– Бакстед
немного помялся и, глядя куда то в стену, выпалил:
– Я предупредил, что к нам пожаловала важная персона. И даже ухитрился обиняками дать ей понять, что пора бы сменить чулки. Она
взвизгнула и убежала в спальню. Смею надеяться, что результатом моих слов может стать светло голубое платье, совсем как у ее милости.
– Молодец, Бакстед, – похвалил Дуглас.
Бакстед гордо выпрямился и одарил графа ослепительной улыбкой.
– О, милорд, всякий боится не угодить графу!
– Естественно. Обязательно расскажу Холлису о вашей изобретательности, Бакстед.
– Правда, милорд? Неужели? О, подумать только, Холлис узнает, что и я, возможно, сумел сделать что то достойное! Но может, пока еще
рано, милорд? Подождем и увидим.
– Коричный хлеб, Бакстед. Немедленно.
Бакстед почтительно поставил тарелку на стол рядом с локтем Саймона, окинул последним тоскующим взглядом красиво разложенные ломтики,
вздохнул, промокнул лысину платочком и удалился.
Едва за ним закрылась дверь, как Саймон схватил кусочек хлеба.
– Я уже думал, он никогда не уберется. Нужно поскорее все съесть, до того как явится Мейбелла. Не разговаривайте, Дуглас, просто
ешьте. Иначе Мейбелла прикончит остальное. У нее превосходное чутье, а уж запах коричного хлеба она унюхает за много миль.
Дуглас улыбнулся, взял ломтик, откусил… и понял, что это не просто коричный хлеб, а хлеб, испеченный прямо в царстве небесном. Он
потянулся за вторым ломтиком, но его рука наткнулась на жадные пальцы Саймона.
– Существует некая проблема, – заметил Саймон, ловко вытягивая ломтик из под ладони Дугласа. Тому все же удалось удержать добычу и
съесть, прежде чем вопросительно вскинуть брови.
Саймон вздохнул так глубоко, что едва не поперхнулся.
– Деньги.
– Деньги? Разве у Корри нет приданого?
Саймон, казалось, вот вот разразится слезами. Дуглас встревожился. О Господи, что случилось? Неужели она бесприданница? Не может
быть!
– Все еще хуже, чем вы предполагаете, Дуглас. Ее богатства огромны.
Дуглас едва сдержал смех.
– И, по вашему, это ужасно?
– А знаете, что случится, когда все обнаружат, что денег у нее больше, чем можно вообразить? За ней будут охотиться, как за бешеной
собакой.
– Я не совсем согласен с вами, Саймон, но думаю, она действительно станет мишенью всех лондонских охотников за приданым.
– О, Дуглас, если у кого то из молодых джентльменов и не хватит ума додуматься до этого, их родители начнут интриговать и делать все,
чтобы потащить ее к алтарю, не говоря уже о бесчисленных алчных старикашках, которые постараются наложить лапы на ее деньги. Вы
знаете этих негодяев: развратники, повесы, игроки, которые запретят ей носить мужской костюм и год за годом будут брюхатить ее, пока
ей не исполнится тридцать и она не превратится в старуху или умрет. Я не позволю, чтобы это случилось, Дуглас.
– Она действительно богатая невеста или унаследовала, скажем, около пяти тысяч фунтов?
– Она может, глазом не моргнув, швырнуть пять тысяч фунтов в канаву.
– Понятно. Я подумаю над этим. Может, мы сумеем держать это в тайне.
– Ха! Когда речь идет о деньгах, тайну хранить невозможно.
Дуглас нахмурился.
– До сих пор удавалось, но вы правы, Саймон. Едва она окажется в Лондоне и в обществе станет известно, что ей нужен муж, даже попытка
зарыть деньги в огороде ни к чему не приведет, – с тяжелым вздохом признал он.
С порога донесся низкий мелодичный голос:
– Доброе утро, милорд. Так вы и есть важная персона?
Глава 6
Слишком много доброты не бывает.
Так вы и есть важная персона?
