Из номера она позвонила матери.
– Мам, не обращайте внимания на Линка, – сказала она, пытаясь сгладить впечатление. – Его здорово ругали в прессе за последнюю роль, поэтому он не в духе.
– Папа очень расстроен, – сказала Марта сухо. – Когда ты пошла в актрисы, то обещала нам, что будешь себя уважать и не опозоришь родителей.
– Так и есть.
– Уважать себя – означает не сниматься в таких неприличных сценах, – строго произнесла Марта.
– Мам, это же роль! Это не на самом деле, – пыталась протестовать Шелби. – В этой картине такая сцена была необходима. Я вам сразу не сказала, потому что знала, как вы расстроитесь…
– Ты уже достаточно взрослая, чтобы поступать как знаешь, – отрезала Марта. – Однако я, признаться, поражена, что ты могла так поступить со своим отцом.
– А как я поступаю со своим отцом? – возмутилась Шелби. Она вдруг снова почувствовала себя школьницей. – Мне тридцать два года. Я актриса, и у меня есть роль. Этой ролью все восхищаются, так что постарайтесь не быть такими ограниченными.
Она понимала: объяснять что-либо бесполезно. Родители – старомодные люди с консервативными принципами. Они никогда не поймут.
Жаль, что не с кем даже поговорить. С лондонскими друзьями она давно не поддерживает отношений, поскольку, помимо работы, все ее время уходит на Линка. Шелби вдруг пришла мысль, что, вольно или невольно, Линк сделал так, что она отдалилась от всех старых друзей. И это было очень печально, хотя, разумеется, она сама виновата.
Все, хватит! С этим надо кончать. Теперь все будет иначе. Если он не бросит пить, она всерьез задумается о разводе.
* * *
– Вот чокнутая! – проревел Джамп и крепко обнял ее. – Как ты умудрилась проскочить ко мне в номер без моего ведома?
– Взяла билет, села на самолет, – ответила сияющая Кэт.
– Должен сказать, я страшно рад тебя видеть, девочка.
– Я так и думала. Долго же я до тебя добиралась! И… угадай!
– Что такое?
– Я надела для тебя свой лучший наряд! – Смеясь, она выскочила из-под одеяла абсолютно голая, повисла у него на шее и обвила ногами торс.
Джамп ответил вполне адекватно, и через считаные секунды они уже кувыркались в постели на скомканных простынях.
Все вышло, как и предполагала Кэт. Счастливое воссоединение!
Дождавшись, когда Изабелла отправится за новой порцией сплетен, Лола сняла трубку и позвонила Тони. На сей раз он ответил после первого же гудка.
– Привет, Тони, – сказала она. – Получил мое сообщение?
– Да, получил.
– Надеюсь, ты рад?
– Чему?
– Мне, конечно!
– А ты сейчас где?
– В Палм-Спрингс, в санатории с сестрой. Он вздохнул.
– Лола, чего ты хочешь?
– Чего я хочу? – медленно повторила она. – Хм-мм…. Дай подумать… Я хочу двойную порцию шоколадного мороженого, премию «Оскар», новый «Порше» и, конечно, чтоб мы снова были вместе.
– Именно в таком порядке?
– Ну, может, вместо мороженого я поставлю на первую строчку тебя.
– Лола…
– Тони, ты помнишь, как нам было хорошо вдвоем? – перебила она. – В какие игры мы играли?
– Что-то не припомню, чтобы ты была сильна в интеллектуальных играх, – равнодушно ответил он.
– Да нет, я говорю о тех играх, которые тебя так заводили, – голосом искусительницы проговорила Лола. – Например… ну, не знаю… школьница и учитель, или хозяйка и слесарь, или начинающая актриса и маститый продюсер, а? Эта, помнится, тебе особенно нравилась.
– Дразнишь меня, детка? Но должен тебе сказать, что мне совсем не улыбается получить пулю от твоего благоверного.
– Неужели ты не понял, что Мэтт для меня – уже вчерашний день? А кроме того, у него есть только одно оружие – между ног. И поверь мне, Тони, он и из него-то стрельнуть толком не умеет.
– Когда ты возвращаешься из своего санатория?
– Через пару дней. Мой адвокат тем временем разберется с Мэттом.
– И что он конкретно сделает? Закопает его в пустыне?
– Тони, это не смешно!
– Прости, не хотел.
– Между прочим, – сказала она, – Мэтту будет предложена кругленькая сумма – сверх того, что определено брачным контрактом. Уж я-то знаю, он от такого куска не откажется, и тогда мы с тобой снова будем вместе. И на сей раз, Тони, все будет в открытую. Я хочу, чтобы все знали, как сильно я тебя люблю!
– Любишь, говоришь?
– Клянусь!
– Хм-мм.. Лола…
– Да?
– Я должен тебе кое-что сказать.
– Валяй.
– Я… видишь ли… в некотором роде почти помолвлен. Она недоверчиво рассмеялась:
– Ах, Тони, Тони! Ты всегда любил присочинить. Это в тебе режиссер говорит.
