Все выглядит так, словно Фаррела вынудили перейти этот предел, и он рвется в битву, желает этой битвы. И от этого мне крайне не по себе.
Мередит стало совсем худо.
— Но почему он стремится развязать войну?
— Наверное, хочет удовлетворить жажду мести.
— За что? — встревоженно вскрикнула Мередит. — Почему ты так считаешь?
— Видишь ли… Пирсон предупредил, что всякая попытка с твоей стороны ускорить бракоразводный процесс без полного и предварительного одобрения клиента приведет, как он выразился, к немалым неприятностям для тебя.
— Еще неприятности? — поражение охнула Мередит. — Что же ему надо? На прошлой неделе, когда мы обедали вместе, он пытался быть вежливым и понимающим. Даже шутил со мной, хотя на самом деле презирал…
— Почему? — настойчиво допрашивал Стюарт. — Откуда такое презрение? Что заставляет тебя так думать?
— Не знаю, просто чувствую. — И, не находя разгадки, Мередит продолжала:
— Конечно, он разозлился, узнав о Саутвилле, и это понятно, и, кроме того, оскорблен всем тем, что я высказала ему в автомобиле после обеда. Не могло именно это настолько уязвить Фаррела, что он сорвался с цепи и, как ты выразился, «перешел все пределы»?
— Возможно, — ответил Стюарт, явно не вполне убежденный.
— Но что нам теперь делать?
— Я все обдумаю во время уик-энда. Через час вылетаю в Палм-Бич, чтобы провести субботу и воскресенье с Лиз и Тедом Дженкинсами на их яхте. Выработаем стратегию, когда я вернусь. Постарайся не волноваться слишком сильно.
— Постараюсь, — пообещала Мередит. Но ей пришлось сделать неимоверное усилие, чтобы выбросить из головы Мэтью Фаррела, а для этого понадобилось с головой погрузиться в работу. В конце концов она почти добилась своего, но два часа спустя позвонил Сэм Грин и попросил разрешения немедленно встретиться с ней. Сэм, как и обещал, заставил своих подчиненных трудиться день и ночь над проектом, помешавшим ему немедленно выехать в Хаустон и закончить переговоры с Торпами. Три дня назад Сэм позвонил им, но услышал в ответ, что нет смысла приезжать раньше следующей недели.
Мередит, улыбаясь, кивнула Сэму, почти вбежавшему в кабинет.
— Надеюсь, вы готовы отправиться в Хаустон?
— Братья Торп сейчас звонили мне и отменили встречу, — отозвался Сэм устало, с рассерженным и недоуменным видом опускаясь в кресло. — Похоже, они заключили контракт о продаже земли за двадцать миллионов. Покупатель просил держать сделку в секрете, поэтому Торпы все время откладывали разговор со мной. Теперь этот участок — собственность земельного отдела большого конгломерата.
Вне себя от разочарования, но упрямо отказываясь признать поражение, Мередит предложила:
— Пожалуйста, свяжитесь с ними и узнайте, не согласятся ли они продать землю нам.
— Уже сделано. Они готовы пойти нам навстречу, — саркастически усмехнулся Сэм.
Удивленная его тоном, Мередит продолжала настаивать:
— Тогда не будем тратить время и приступим к переговорам.
— Пытался. Они просят тридцать миллионов и ни цента меньше. Эта цифра обсуждению не подлежит.
— Тридцать миллионов! Но это неслыханно! — охнула Мередит, невольно приподнимаясь. — Безумие! Земля стоит самое большее двадцать семь, а они заплатили всего двадцать!
— Я указал на это заведующему отделом недвижимости, но они слышать ничего не желают.
Мередит поднялась и медленно отошла к окну, пытаясь решить, что делать дальше. Лучшего места для нового универмага не найти во всем Хаустоне, кроме того, Мередит хотела построить этот магазин и не собиралась сдаваться.
— Они собираются разрабатывать участок сами? — спросила она, бессильно опираясь о край стола, погруженная в глубокое раздумье.
