— Вы говорили, что замок принадлежит вашему дяде, а не вам?
— Да, — выжидательно подтвердил он.
— Значит, где-то у вас есть собственный дом? Там, где живет ваша матушка в промежутках между путешествиями… — Джоселин раскрыла глаза. — Которые требуют денег и…
Рэнд поднял руку, призывая ее успокоиться.
— У моей матери есть собственные небольшие средства, которые позволяют ей путешествовать. Да, у меня есть свое жилье. Это квартира в Лондоне и скромный загородный дом.
— До какой степени скромный? — с надеждой спросила Джоселин, рисуя в мыслях вместительный, хотя и не слишком шикарный особняк.
— Более чем скромный.
— Ну что же… — Воображаемый дом съежился до размеров сельского коттеджа. — Она пожала плечами. — Что есть, то и есть.
Рэнд сощурился.
— Мне странно, что вас все это вроде бы не слишком огорчает.
— Мне и самой странно, — рассмеялась Джоселин. — Но я и не ожидала от вас большего. — Она задумчиво посмотрела на него. — А вы, Рэнд? Чего ожидали вы?
— Что вы имеете в виду?
— Вы женились, чтобы защищать меня. Из чувства долга и чести. Я признаю, что этот поступок заслуживает восхищения, — поспешно добавила она. — Но раньше, когда вы думали о браке, о характере женщины, на которой могли бы жениться, такая, как я, вряд ли пришла бы вам на ум?
— Вероятно, нет, — осторожно отозвался он. — Но я и не собирался жениться в ближайшем будущем.
— Какой вы представляли свою жену?
— Ох, не знаю. С хорошим приданым, разумеется, — усмехнулся он. — Но оно у вас имеется.
— Об этом вам придется переговорить с моим братом после его возвращения, — пробормотала Джоселин.
До сих пор она ни разу не вспомнила о собственном приданом. А оно было весьма существенным, хотя Джоселин и не знала его точных размеров. Но ведь она не собиралась выходить замуж в нынешнем сезоне. Девушка подавила чувство досады, вызванное тем, что первое, о чем упомянул Рэнд, было приданое. Но она имела меньше всего прав упрекать его за то, что он затронул финансовую сторону брака.
— Хотя не это было главным. — Рэнд встал, подошел к шкафу и достал початую бутылку вина. — Наверное, когда я представлял себе женщину, на которой когда-нибудь женюсь, я надеялся, что она будет умной.
— Как странно! — Джоселин протянула ему свой бокал. — Большинство знакомых мне мужчин не придают ни малейшего значения умственным способностям женщины.
— Вы, конечно, судите по собственному богатому опыту. — Он наполнил ее бокал. — Это был ваш первый сезон, не так ли?
— Он был очень длинный и уже подходил к концу, — надменно пояснила Джоселин. — Кроме того, не требуется особой наблюдательности, чтобы прийти к такому заключению. — Она сделала глоток, не отрывая глаз от мужа. — Несмотря на ваше заявление, что вы желали бы видеть подругу жизни непременно умной, скажите, Рэнд, встречая женщину впервые, вы задумываетесь о том, умна она или нет?
— Видимо, я должен сказать «нет»…
— А когда приглашаете ее на танец… — Она подошла поближе. — Или умело целуете ей ладонь в привычной вам манере… Думаете вы о том, насколько она сообразительна и остроумна?
— Так вы полагаете, что эта привычка появилась у меня после упорных тренировок?
— Разве нет?
— Я склонен считать, что это природный дар.
— Называйте как хотите. В настоящий момент это к делу не относится. — Она погрозила ему пальцем. — И не уклоняйтесь от темы, милорд.
— Если я это и делаю, то только потому, что вы задаете нечестные вопросы. Вы слишком обобщаете. Женщины все разные, и реагирую я на них тоже по-разному.
— Хорошо, перейдем к частностям.
Когда мы с вами встретились, вам прежде всего бросилось в глаза мое остроумие или глубокий вырез на платье?
Он поперхнулся и закашлялся, а Джоселин довольно улыбнулась.
