Гнатий, похоже, не склонен воспринимать вздорные слухи всерьез. Тут к Криспу подошел слуга.
— Это вы конюх Яковизия? — спросил он.
У Криспа екнуло сердце.
— Да, — ответил он, готовый сбить слугу с ног и бежать.
— Подойдите к своему хозяину, пожалуйста, — сказал молодой человек. — Мы скоро начнем рассаживать гостей за стол, и вы двое будете сидеть рядом.
— Да-да, конечно. — Крисп, чуть не рассмеявшись от облегчения, стал высматривать в Зале девятнадцати лож Яковизия. К сожалению, хозяин был слишком низкорослый; его трудно было заметить. Но хотя увидеть Яковизия Криспу не удалось, он скоро услышал знакомый голос, споривший с кем-то из гостей, и начал проталкиваться через толпу.
Слуги унесли столы с закуской. Другие принесли обеденные столы и стулья. Несмотря на то что гости путались у них под ногами, слуги двигались с заученной ловкостью. Очень быстро зал был готов, и гостей начали рассаживать по местам.
— Сюда, высокочтимый господин, если позволите, — пробормотал слуга, обращаясь к Яковизию. Приглашение пришлось повторить несколько раз; Яковизий с жаром что-то доказывал, тыча для вящей убедительности указательным пальцем в грудь собеседнику, имевшему неосторожность с ним не согласиться. Наконец аристократ соизволил услышать и вместе с Криспом последовал за слугой, который на ходу прибавил:
— Вам оказана большая честь — вы будете сидеть за столом Севастократора.
Для Криспа такие почести были свидетельством того, как высоко оценил Петроний достигнутую Яковизием в Опсикионе договоренность. Яковизий же только проворчал:
— Подумаешь! Не впервой.
Когда он подошел к главному столу поближе, брови его удивленно поползли вверх:
— Но сиживать вместе с варварами мне еще не доводилось.
Четверо кубратов, сидевшие за столом в мохнатых шубах, и впрямь выглядели одиозно. Быстро осушив один кувшин вина, они потребовали еще.
— Это послы нового хагана Маломира, и им положены посольские привилегии, — пояснил слуга.
— Вздор! — ответил Яковизий. — Вон тот бугай посредине — ты хочешь сказать, это посол? Он больше смахивает на наемного убийцу.
Криспу тоже бросился в глаза упомянутый хозяином человек.
Угрюмое, изрезанное шрамами лицо, широкие плечи и громадные ладони — он и правда мало походил на дипломата.
— Он член посольской группы из Кубрата, верительные грамоты у него в порядке, поэтому не приглашать на официальные мероприятия его невозможно, — ответил слуга. И понизил голос:
— Должен сказать, правда, что основной вид его деятельности — борьба, а не переговоры.
Яковизий состроил красноречивую мину, но, бросив еще один взгляд на громилу кубрата, от дальнейших замечаний воздержался.
Слуга посадил его и Криспа довольно далеко от кубратов, зато всего через два кресла от Петрония. Крисп надеялся, что подоспевшие яства утихомирят посланцев Маломира. Но не тут-то было — они продолжали горланить, хотя и с набитыми ртами.
Подносы появлялись и исчезали — с супом, креветками, куропатками, бараниной. Скоро Крисп потерял счет блюдам, которые успел отведать. Он только чувствовал, что наелся до отвала.
Когда подчистили последние засахаренные абрикосы, Петроний встал и поднял кубок.
— За здоровье и долголетие его императорского величества, Автократора Видесского Анфима Третьего! — провозгласил он. Все выпили. Петроний остался стоять. — И за успехи искусного и удачливого дипломата, высокородного Яковизия! — Все выпили опять, на сей раз сопроводив тост вежливым рукоплесканием.
Раскрасневшись от удовольствия, польщенный тем, что за него пьют сразу после тоста за императора, Яковизий тоже встал:
— За его императорское высочество Севастократора Петрония!
Петроний поклонился и, когда пирующие снова выпили, поймал взгляд одного из кубратских посланников.