— Нет.
— Говорите, землей владеет конгломерат? Какой Сэм Грин, как почти все в «Бенкрофт» прекрасно знавший, что имена Мередит и Мэтью Фаррела последнее время мелькают вместе в светской хронике, немного поколебался, прежде чем ответить:
— «Интеркорп».
Неверие и ярость, багрово-огненный гнев взорвались в Мередит взбесившимся вулканом. На какое-то мгновение она даже перестала сознавать, где находится.
— Вы шутите?! — вскинулась она, обжигая разъяренным взглядом Сэма, но тот иронически скривил губы:
— Я так похож на шутника?
Сознавая, что нежелание Сэма упоминать «Интеркорп» избавляет ее от необходимости притворяться и делать вид, что удар, нанесенный исподтишка, имеет прямое отношение к бизнесу, Мередит вне себя прошипела:
— Я убью за это Мэтью Фаррела!
— Я посчитаю это замечание конфиденциальным обменом мнениями между адвокатом и клиентом, с тем чтобы не приходилось потом свидетельствовать против вас, если придется, конечно.
Безудержные эмоции, бешенство, злость сотрясали все тело Мередит; предсказание Стюарта относительно того, что Мэтт вышел на тропу войны, изгнало всякие сомнения: покупка участка «Интеркорпом» не была совпадением. Очевидно, это одна из тех неприятностей, о которых предупреждал Уитмора Пирсон.
— Что вы предполагаете делать дальше? Потемневшие мятежные голубые глаза впились в Сэма.
— После того как прикончу его? Отправлю на корм рыбам! Этот мерзкий, подлый… — Она осеклась, пытаясь обрести некоторое подобие спокойствия, и снова уселась. — Я должна все обдумать, Сэм. Давайте обсудим это в понедельник.
После ухода Сэма Мередит вновь заметалась по кабинету, словно раненая тигрица, пытаясь побороть слепящее бешенство, взять себя в руки и снова обрести способность мыслить здраво. Одно дело — превращать ее личную жизнь в кошмар, чего Мэтт с успехом и добивается, но с этим ей как-нибудь поможет справиться Стюарт. Но теперь он посмел атаковать «Бенкрофт энд компани», и это ошеломило и взбесило ее куда больше, чем то, что он пытался сделать с ней. Его необходимо остановить, и немедленно! Один Господь знает, что он еще намеревается натворить или, еще того хуже, какие грязные планы уже привел в действие!
Мередит нервно пригладила волосы и продолжала мерить шагами комнату, пока наконец не успокоилась и не начала размышлять вслух.
— Почему он делает все это? — громко сказала она в пустоту.
Ответ достаточно ясен — таким способом Мэтт пытается отплатить за отказ комиссии по районированию удовлетворить его требования. Мэтт был любезен и вежлив за обедом на прошлой неделе… до тех пор, пока ему не позвонили. Грубое вмешательство отца в дела Мэтта и послужило причиной беспощадной схватки.
Но зачем ему все это теперь?
Мередит должна, должна каким-то образом заставить Мэтта выслушать себя, заставить понять, что он уже выиграл и отец сдается. Все, что нужно сделать Мэтту, — подать второе заявление о районировании саутвилльского участка. И поскольку рядом не было Стюарта и никто не мог дать ей профессиональный совет, Мередит, не видя иного выхода, решила действовать. Шагнув к столу, она набрала номер офиса Мэтта. Трубку подняла секретарь. Мередит, стараясь изменить голос, низко и чуть хрипловато сказала:
— Это… это Филлис Тилшер. Мистер Фаррел у себя?
— Мистер Фаррел уехал домой. Его до понедельника не будет.
Мередит взглянула на часы и с удивлением увидела, что уже пять.
— Не сообразила, что уже так поздно. Но при мне сейчас нет номера его домашнего телефона. Могу я получить его?
— Мне не разрешено никому давать номер телефона мистера Фаррела без его позволения. Таковы инструкции мистера Фаррела.
Мередит бросила трубку.