— Так что же?
— Я бы сказал — скорее ваше бойкое поведение, — ответил он, быстро оправившись.
Джоселин вскинула бровь.
— Ну хорошо. Первое, что я отметил, когда старался удержать вас от крика, — сказал он, пристально глядя на нее поверх бокала, — был ваш пылкий отклик.
— А вы уверены, что стали бы удерживать меня от крика именно таким способом, если бы я была страшна как смертный трех?
Молодой человек замялся.
— Ага! — торжествующе вскричала Джоселин. — Я так и думала.
— Ничего подобного. Этого требовала необходимость, и я сделал бы то же, будь вы страшнее черта. — В глазах Рэнда появился опасный блеск. — Просто я не получил бы такого удовольствия.
— Но вы получили его, потому что я хорошенькая.
— Да, это так.
— И даже очень хорошенькая?
— Некоторые сказали бы, что вы само совершенство.
— Это природный дар, — усмехнулась Джоселин уголком рта, на что Рэнд от души рассмеялся. — Эмма у нас всегда была художественной натурой, Марианна — мечтательницей, Бекки — девчонкой-сорванцом, а я — хорошенькой. Между прочим, чтобы хорошо выглядеть, требуется больше усилий, чем вам может показаться. Надо тщательно следить за модой и манерами. И все равно — наградила вас природа или нет — не помешает научиться играть веером… — Она растопырила пальцы, словно держала в руке веер. — Загадочно наклонять головку… — Джоселин склонила голову набок и искоса взглянула на него. — Улыбаться лукаво, но не слишком вызывающе… — Она послала ему самую лучшую манящую улыбку из своего арсенала, от которой мужчины обычно забывали собственное имя.
— Похоже, быть хорошенькой и в самом деле нелегко, — согласился он.
— Не сомневайтесь.
— Но вы овладели этим искусством в совершенстве. — Он поднял бокал в знак того, что пьет за здоровье дамы.
Джоселин повторила его жест.
— Разумеется, овладела. И все ради единственной цели…
— Удачно выйти замуж.
— Именно так!
— Как грустно… Вы потратили столько сил, чтобы стать женой простого виконта.
— Это ирония? Тетя Луэлла ее оценила бы, она очень любит иронию. Но возможно... — Джоселин провела пальцем по краю стола, — что все обернулось к лучшему.
— Меня как молодого супруга это очень ободряет.
— От хорошеньких всегда ждут, что они удачно выйдут замуж, ведь больше от них особенно нечего ждать.
— И вы были совсем недалеки от цели, но тут вмешался случай…
— Да, была, но… — Может ли она довериться этому человеку? Своему мужу? Этим соображением Джоселин еще не делилась ни с кем, даже с Бекки. Но ей так хотелось подняться в его глазах! И она продолжила: — В последнее время я начала задумываться о том, что жизнь — это, видимо, нечто большее, чем модные наряды, богатые поклонники и роскошные приемы. — Она многозначительно посмотрела на Рэнда. — Имейте в виду, что и наряды, и поклонники, и приемы доставляли мне большое удовольствие.
— Не сомневаюсь.
— Я всегда к этому стремилась. Но все вдруг как-то потускнело и потеряло смысл. — Она отпила глоток вина и невинно раскрыла глаза. — Я начала бояться, что вовсе не такая пустышка, как я сама и все остальные считали.
— Представляю, какой вы испытали шок, сделав это открытие! — засмеялся он.
— Вы снова меня дразните. Но это и впрямь было удивительным открытием. Всю жизнь я с нетерпением ждала своего первого лондонского сезона в надежде, что меня признают сенсацией года, назовут бриллиантом чистой воды и что, в конце концов, я сделаю выгодную партию. Первая часть сбылась. Но это не принесло такого удовлетворения, как я ожидала. — Джоселин пытливо взглянула на него. — Странно, вам не кажется?
— Ни в коей мере, — пожал плечами Рэнд. — Главное — то, что думаете вы сами, пусть даже некому вас похвалить за это.