Стюарт внимательно выслушал ее и спокойно ответил:
— Ты позволишь мне когда-нибудь представлять тебя в суде? Таким образом я могу утешить себя тем, что именно этические принципы, а не отсутствие взаимного чувства помешали нашему роману.
Мередит все еще пыталась понять смысл этого заявления, но тут, сообразив, что Стюарт пытается шутить, благодарно и чуть печально улыбнулась:
— Обязательно! Завтра же украду в аптеке пузырек с аспирином, а ты внесешь за меня залог и освободишь из тюрьмы!
Стюарт, ухмыльнувшись, встал и попрощался с ней тепло и нежно. Протянув ей визитную карточку, он объявил:
— Требуй адвоката и не отвечай ни на какие вопросы, пока я не приеду!
На следующее утро Мередит уговорила Марка Бредена позвонить другу — лейтенанту местного полицейского участка, который, в свою очередь, вызвал Стюарта и сказал, что Мередит арестована за воровство в аптеке. Стюарт, заподозрив розыгрыш, повесил трубку, снова позвонил в участок и обнаружил, что лейтенант Рейчер действительно существует и Мередит предположительно, взята под стражу.
Стоя на крыльце участка, Мередит увидела, как к зданию, скрежеща тормозами, подлетел «мерседес» Стюарта, но только когда он вылетел из машины, оставив включенным мотор, поняла, что поистине дорога ему.
— Стюарт! — окликнула Мередит, когда он промчался мимо, не замечая ее.
Тот остановился, обернулся и тут же все понял.
— Мне так жаль… — прошептала Мередит, — Я только хотела показать, на что готова, лишь бы сохранить дружбу, которая так много значит для меня.
Гнев, загоревшийся в глазах, мгновенно исчез, Стюарт, глубоко вздохнув, немного успокоился и даже улыбнулся:
— Я оставил супругов, находящихся в процессе самого что ни на есть скандального развода, одних в совещательной комнате в ожидании другого адвоката. К этому времени они либо прикончили друг друга, либо помирились, а следовательно, лишили меня весьма значительного гонорара…
Все еще улыбаясь воспоминаниям, Мередит взяла трубку и нажала кнопку переговорного устройства.
— Филлис, пожалуйста, не можешь дозвониться до Стюарта Уитмора из фирмы «Уитмор энд Нортридж»?
И стоило ей положить трубку, как нервное напряжение начало нарастать, хотя Мередит, превозмогая себя, потянулась к стопке компьютерных распечаток.
За последний год она видела Стюарта всего раза два. Что, если он откажется говорить с ней, не захочет связываться с ее проблемами… уехал из города?, .
Резкий звонок переговорного устройства заставил ее подпрыгнуть.
— Мистер Уитмор на первой линии, Мередит. Мередит тряхнула головой и подняла трубку.
— Стюарт, огромное спасибо за то, что перезвонил.
— Я уже собирался в суд, когда услышал, как мой секретарь говорит с твоим, — вежливо и деловито ответил он.
— У меня маленькая юридическая проблема, — пояснила она. — То есть не совсем маленькая. Скорее наоборот, большая. Нет, огромная!
— Слушаю, — сказал Стюарт, и Мередит нерешительно помедлила.
— Хочешь, чтобы я все рассказала сейчас, по телефону, да еще когда ты спешишь?
— Не обязательно. Можешь намекнуть… чтобы возбудить мой адвокатский аппетит.
И тут она снова распознала сухой, тщательно скрываемый юмор в его голосе и облегченно вздохнула.
— Не вдаваясь в подробности, могу сказать только, что нуждаюсь в совете относительно моего… моего развода.
— В этом случае, — серьезно и не задумываясь, ответил он, — советую сначала выйти за Паркера. Таким образом, мы сможем получить куда большие алименты.
— Я не шучу, как в тот раз, Стюарт, — предупредила она, но что-то в его манере говорить внушало такую уверенность, что Мередит даже слегка улыбнулась. — Я попала в самую невероятную юридическую паутину, которая когда-либо тебе встречалась.