— За долгое и мирное правление великого хагана Маломира и за ваши личные успехи, Глеб!
Глеб встал и поднял свой кубок.
— Я тоже пью за здоровье вашего Автократора, — проговорил он по-видесски, хотя и медленно, но ясно и с правильным произношением.
— А у этого варвара неплохие манеры, — удивленно заметил Яковизий, обращаясь к Криспу. Судя по восхищенному шепоту, облетевшему зал, многие были удивлены не меньше.
Глеб продолжал стоять.
— Поскольку его императорское высочество Севастократор Петроний только теперь соизволил почтить своим вниманием моего господина хагана Маломира и меня… — Зал девятнадцати лож внезапно притих; у Криспа мелькнула мысль: а стоило ли так обижать послов только ради того, чтобы порадовать Яковизия? —…Я предлагаю тост, дабы напомнить Севастократору о мощи Кубрата. Поэтому я пью за силу моего товарища, славного и свирепого Бешева, победившего всех видессиан, с которыми ему приходилось бороться.
Глеб выпил, а за ним и остальные кубраты. Большинство имперских жителей держали поднятые кубки неподвижно.
— Он зашел слишком далеко! — Яковизий и не пытался говорить потише. — Я знаю, что кубраты самонадеянны и хвастливы, но это переходит все границы. Он…
Крисп махнул на него рукой. Славный и свирепый Бешев начал вставать из-за стола. Когда он выпрямился, Крисп оценивающе взглянул на него. Кубрат, без сомнения, был невероятно силен, но вот насколько ловок? Судя по тому, как он двигался, не очень-то.
Если он на самом деле так медлителен, как кажется, подумал Крисп, плохо верится, чтобы он не проиграл ни одного боя.
Бешев высоко поднял свой кубок. По-видесски он говорил с гораздо более явственным акцентом, чем Глеб, но вполне понятно.
— Я пью за душу храброго Стилиана, чью шею я сломал в поединке, и за души прочих видессиан, которых убью в будущих схватках.
Он выпил кубок до дна. Глеб с довольной усмешкой выпил тоже.
Петроний смотрел на кубратов с каменным лицом. В зале раздались гневные выкрики. Но ни один из них, как отметил Крисп, не прозвучал поблизости от Бешева. Даже Яковизий не осмеливался оскорбить кубрата в лицо.
Крисп повернулся к хозяину:
— Позвольте мне вызвать его!
— А? Что? — Яковизий нахмурился. Когда до него дошло, он взглянул на Бешева, потом опять на Криспа и медленно покачал головой. — Нет, Крисп. Предложение смелое, но нет. Этот варвар, возможно, и увалень, но дело свое знает. Я не хочу терять тебя ни за что ни про что. — Он положил руку Криспу на плечо.
Крисп стряхнул ее.
— Вы не потеряете меня ни за что ни про что, — сказал он, разозлясь на Яковизия не меньше, чем на высокомерного кубрата. — И я тоже знаю, чего стою. А если сомневаетесь, вспомните, как я уделал Барса с Мелетием полтора года назад. Меня в деревне учил борьбе ветеран имперской армии.
Яковизий снова глянул на Бешева.
— Этот варвар больше Барса с Мелетием, вместе взятых, — сказал он с сомнением. — Ты уверен, что сможешь победить его?
— Не уверен, конечно, но рискнуть можно. Чего вы хотите: чтобы эту пирушку запомнили как ваш триумф или как победу варвара, который расхвастался почем зря и не получил отпора?
— Хм-м… — Яковизий, задумавшись, покрутил навощенные кончики усов. Потом внезапно решился и вскочил на ноги. — Ладно, я дам тебе шанс. Пошли поговорим с Петронием.
Они подошли к Севастократору сзади, и тот резко повернулся в кресле.
— В чем дело? — прорычал он; Глеб с Бешевом изрядно подпортили ему настроение.
— У меня тут есть человек, который, если позволите, господин, вызовет на бой этого «славного»… — последнее слово Яковизий произнес с нескрываемым презрением, — кубрата.