– Это не сказки, детка, – быстро возразил он. – Это правда.
– Ты спятил?
– Нет! – рассердился он. – Это ты спятила, если думаешь, что можешь вернуться как ни в чем не бывало.
– Кто бы она ни была – порви с ней, только и всего, – невозмутимо предложила Лола. Нет такой женщины на свете, которую Тони мог бы предпочесть ей. Они родственные души и созданы, чтобы быть вместе.
– Так просто? Порвать – и дело с концом?
– Да, мой милый, это очень просто.
– Господи, Лола…
– Завтра я тебе позвоню и точно скажу, когда возвращаюсь.
Она положила трубку как раз в тот момент, когда в номер вернулась Изабелла.
– Могла бы хоть постучаться, – сердито буркнула Лола.
– А ты что, говорила с любовником? – сострила сестра. Она схватила усыпанные бриллиантами часы Лолы и принялась их рассматривать.
– Ну? Что ты еще разузнала? – спросила Лола скорее для проформы.
– Потом расскажу. – Изабелла застегнула дорогие часы на своем запястье. – Одевайся скорее, мы опаздываем на ужин.
– Я, пожалуй, не пойду. Закажу в номер.
– Но ты должна пойти в ресторан! – взмолилась Изабелла. – Если я заявлюсь одна, никто даже знать не будет, кто я такая.
– Не сомневаюсь, ты их просветишь, – ледяным тоном ответила Лола.
– Не будь такой вредной! Ты-то все время видишь знаменитостей, а мне показать не хочешь. Это нечестно! Пожалуйста, пойдем на ужин.
– Хорошо, – нехотя уступила Лола. – Но только один раз. Потом я буду выходить из номера только на процедуры.
– Ладно, – согласилась Изабелла и направилась в гардеробную. – Можно, я у тебя шелковую блузку позаимствую? У меня одно барахло, и надеть нечего. Фиолетовую, не возражаешь? Тебе этот цвет не идет.
– Бери, – вздохнула Лола. – И верни мне часы.
– А можно я в них на ужин пойду?
– Ну давай.
Выбора все равно не было. Самое противное то, что Изабелла всегда добивалась своего. Всегда.
* * *
– Мистер Блэквуд, как мы рады снова вас видеть! – воскликнул швейцар игорного клуба «Риц».
– Я тоже рад, – отозвался Линк и сунул парню щедрые чаевые.
Он стал ходить в этот клуб несколько лет назад, когда впервые приезжал с Шелби в Лондон. Игрой он заразился еще в Вегасе, но в Лондоне это было обставлено более цивильно, а все крупье, как на подбор, красивые девушки с глубокими вырезами. Хотя, конечно, ни одна из них не могла сравниться с его женой. Или даже с Лолой Санчес.
Он задумался о Лоле и о фильме, в котором решил сниматься. В этой мисс Санчес что-то есть. Какая-то животная сексуальность. Это интригует. И раз Шелби решила устроить ему желтую жизнь, вполне можно попробовать развить отношения с этой кошкой.
Он же всего лишь женат, а не умер, в конце-то концов!
* * *
Сквозь сон Кэт услышала, как в замке поворачивается ключ. Она всегда спала очень чутко. Джампа, наоборот, из пушки не разбудишь. Разве что вытряхнешь из кровати мощным подземным толчком.
«Уж не грабитель ли?» – мелькнуло у Кэт. Она затаилась и стала ждать.
Дверь распахнулась, и кто-то вошел. Послышался шорох платья, а потом на кровать рядом с Джампом кто-то плюхнулся.
– Прости меня, милый! – прозвучал женский голос с сильным австралийским акцентом. – Ты, как всегда, был прав. А я – нет. Но не может же глупая ссора помешать нам заняться любовью! Ты что, в самом деле спишь? Проснись, проснись!
Кэт зажгла лампу.
Вплотную к сонному Джампу лежала довольно симпатичная пухленькая брюнетка. Она была в чем мать родила, если не считать интригующей серьги в левом соске.
– Ты кто такая?! – взвизгнула шокированная девица.
– Я – его жена, – спокойно ответила Кэт. – Так что нахожусь здесь по праву. А вот кто ты такая и что тут делаешь – это большой вопрос.
ГЛАВА 15
Лола нехотя отправилась с сестрой в ресторан. Это был просторный зал с высокими потолками, обращенный к огромному бассейну и ухоженному саду с палисандровыми деревьями и буйно разросшейся бугенвиллеей.
Все здесь располагало к покою. Если бы только Изабелла хоть на миг закрыла рот.
– Ты себе не представляешь, какая это для меня передышка, – трещала она. – Попробовала бы ты растить двоих мальчишек. Эта шпана меня доводит до белого каления! Ночь не поспишь, а потом на работу! Теперь еще Армандо засел дома, слоняется целыми днями, путается под ногами. Какой-то зверинец!