И нужно немедленно из нее выпутываться.
— Обычно я привык вытаскивать все тайны на свет Божий, это позволяет повысить гонорар, — шутливо пояснил он. — Однако ради старого друга я мог бы принести в жертву алчность во имя сострадания. Мы можем поужинать сегодня вместе?
— Ты настоящий ангел!
— В самом деле? Вчера адвокат противной стороны заявил судье, что я пронырливый сукин сын!
— Вовсе нет! — преданно запротестовала Мередит.
— Да, моя красавица, именно таков я и есть, — тихо рассмеялся Стюарт.
Глава 32
Без всяких признаков осуждения и ничуть не возмущенный поведением восемнадцатилетней Мередит, Стюарт, не выказывая ни малейших эмоций, выслушал всю историю и вовсе не удивился, когда она рассказала о том, кто был отцом ее погибшего ребенка. Мередит же была настолько расстроена непроницаемым выражением его лица и неизменным молчанием, что, закончив говорить, нерешительно спросила:
— Стюарт, я все ясно изложила?
— Абсолютно, — кивнул он и в доказательство добавил:
— Ты только сейчас объяснила мне, каким образом твой отец готов использовать свое влияние, чтобы Саутвилльская комиссия одобрила проект Фаррела, причем действовал при этом с таким же неуважением к закону, как и сенатор Девис, надавивший своим авторитетом, чтобы первое решение было отрицательным. Верно?
— Д-думаю, да, — ответила Мередит, неловко морщась от плохо скрытого осуждения в словах Стюарта.
— Фаррела представляет «Пирсон энд Левинсон»?
— Да.
— Тогда вот что, — объявил он, делая знак официанту принести счет. — Утром я позвоню Биллу Пирсону и скажу, что его клиент несправедливо причиняет моей любимой клиентке моральный ущерб.
— И что потом?
— Потом попрошу его клиента подписать несколько красиво составленных бумаг, которые я подготовлю и пришлю ему.
Мередит впервые с надеждой взглянула на Стюарта:
— И это все?
— Вполне возможно.
Стюарт позвонил только в конце дня.
— Ты говорил с Пирсоном? — спросила Мередит, сгорая от дурного предчувствия.
— Только сейчас повесил трубку.
— И?.. — настойчиво выспрашивала она, видя, что Стюарт не имеет намерения продолжать. — Сказал ему о предложении отца? Что он ответил?
— Он ответил, — сардонически хмыкнул Стюарт, — что все отношения между тобой и Фаррелом чисто личные, и его клиент, во-первых, желает рассматривать их с этой точки зрения, а позже, когда сочтет, что готов к этому, именно он будет диктовать условия, на которых может быть получен развод.
— Боже, — выдохнула она, — что это означает? Не понимаю!
— Тогда я отброшу юридический жаргон и вежливые формальности и скажу прямо. Пирсон послал меня к такой-то матери.
Вырвавшееся ругательство, столь необычное в устах Стюарта, подсказало Мередит, что он раздражен гораздо больше, чем хочет показать, и это встревожило ее ничуть не меньше, чем непонятная позиция адвоката Мэтта.
— Я все-таки не понимаю, — взорвалась она, вскакивая. — В тот день за обедом, Мэтт казалось, вот-вот согласится на все… пока ему не позвонили насчет комиссии по районированию. Теперь я объясняю, что добилась положительного решения, а он даже не желает слушать.
— Мередит, — неожиданно спросил Стюарт, — ты ничего не скрыла, когда рассказывала мне о своих отношениях с Фаррелом?
— Нет, ничего. А почему ты спрашиваешь?
— Видишь ли, из всего, что я читал и слышал о нем, Фаррел — человек неглупый, обладающий логическим мышлением, холодным и очень точным. Серьезные, умные, мыслящие люди не выходят из себя, чтобы добиться мести за какие-то дурацкие обиды. Это пустая трата времени, а у таких, как Фаррел, время стоит огромных денег. Но у каждого человека есть предел, который он способен переступить и потерять над собой контроль.