Глава 6
Слишком много доброты не бывает.
С. Дж. Перелман
– Мейбелла! – воскликнул Дуглас, поднимаясь. – Вы прекрасно выглядите.
Она была, как всегда, в очередном из бесчисленных светло голубых платьев, закрывавших ее от подбородка до кончиков ног. Кивнув, она
направилась прямо к тарелке. Тарелка оказалась пустой. Мейбелла молча протянула руку. Саймон с очевидной неохотой, что то бормоча,
выбросил вперед свою. На ладони лежали два ломтика. Мейбелла без лишних слов взяла оба, уселась на маленький диван лицом к Дугласу и
безмятежно улыбнулась.
– Корри сейчас будет, – сообщила она, принимаясь за еду. – По моему, она искала чулок.
– Как я уже сказал Саймону, вам придется этой осенью отвезти Корри в Лондон.
– Я еще не говорила с ним об этом, Дуглас, – деловито заметила она, – потому что он непременно придумает способ вывернуться.
– Осенняя погода переменчива, Мейбелла, – вмешался Саймон. – Может, Корри лучше представить его величеству летом, годика этак через
два три?
– Я только что вспомнил: вторая неделя октября всегда бывает солнечной и безветренной, – объявил Дуглас, – так что мы сможем увидеть
все полеты воздушных шаров. Возможно, их будет несколько. Доверьтесь мне.
Бакстед, снова появившийся в дверях, смущенно откашлялся.
– Мисс Корри здесь, милорд, и сегодня на ней нет штанов. Я не спрашивал о чулках – подобные расспросы могут быть сочтены бестактными.
Поскольку рот Мейбеллы был полон, она только кивнула. В гостиной возникла Корри в очень старом светло голубом платье такого же
оттенка, как у тетки К платью явно требовалось несколько нижних юбок Не помешало бы также убрать лишние оборки и сделать вырез чуть
пониже. Но по крайней мере она оказалась высокой и стройной, а талия была так тонка, что угодила бы даже матери Дугласа. Впрочем, кто
знает…
– Доброе утро, милорд, – приветствовала его Корри с изящным реверансом.
– Я сама ее учила, – просияла Мейбелла, дожевывая коричный хлеб. – И заметьте, как идет ей этот оттенок голубого!
– Тебе он идет больше, любимая, – заверил Саймон, упорно глядя на последний ломтик хлеба, покоившийся в правой руке Мейбеллы.
– Доброе утро, Корри, – ответил Дуглас. – Прекрасный реверанс. Ты высока ростом, и это совсем неплохо. Нет, распрями плечи. Вот так.
И никогда не сутулься. Маленькие, жеманные девицы не по вкусу ни одному джентльмену, если только последний сам не уродился
коротышкой. Хмм, да, вот так хорошо. И плечи у тебя красивые.
Дуглас поднялся и обошел вокруг девушки, отметив толстую, змеившуюся по спине косу.
– Думаю, с таким ростом ты украсишь любое платье, сшитое мадам Журден специально для тебя.
– Не понимаю, почему вы так пристально изучаете меня, милорд.
– Дуглас собирается советовать тебе, как лучше одеваться, – пояснил Саймон. – Очевидно, он разбирается в этом лучше жены, и тебе
стоит его послушать.
– Светло голубой – такой прелестный цвет, как по вашему, Дуглас?
– Да, у нее будет одно светло голубое платье, Мейбелла. Не больше. И учтите, у вас совершенно разный цвет волос и кожи. Так что
можете полностью мне довериться.
Прежде чем ответить, Мейбелла откусила кусочек коричного хлеба.
– Может, вы правы. Корри никогда не обладала моим блеском.
– Действительно, – согласился муж, снова поднимая очки на лоб.
Мейбелла прикончила второй ломтик хлеба и откашлялась.
– Хотела бы я знать, Дуглас, почему Джеймс скучает на подъездной аллее, вон у той липы? Или это наш дорогой Джейсон? Все равно не
различить.