотреть на вещи при естественном освещении, так что остальное может подождать и до утра. К тому же у меня спина почти уже не гнется, колени ноют, а пальцы все в занозах. Я дам Ирмгард привилегию вытащить все эти занозы перед тем, как подарить ей ожерелье.
Боде - доктор Вильгельм фон Боде был одно время директором музея кайзера Фридриха в Берлине и являлся экспертом по Боттичелли. [Комментарий Г.Д.]
19 марта
Встал на рассвете, быстро позавтракал, одновременно просматривал бумаги, пришедшие с утра, а потом поднялся работать к себе в кабинет. Министр обороны Форрестол вышел из строя, и его место займет некий Луис Джонсон. Ф. [Форрестол] похож на Гесса. У него такой же бегающий, отвлеченный взгляд, и Трумэну не нравилось, что Ф. не мог толком заниматься серьезными вопросами. Джонсон для меня не представляет проблемы.
Я сложил все произведения, которые я собираюсь оставить себе, в дальней спальне, а остальные подготовил к дальнейшей перевозке в разные места. За раз можно отправлять только небольшие порции.
Приходил реставратор, слегка починить некоторые рамы. Ему я сказал, что это новые приобретения для Национальной галереи, а вовсе не моя собственность. Мне нужно заплатить ему из своего кармана, но я не возражаю, учитывая огромную ценность этих вещей.
Тут есть великолепный обеденный севрский сервиз, сделанный для Наполеона. Вполне достаточен для сервировки кофе и чая, но рассчитан всего на нескольких человек и должен помещаться в одном ящике серванта в столовой.
Я отобрал три картины, небольшие, чтобы они не выглядели ошеломляюще; одну я преподнесу президенту, моему непосредственному начальнику и моему единоверцу в Джорджтауне.
Я никак не использовал Беллини, поэтому этот подарок он должен воспринять как знак моего уважения. А [три картины] заменю двумя набросками Тьеполо. Тем самым я укреплю наши отношения и буду выглядеть религиозным в глазах местной добропорядочной публики.
В музее мне посоветовали запечатать ящики с моими сокровищами, потому что летом в Вашингтоне бывает очень влажно.
Деньги семье отосланы через швейцарский банк. Как мне сказали, там у них все хорошо.
Хотя Мюллер не имел академических знаний в области искусства, он ощущал большой личный интерес к нему и начал изучать эту область с большим прилежанием. Этому способствовало и то, что Мюллер работал в тесной связи с американскими и швейцарскими специалистами при продаже и обмене произведений искусства, награбленных немцами во время войны. Хотя большинство наиболее известных работ были после войны обнаружены и возвращены на место, менее знаменитые творения были спрятаны в обширных хранилищах, не были обнаружены союзниками и после войны были доступны для определенных людей.
Карьера Мюллера в этой области показывает, что торговля награбленными произведениями искусства способна принести огромное богатство. [...]
Мюллер поддерживал связь со своей семьей, оставшейся в Германии, как показывают его собственные записи и подтверждают германские источники в правоохранительных органах. О выживании Мюллера и о его контактах с семьей было настолько хорошо известно, что агенты Моссада (израильская разведка) в 1968 году проникли в дом жены Мюллера в Мюнхене с целью поиска обличающей корреспонденции и установки аппаратов прослушивания телефона. Они намеревались установить местонахождение бывшего шефа гестапо. Это не удалось, и столь же бесплодными оказались попытки ограбленных коллекционеров найти и вернуть отнятые у них во время войны произведения искусства.
Дело в том, что Мюллер и связанные с ним люди имели огромную ценность для разведывательных служб США; а раз США обратились к их услугам, то вынуждены были оберегать свои источники. А торговцы произведениями искусства, коллекционеры и музеи, которые приобретали дорогие предметы "темного" происхождения, имели, естественно, огромную материальную заинтересованность в том, чтобы пресечь все попытки найти исчезнувшие ценности. [Комментарий Г.Д.]
22 марта
Президент хочет провести большое переустройство Белого дома, который находится не в лучшем состоянии, как я успел выяснить. Когда Трумэн сказал, что прежние обитатели оставили здание в полном беспорядке и жили там как "рвань", он был совершенно прав. Мне прямо предложили возможное мое участие в этом деле. У меня нет возражений.
На прошлой неделе я передал Трумэну великолепные подлинники, через обычный канал, и получил от него очень теплое письмо. Мне передали, что он очень одобрил подарок и прекрасно понимает, сколько это стоит. Сейчас я установил связь с таким заведением в Филадельфии, как Федеральная школа американского искусства, и взамен на возвращение им [картины] Джорджоне и несколько набросков тушью разных итальянских художников они согласились дать мне некоторое количество зеркал, ковров, серебряной посуды и тому подобного.
Это я смогу также презентовать для осуществления проекта Трумэна с чистой совестью, поскольку мой Джорджоне поддельный. Однако он очень хорош, и люди из Национальной галереи поддержат меня, подтвердив его подлинность, учитывая, что один из них получил от меня автографы нотных записей русских композиторов. В конечном счете, именно так дела и делаются.
Я прочитал показания человека по фамилии Филбрик, который пробыл в коммунистическом подполье больше десяти лет. В начале следующего месяца он начнет свидетельствовать на суде.
Должен сказать, что Ленин и Сталин преследовали одну главную цель, а именно - установить контроль над развитыми индустриальными странами. Россия - совершенно неиндустриализированная страна. Столько поколений они были крепостными, и у них нет ни инициативы, ни нужных умений. Отсюда и возникло стремление в 20-х годах прибрать к рукам Германию с её высокой техникой. А ещё задолго до этого коммунисты стали развивать активность и здесь [в США].
Отъезд [из России] еврейских радикалов из-за политики царя в конце 80-х годов прошлого века наполнило эту страну [США] и Германию бешеными диссидентами. Как только коммунизм пришел бы к власти, коммунисты здесь и в Германии немедленно связались бы с Москвой, чтобы установить её контроль над нами.
Лишь за счет моих усилий после 1935 года мы сломали хребет советскому влиянию в Германии, раздавили весь их аппарат и выявили сочувствующих им. Только к 1938 году я мог констатировать, что мы действительно упрятали этих негодяев за решетку, но упорная работа продолжалась и в течение всей войны.
В Америке два фактора помогли коммунистам быстро набрать вес. Это был экономический крах начала 30-х годов и избрание Рузвельта в 1932 году. Экономические провалы всегда порождают диктатуру, как показывает опыт Италии, Германии, России, а теперь и Соединенных Штатов.
Рузвельт был очень тщеславным, необязательным и слабым человеком. Как настоящий маменькин сынок, он многого требовал и многое получал. Его тяжелая болезнь сделала его очень зависимым от других людей, и он стал использовать двойственность натуры, обретенную в ранние годы, когда это позволяло ему выжимать из своей всемогущей матери разнообразные поблажки.
Оказавшись у власти, он не имел представления, как решать возникающие проблемы, и стал искать помощи у коммунистов с их безумными экономическими идеями и социальными теориями.